Роман со злостью отшвырнул в сторону черную папку с красным солнышком, которая теперь никому не была нужна.
– Сережа, дай мне волыну. Я в общем-то, если что, и с левой руки шмальнуть смогу.
Сергей отдал ему пистолет.
– А теперь обыщи его!
– Зачем?
– Делай, пожалуйста, что я говорю. У тебя обе руки здоровые.
Сергей никогда в жизни никого не обыскивал. Не подавая вида, что ему стыдно этим заниматься, вспоминая по кинофильмам, как это делается, он подошел к Апокову и обратился, переходя на «вы».
– Пожалуйста, руки за голову, Александр Завенович. Ноги, будьте добры, на ширине плеч…
Апоков молча повиновался.
Быстро похлопав по брючным карманам, Сергей залез во внутреннее отделение твидового костюма, стал доставать вещи, громко докладывая о находках Роману, державшему пистолет.
– Паспорт!
– Это не нужно. Не интересует…
– Бумажник с деньгами! Примерно полторы тысячи баксов.
– Возьми себе, – строго потребовал Роман. – Это нам аванс. Он же обещал взять нас на работу.
– Какая-то бумага… С логотипом «Видео Унтерменшн». Что-то напечатано… Читать?
– Читай.
– «Устаревшие заповеди»… – громко начал Сергей, – ниже в скобках: «Заповеди Христовы». «Не убий», «Не укради», «Не прелюбодействуй», «Не возжелай жены ближнего своего»…
– Пропусти, – нетерпеливо потребовал Роман. – Это мы знаем. Что дальше?
– Дальше… вот… – У Сергея лицо расплылось в улыбке. – «Новейшие заповеди», ниже в скобках… «Заповеди Александре Апоке»… «Не попадись», «Не кради при свидетелях»,… «Предохраняйся», «Не запались с женой ближнего своего»…
Сергей расхохотался.
Но в отличие от него Роман оставался совершенно серьезным.
– Все понятно… Можешь не продолжать. Вот они, новые заповеди для народа, заповеди для выступления в новогоднюю ночь. Отойди от него, Серега!
Сложив вчетверо листочек с известным логотипом, Сергей отошел от Апокова и встал рядом со своим другом.
– Слушай, Завенович, в том клипе, что утром снимали, ты Мессию играл?
– Я.
– Хм… А кто играл апостола Петра?
– Афанасьеу.
– Ну и как он сыграл?
– Нормально. Четвертый и шестой дубли вроде бы неплохие.
Было видно, как Роман, изо всех сил пытаясь сдержать бурю негодования, двигал губами, словно готовился произнести гневную обличительную речь, а затем вынести приговор. Но, по-видимому, в какой-то момент поняв, что его слова никоим образом не проймут Апокова и не вызовут покаяния, вдруг нашел в себе силы, чтобы сказать вежливо, опять же не убирая пистолета:
– Такая, значит, просьба, Завеныч… Раздевайся. До трусов. Дальше не надо.
– Ну, что же, – так же спокойно произнес в ответ Апоков, – когда меня о чем-то вежливо просят, то я всегда пожалуйста…
Сняв одежду, он аккуратно положил ее на редкие торчащие ветки ближайшего кустарника, так, чтобы ни брюки, ни пиджак не коснулись мокрой глинистой почвы.
– А теперь иди в воду, Александре Апоке, – не повышая тона, скомандовал Роман. – Я хочу убедиться, что новый Мессия умеет ходить по воде, аки посуху.
Подчиняясь приказу, Апоков зашел в воду по щиколотки
– Дальше! Дальше иди, – скомандовал Роман.
Апоков прошел метров пятнадцать.
– Теперь еще метров на двадцать!
Апоков выполнил требование, прошел еще двадцать метров. Вода едва закрыла колени, но выше не поднялась. Сергей с Романом переглянулись.
– Иди вперед! Вглубь! Не останавливайся! – заорал Роман.
Апоков послушно кивнул и спокойно пошел дальше в воду. Еще десять метров…, еще двадцать… еще тридцать… Находясь уже почти на стометровом удалении от берега, он не погрузился более ни на вершок. Спокойно, размеренно и солидно генеральный директор Российского канала продвигался вперед, словно шел не по воде, а следовал по паркету родного шаболовского коридора. В цветастых трусах, в темных очках, со следами от банок на жирной волосатой спине… Одновременно и Сергею, и Роману показалось, что где-то зазвучала органная музыка. Воздух сгустился, несмотря на возникшие порывы ветра. Закричали птицы. На темном небесном горизонте проступили проблески дальних молний как предвестие надвигающейся грозы. А над головой у новейшего Мессии появился желтоватый ореол, который затем трансформировался в нимб того же цвета. Он шел. Не спотыкался и не оступался. А ноги, если и погружались, то не глубже, чем по колено… А вот уже и мельче колена… А вот уже опять по щиколотки…
Роман, опустив пистолет, весь дрожал, глядя на Мессию, идущего по воде аки посуху, на которого не действовали ни земное притяжение, ни пятиградусная температура воды. У Сергея от такого зрелища потемнело в глазах.
– Не может быть, – стучал зубами рядом стоящий Роман.
– Выходит…, все это время…, мы с тобой были неправы, – шептал Сергей, готовый от отчаяния и страха упасть ниц. – Выходит, что этот человек…, что вот эти заповеди… Аще еси низшел безсмертне… Женам мироносицам вещавый…
Он осторожно развернул вчетверо сложенный листок.
Как раз в это время донеслись первые раскаты грома и… Апоков, который был уже в значительном отдалении от берега, вдруг резко погрузился в воду! По пояс! По грудь! По шею! Нырнул. Вынырнул. И часто-часто заработав руками, быстро поплыл!
– Дамба! – закричал опомнившийся Сергей. – Тут дамба! В этом месте дамба! «Бриллиантовая рука», блин! Он все предусмотрел! Он специально ждал нас здесь, потому что знал, что в этом месте проходит дамба! Дай пистолет!
Выхватив пистолет у Романа, Сергей прицелился и выстрелил. Но попробуй-ка попасть с расстояния в 150 метров из пистолета, тем более из «Вальтера», который предназначен для ближнего боя!
Не снимая кроссовок и не жалея брюк, Сергей побежал по воде примерно по тому же пути, по которому только что уходил Александр Завенович Апоков.
Да. Действительно дамба. Сергей чувствовал под ногами твердую насыпь, когда-то устроенную земснарядом, и при этом не погружался глубже, чем по колено. Надо было подбежать как можно ближе к уплывающему и успеть сделать точный выстрел до того, как дамба оборвется. Разбрызгивая воду высоко поднимающимися ступнями, развивая скорость, которая только была возможна в таких условиях, Сергей с ужасом заметил, что расстояние между ним и уплывающим гендиректором сокращалось очень медленно. Как быстро плывет, сволочь! Вот она, многолетняя выучка в компании «Видео Унтерменшн»! Как быстро плывет!
– Подбеги поближе-е! – с берега донесся крик Романа.
– Знаю-ю!
Стараясь не свернуть с дамбы, Сергей сделал еще полсотни шагов, на пару секунд остановился, прицелился и выстрелил еще два раза. Он увидел, как взлетели два высоких водяных столбика от его пуль. Но результат по-прежнему был далек от желаемого.
Быстро взмахивая руками и правильно работая ногами, Апоков продолжал плыть, демонстрируя хороший олимпийский кроль, словно ему было не за сорок, а всего лишь двадцать лет… И он как минимум кандидат в олимпийскую сборную. Еще тридцать шагов по воде. Остановка. Еще выстрел. Недолет… Еще выстрел. Перелет… Сколько же осталось патронов? Один ушел на Румянцеву. И пять безрезультатно потрачены на Апокова. Значит, есть еще два патрона. Скоро дамба должна закончиться… До противоположного берега примерно километр. Ведь доплывет… Пробежав еще метров сорок, Сергей взялся за рукоятку пистолета обеими руками.
Как будто почувствовав неладное спиной или какой-нибудь другой частью тела, Апоков ныряет. Долго не выныривает… Плывет под водой… Пытаясь увеличить расстояние от преследователя. Ну давай же, давай, появляйся, Чапаев! Выныривай, первый осторожный индеец! Вынырнул. За это время Сергей успел восстановить более-менее ровное дыхание. Так. Не спешить. Чуть присел. Прицелился. Плывущий на мушке. Указательный палец осторожно нажимает на спусковой крючок… Промах!
До крови закусив губу, с глазами, полными слез, в вымокшей одежде и с офицерским «Вальтером» в руке, в котором оставался последний патрон, лучший сценарист компании «Видео Унтерменшн». Сергей Викторович Садовников бежал по воде в надежде произвести последний один-единственный точный выстрел раньше, чем оборвется дамба…
Глава 28
Ладога
Монастырь, что возвышался над бескрайней гладью Ладожского озера, был построен на основе разваленной деревянной крепости, которую полтора века назад пытались воздвигнуть чухонцы по примеру предусмотрительных ятвягов. Но чухонцы по своим свойствам были и оставались мирным народом без крепких правителей, а значит, все полезные бревна по большей части растаскивались на построение собственных бань и избушек, что и не позволило завершить постройку их собственной единственной крепости. С приходом же русских христианских миссионеров при князе Владимире на этом еще сохранившемся фундаменте было решено воздвигнуть монастырь, который служил бы не столько защитой от непрошеных гостей, сколько обителью для укрепления христианской веры в сердце и сознании безразличного ко всему народа. Не было необходимости силой сгонять плотников и краснодеревщиков в эти тихие живописные места. Северная красота и спокойствие сами по себе притягивают людей, уставших от войн, пожаров и суетной великоросской жизни. А если кто из паломников и не находил себе дела при большом строительстве, то легко обосновывал свой маленький уютный уголок и занимался сбором ягод да ловлей рыбы, которая водилась в Ладожском озере в изобилии. Именно так, добравшись до Ладоги, и поступил мастер Звяга. Умелыми руками он быстро срубил себе маленькую избушку в холмистом сосновом лесу, сложил печку из камней и сколотил верстачок для плотницких тонкостей. Подряжаясь на художественные работы, скопил немного серебра, купил сеть и занялся рыбной ловлей. Никто в этих местах его не знал, а значит, теперь его будни с видом на Ладогу проходили спокойно. Ночные ужасы, какие он наблюдал через окошко, когда жил под Киевом, больше не возобновлялись, и очень скоро он понял, почему. Окна его новой избушки были узкими, вытянутыми по высоте и арками закруглялись сверху, что не давало им никакой схожести со скуфетью. В то время как единственное окошко его прежней, оставленной под Киевом избы, как раз было прямоугольным и имело соотношение сторон точно такое же, что и у рамочек, которые он поклялся больше не изготавливать никогда в жизни. Кроме того, место для оседлости, которое выбрал Звяга, было девственным и, по всему видать, не происходило здесь никаких ни сражений, ни убийств. Разве только две лисы, что проживали неподалеку, сговорившись, могли загонять и завалить зайца, да северная пустельга поймать мышь или разворотить чужое птичье гнездо. Бывали тут, правда, еще и медведи, но они держались в стороне от людских поселений. Черники, малины, лесной смородины в этих местах росло предостаточно, да еще водилось много всякой живности, так что царям северного зверья не было никакой надобности близко подходить к избам и нападать на людей. Форму своих новых окошек Звяга придумал не сам. Именно такие окошки украшали сгоревший терем князя Владимира Красно Солнышко. Благодаря своему невысокому росту и природной худобе Звяга оказался единственным, кому удалось во время пожара протиснуться в узкое арочное окно. Это случилось после того, как Путята, потянувшись за бараниной, на секунду выпустил мастера, а потом так и не смог отыскать в сутолоке и едком густом дыму. Так что теперь узкое арочное окно Звяга считал для себя счастливым, а потому и вырубил такие же во всех четырех стенах своей новой избы, по памяти повторив размеры.
