Голос на секунду замолк, а затем завопил с удвоенной силой:
Налью себе стакан,Чтоб храбрым показаться.Король бредет в туманСдаваться и брататься.Тра-ля-ля, тра-ля-ля,Не стреляйте в короля!
Если не можешь одолеть противника, объединись с ним.
— Что это было? Мороки? — недоуменно спросил Зелг.
— Удивительно немузыкальное исполнение, — поведала мадам Мумеза, выныривая из тумана. — Слушайте, вы заметили, что здесь творится полный бардак? Кто будет за него отвечать?
— Э-э, — промямлил Зелг, — вы только… э-э-э… вы… обстоятельства… э-э-э… потому что… но смею вас заверить, что в ближайшем буду… э-э-э…
— Мадам капрал, — пробасил Такангор, — все под контролем. Инспектируйте ваш участок фронта, провокации игнорируйте, но в случае явной агрессии отвечайте агрессией же, со всей силой народного гнева. И берегите себя.
— Вот это толковый разговор, — расцвела мадам. — Господин генерал, вы таки умница.
И она снова скрылась в тумане.
— А исполнение действительно немузыкальное, — вздохнул Альгерс.
— Но-но! Попрошу без издевательств. Исполняю в меру отпущенного мне дарования. Пою, чтобы поддержать себя в трудную минуту и оповестить о своем приближении. А то ваши умертвия небось сначала прибьют, а потом пароль спросят. Впрочем, я и пароля не знаю.
И из тумана вынырнуло обиженное лицо. Лицо принадлежало королю Юлейну, который шел под белым флагом, сооруженным, как вы помните, из платка дворецкого и небольшой палочки.
— Кто из вас мой кузен Зелг? — вопросил Юлейн довольно приветливо. Затем покачал головой, будто сам себя укоряя. — Риторический вопрос. Конечно, вы, сударь.
— Здравствуйте, ваше величество, — не стал отнекиваться Зелг.
— А вы тот самый минотавр, который выиграл последнюю паялпу?
— Не буду отрицать, — сказал Такангор.
— Вы меня разорили, сударь мой, — посетовал король. — Губерхер твердо обещал мне выигрыш виантийца.
— Люди вообще наивны и доверчивы, — поведал Такангор. — Губерхеры к тому же пребывают в плену заблуждений. Я знаю, мне Архаблог и Отентал рассказали под большим секретом.
— С ума сошли! — возопил доктор Дотт. — Бэхитехвальд наступает, а они про паялпу! Ненормальные! Я вам капли выпишу, ваше величество, — сказал он совершенно другим голосом, подлетая к Юлейну.
— Помогают? — уточнил король, соображая, что ему требуется экстренная помощь, чтобы не видеть вот так, с бухты-барахты, кожаные говорящие халаты угрожающе-черного цвета. Нужно будет уточнить у Сапулсы, к чему это.
— Не то чтобы помогают, но само сознание того, что вы делаете все возможное для восстановления своего душевного здоровья, дает иногда потрясающие результаты.
— Какое может быть душевное здоровье, когда я сдаваться пришел? — вопросил монарх, помахивая палочкой с белым платком.
— Разумное решение, ваше величество, — заметил Зелг.
— Зовите меня Юлейном. Как-никак родственники. Послушайте, у меня к вам несколько серьезных вопросов: во-первых, вы знаете, что делать со всей этой гадостью? — И король широко повел рукой по полю, которое все сильнее застилал грязный туман. — Развели тут пуцки-муцки, понимаешь, и никто ничего не хочет объяснять.
— Это долгая история, ваше… Юлейн. Но одно скажу сразу и твердо — я тут ни при чем.
— Я так и думал. Второй вопрос: ты можешь с этим сладить?
— Должен.
— Я рассчитывал на более жизнеутверждающий ответ. Но ничего. Тоже хлеб, если разобраться. Третий вопрос: мне нужно отрекаться, если ты возьмешься делать эту работу? Ты не подумай, я готов. Неприятно, конечно, но и свои выгоды тоже есть. Кукамуна со мной точно разведется, а мне большего и не надо. Определишь мне пенсию и домик с садиком. Лучше всего — в Чесучине. И пожизненный абонемент на Кровавую паялпу. Ну что, по рукам?
— Да ну тебя с твоим престолом вместе! — разозлился Зелг. — Тут с Кассарией не знаешь, что делать, а ты мне всю Тиронгу спихиваешь. Не по-королевски это, ваше величество.
— Да ладно, ладно. Это я так, наобум, импровизация. Я полностью разделяю твое мнение, но попробовать все-таки стоило, а вдруг ты хочешь быть королем? Ну что, давай по-быстрому. Значит, я капитулирую, признаю свое полное и окончательное поражение… Нет, ты видел этих троглодитов — моих сановников? Втравили меня в какую-то авантюру, а сами умыли руки, как этот… как его… я его по истории проходил…
— Герой?
— Ага, размечтался! Подлец! Ну, Тотис с ним. Короче, сидят, как мышь под метлой. Я вот, пока шел, подумал: а чего они вообще при дворе делают? Никакой практической пользы, только нотации читают.
Часть любой административной машины не служит решительно ничему. Это красота в чистом виде.
Жорж Элгози
Ладно, не до них. Я сдаюсь, и давай-ка, брат, брататься, потому что вот эти…
— Пуцки-муцки, — подсказал Зелг.
— …как-то нехорошо выглядят. Нужно принимать решительные меры.
— Ваше величество, — позвал короля черный кожаный халат.
И король чуть было снова не подпрыгнул от неожиданности. Но все же монарха Тиронги вышколили на «отлично», он расплылся в милостивой улыбке, а «чуть» вообще не считается.
— Да, сударь.
— Я хочу уточнить, отчего пришли сдаваться вы, а не генерал Галармон или граф да Унара. Или кто там еще?
— Сам диву даюсь, — честно признался Юлейн, мирясь с существованием халата. — Граф куда-то запропастился. Бурмасингер по-отечески удерживает ополчение и стражников от паники и суицида. Маркиз Гизонга впал в ступор: ваши люди захватили армейскую казну. Он из-за рупезы удавится, а тут такая прорва денег пропала. — И добавил ревниво: — Мне на паялпу и гроша не дал, а у самого, оказывается, вон сколько было. А генерал…
— Ваше величество! Ай, отцепись, тень! Ваше!.. Ай-ай! Спасайте! Караул! Ваше величество!
— А это мой верный дворецкий Гегава, — безмятежно пояснил король. — Чем-то, вероятно, взволнован.
— Будешь взволнованным, когда тебя пытаются поглотить, а твой монарх убрел во тьму и туманы тоскливых полей, — позволил себе недопустимую прежде фразу запыхавшийся дворецкий.
— Куда убрел? — заинтересовался Юлейн.
— Во тьму и туманы тоскливых полей, ваше величество. Поэма Сюказима Сладкоголосого «Дым и слава». Станца шестнадцатая.
— То-то я думаю, знакомые слова.
— Ваше величество, нужно куда-то бежать, спасаться или категорически и в корне менять сложившееся положение. Генерала Галармона пытается сожрать какая-то призрачная тварь. — И, обернувшись к Зелгу, укоризненно добавил: — Стыдно, господин Череп, так поступать. Выиграли битву, и давайте как-то дипломатически все решать. А вы тут всякой монструозности напустили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
