Вскоре после того, как Инка вручил Писарро все обещанное золото и серебро, а это произошло спустя семь месяцев после его пленения, Атауальпа возвратился на ту самую, столь роковую для него площадь Кахамарки. Девятнадцатого августа 1533 года его в цепях вывели на середину площади. Здесь ему вновь прочитали приговор: Атауальпа приговаривался к смертной казни через сожжение за совершенные им преступления, за идолопоклонство и многоженство.
Посредине треугольной площади в Кахамарке жертву ожидал высокий костер. В это самое мгновение к осужденному приблизился все тот же монах Вальверде, который па этот раз предложил «сыну Солнца» новый торг по-христиански. Условия новой сделки были просты и понятны: если Инка примет крещение, его не сожгут, а «всего-навсего» только задушат.
Атауальпа принимает условие Вальверде. А поскольку по католическому календарю это был день святого Яна, он получает имя Хуан. Так под именем Хуана де Атауальпы он – теперь уже христианин – и подставил свою шею заждавшемуся палачу. Его действительно задушили. После казни Вальверде самым достойным образом совершил над мертвым телом Инки предписанное заупокойное богослужение.
Так 19 августа 1533 года в Кахамарке умирает последний представитель «сыновей Солнца» – тринадцатый Инка, Атауальпа. Колокола на высокой башне только что построенного в этом городе католического собора скорбно звонили по покойнику. По ком же звонил колокол? По одному индейцу по имени Хуан де Атауальпа или же по одной великой культуре? Колокол звонил по крупнейшей индейской империи древней Америки. Империи под названием Тауантинсуйу.[11]
Эпилог:
Смерть «Золотой империи»
В трагический день 19 августа 1533 года колокол только что построенного католического собора Кахамарки звонил за упокой империи инков и ее последнего владыки. О том, что произошло после этого печального вечера на площади Кахамарки, будет рассказано особо, в нашей следующей книге.
Сейчас же, в заключение повествования об инках и их огромном государстве, уместно коротко упомянуть о том, что после событий в Кахамарке в Перу по-прежнему (притом на очень обширной и труднодоступной его территории) правили другие «сыновья Солнца». Их резиденцией были те самые, до сих пор не обнаруженные города Вилькабамба, Виткос, а возможно, и Пайтити. К числу этих правителей относились Манко II, Сайри Тупак, Тито Куси и, наконец, Тупак Амару I, которых часто называют «послеписарровские» или же «новые» Инки. Тупак Амару I был взят в плен и обезглавлен в 1572 году. С его смертью окончательно завершилась династия южноамериканских Инков.
Все «послеписарровские Инки» умерли не своей смертью. Первый из них Манко II – был убит его же собственными испанскими гостями – членами дружины Альмагро, убитого потом сторонниками Писарро. Манко II великодушно предоставил убежище гостям в своей высокогорной столице. Второй и третий из «новых Инков» – Сайри Тупак и Тито Куси – были отравлены. Последний из Инков – Тупак Амару – был казнен испанцами.
Точно так же, как и «послеписарровские Инки», вымер и простой народ уничтоженной империи. Смерть посещала индейцев Перу в самом разном обличье. Зачастую народ этой страны просто-напросто умирал от голода. Уделом же других было до конца дней своих надрываться в серебряных рудниках новых владык Анд. Для этих принудительных работ испанцы использовали учрежденный Инками институт миты. Иные же стали полностью бесправными сельскохозяйственными рабочими в огромных латифундиях осевших в Перу европейцев, получавших эти земельные наделы на основе так называемой «энкомьенды». Все это повлекло за собой резкое снижение численности индейского населения Перу. За какие-то 30 лет колониального господства, то есть всего лишь за период жизни одного поколения, численность коренных жителей страны снизилась на целых 50 процентов. В полные трагизма первые годы колонизации погибал каждый второй индеец. Европейцы «наградили» индейцев и некоторыми своими заразными болезнями. Достаточно напомнить о многочисленных эпидемиях черной оспы.
Колониальные владыки лишали народ Перу не только здоровья и жизни. Планомерно и методично они уничтожали его культуру, а самое главное – его исконную «солнечную религию», которая была заменена христианством. Таким образом, конкисту военную сменила «конкиста духовная».
Итак, итогом всех несчастий, обрушившихся, как неотвратимая, страшная лавина, на индейцев Перу в эпоху колонизации, было в первую очередь резкое снижение их численности. Индейцев в стране становилось все меньше и меньше. Однако обуревавшая их жажда свободы отнюдь не иссякала. В их сердцах и мыслях свобода чем дальше, тем больше не вполне правомерно отождествлялась с образом разгромленной империи «сыновей Солнца», с личностью самодержавного владыки этого государства – Сапа Инка.
С именем Инки на устах, с образом погибшей перуанской империи в сердце индейцы Анд неоднократно поднимались на восстания, подавлявшиеся колониальными владыками. Впрочем, многие из этих восстаний сыграли очень важную роль в истории Латиноамериканского континента. Одно из таких восстаний, разгоревшееся спустя 250 лет после событий в Кахамарке, явилось крупнейшим боевым выступлением индейцев в истории трех Америк послеколумбова периода. Эту самую большую из всех революционных войн индейцев Перу и индейцев всех Америк возглавил величайший герой, который когда-либо был известен в истории Анд. В жилах этого человека текла кровь владык уничтоженной «империи Солнца». Сознательно опираясь на традиции Инков, он принял и имя последнего из «послеписарровских владык» – Тупака Амару.
После поражения этой великой не только национальной, расовой, но, главное, и социальной революции Тупак Амару, назовем его «вторым», был казнен колонизаторами, однако несколько лет спустя в Южной Америке вспыхнуло новое антииспанское выступление. На этот раз это была освободительная война здешних белых, то есть креолов, против своих европейских владык. И хотя в этой борьбе индейцы Перу и других стран, входивших в состав Тауантинсуйу, Принимали лишь незначительное участие, тем не менее вожди освободительного движения вновь выступили с именем Инков на устах. На памятном конгрессе, состоявшемся в Тукамане, представитель восставших генерал Бельграно предложил, чтобы государство инков было вновь восстановлено и чтобы на трон Южной Америки, свободной от испанских колонизаторов, вновь взошли Инки.
Впрочем, несмотря на победу креольской революции и образование латиноамериканских республик, в положении индейцев Анд в действительности мало что изменилось. Еще и сегодня коренные жители этой части Нового Света надрываются ничуть не меньше, чем в худшие времена испанских колониальных правителей. По-прежнему им нередко приходится гнуть спину, работая у помещиков как полукрепостные «понгос», то есть бесправные сельскохозяйственные рабочие, сгибающиеся под тяжестью множества обязанностей. Еще и сейчас в некоторых областях Перу на полях латифундистов работают в качестве так называемых «кильячакареро» индейские дети, работают вообще без какого бы то ни было вознаграждения. Еще и по сей день в некоторых рудниках Анд за ничтожную плату надрываются индейские рабочие.
Впрочем, кое-что все-таки изменилось и в Андах. Во всех трех южноамериканских республиках, некогда составлявших ядро территории империи инков, были приняты и в известной мере на практике применяются законы в защиту индейцев.
Благодаря этим законам было окончательно покончено со многими наиболее отвратительными пережитками, оставшимися со времен феодализма.
В Перу, Боливии и Эквадоре сократился рост смертности индейского населения, столь характерной для эпохи колониализма. Теперь так называемая демографическая кривая повернула вверх. Во всех трех странах, ранее входивших в состав Тауантинсуйу, за последние сто лет численность индейцев резко возросла.
И на самом деле, в настоящее время эти республики Южной Америки, населяемые преимущественно индейцами, имеют один из самых больших приростов населения во всем мире. Не увеличивается, однако, лишь величина земельных наделов, принадлежащих индейским крестьянам. Они по-прежнему живут в традиционных общинах («комунидадес»), являющихся подобием айлью инков. За ростом индейского населения не поспевает и увеличение количества рабочих мест в промышленности этих стран. А поскольку социальные проблемы индейцев Анд все еще полностью не решены, то для многих из них и теперь – спустя более 500 лет после крушения империи – Тауантинсуйу ассоциируется с государством социальной справедливости, со страной благоденствия, довольства и мира.
Слово «Инка» для многих жителей Перу, Боливии или Эквадора и по сей день является синонимом блага и справедливости. Вот почему, когда несколько лет тому назад в Перу военные приступили к осуществлению своих крупных социальных реформ, они назвали лежащий в их основе план «Инка». Язык инков-кечуа – был провозглашен вторым официальным государственным языком этой республики. Когда в соседней республике Эквадор несколько лет тому назад пришел к власти новый президент, то свое первое выступление он произнес уже на языке кечуа. Эти примеры, относящиеся к нашему времени, являются свидетельством того, что и здесь, в Андах, на территории бывшей империи инков, все-таки происходят кое-какие изменения. Они являются предвестниками того, что в грядущих переменах, которые последуют, несомненно, очень важную, первостепенную роль, будут играть местные индейцы – внуки и правнуки жителей Тауантинсуйу.
