А маг на берегу развлекался, как ребенок, дорвавшийся до любимой игрушки, будучи на берегу и на безопасном от биремы расстоянии, он охотился за каждым матросом в отдельности и, в каждом отдельном случае изобретая новый способ, убивал жертву. То он забивал липким пеплом дыхательное горло матроса, прекращая доступ воздуха в легкие, из-за чего жертва мгновенно погибала. То он приостанавливал биение сердца матроса, разрывал его аорту и матрос умирал от кровотечения. Часто пользовался файерболами, проявляя при этом смекалку, которой мог бы позавидовать другой маг-душегуб или изувер. Каждое убийство или насилие, приносящее гибель или ранение матросу, доставляло ему удовольствие, он от души веселился и громко смеялся, широко раскрывая рот. Его глаза постоянно излучали красные лучи света, хорошо наблюдаемые в темноте ночи и вызывал ужас в сердцах живых и раненых матросов.
Маг методично выполнял свою работу человеческого душегуба, отбирая очередную жертву и гонялся за ней до тех пора, пока она не превращалась в раненого или труп, при этом он не обращал ни малейшего внимания на нас, рабов-гребцов. Мы, рабы спокойно рассиживались по своим каморкам, ни на какие крики матросов или их предсмертные стоны не обращали внимания. Среди нас уже было несколько раненых рабов, но все ранения были случайными и в основном носили характер огненных ожогов. Когда фаейрболы рикошетировали от мачты или деревянных перегородок и попадали в рабов-гребцов, те продолжали сидеть на чурбаках, даже не посмотрев на полученную ожоговую рану. Видимо, именно по этой причине я и остался в живых, маг также не обращал на меня внимания, как и на других рабов, даже тот момент, когда я чуть не вывалился на палубу из своей каморки. Истинное удовольствие он получал, убивая матросов, а не придурков, вроде нас рабов-гребцов старался не затрагивать.
Как мне рассказывали позже, особую его ненависть вызвал шкипер, отдавший приказ о его обстреле стрелами из луков и арбалетов. В этом бою шкипер совершил несколько глупостей, продемонстрировав свою полную некомпетентность в тактике ведения боевых действий. Это по его приказу "Весенняя Ласточка" была развернута бортом к магу, тем самым позволив ему возможность, словно в тире, выбивать один за другим матросов экипажа биремы. Шкипер мог бы через ошейник приказать рабам-гребцам вывести бирему из-под этого смертельного обстрела, но почему-то не сделал этого, когда стало понятно, что бирема попала в ловушку. Поэтому особую изуверскую изобретательность маг проявил в отношении этого шкипера, он гонял его по всем углам палубы, а затем заставил его подняться на нижнюю рею мачты, привязать себя за ноги к рее и броситься вниз головой. Уже в этом положении, повиснув вниз головой, шкипер мог наблюдать за безобразиями, творимыми с его матросами этим безумным магом. К тому времени. Когда сознание вернулось ко мне, большая часть матросов экипажа биремы уже выбыла из строя и некому было сопротивляться магу.
На берегу снова появились люди и две шлюпки, люди выталкивали их на глубокую воду и загружались в шлюпки по восемь человек в каждую. Готовился десант для захвата "Весенней Ласточки". Дело оставалось всего лишь за малым, нужно было довести шлюпки до биремы, взобраться на борт и спустить фраг биремы.
А маг не мог остановить и терпеливо ожидать результат десантирования своих людей на борт биремы, он выискивал очередную жертву и начинал игру с ней не на жизнь, а на смерть, словно игру кошки с мышкой, которая уже попала кошке в лапы. К своему великому ужасу, в очередной жертве мага я узнал своего знакомого судового доктора, который много лет уже не видел и которому симпатизировал а то, что в свое время тот помогал мне переносить страдание от полученной в результате порки раны на спине. Доктор, быстро догадался, что на этот выбор мага пал на него и именно он стал кандидатом на смерть от рук этого мага. Он попытался упрятаться за фальшбортом и в других местах биремы, но маг вновь и вновь находил и расшвыривал кругом него файерболы, стараясь не убить сразу доктора, а легко его ранить, чтобы продлить себе удовольствие. Но доктор не позволил этому изуверу рода человеческого долго издеваться на собой, он прекратил метаться по палубе и у мачты встал, сложил руки на груди и стал смотреть, ожидая своей смерти. Но магу не нужен был такой герой и его смерть в данную минуту, ему очень хотелось продолжить игру в кошки-мышки и видеть доктора испуганно мечущимся в поисках спасения.
Шлюпки с десантом отвалили от берега и уже прошли половину расстояния до биремы. Рабы-гребцы не участвовали в бою и не принимались во внимание обеими сражающимися сторонами.
А маг делал все, что магией заставить доктора встать на колени и громко молить о пощаде, душегуб считал себя вершителем человеческой судьбы, определяя, кому и какой смертью умереть. К тому же магу очень хотелось насладиться этим моментом своей власти над жизнью и смертью человека, который, по его мнению, был никем или ничем в этом мире. Одна только мысль о том, что этот человек хочет предстать пред его карающей рукой несломленным человеком коробила и сводила с ума мага на берегу. Он стоял и неторопливо, ему было некуда торопиться, перебирал в памяти известные ему способы магического умерщвления этих людишек, чтобы унизить и поставить на колени этого дрянного человечишку со скрещенными на груди руками. Но это что-то "новенькое" не шло ему в голову и он уж совсем отчаялся, когда вдруг всплыла одна мысль, ужаснувшая его самого.
Но эта мысль ему понравилась, он ухватился за нее и стал продумывать свои действия и какие заклинания следует применить для ее осуществления на практике. По своей натуре этот маг был душегубом-губителем, получал настоящее удовольствие в процессе подготовки к убийству низшего существа и осуществления самого убийства. В этот момент его мысли разлетались по всему берегу моря и были открыты для всех желающих.
Эта идея, возникшая в голове мага-душегуба, была услышана мною и напугала меня до смерти. Я несколько раз видел судового доктора "Весенней Ласточки", который несколько раз посещал меня, помогая залечивать рану, но я мог сказать, что хорошо знал этого человека. Но в тоже время мне совершенно не хотелось, чтобы маг разъединил плоть и душа этого человека. Его душу маг собирался забросить в ад на вечные мучения, а плоть оставить на земле, сделав человека "божьим одуванчиком", неспособного присматривать за самим собой. Что можно было бы сравнить с продленной на несколько лет агонией мучений судового врача. В этот момент внезапно сработала морская баллиста биремы и краем глаза я успел заметить, как глиняное ядро устремилось к десантным шлюпкам. Ядро едва не задело борта одной из них и, коснувшись морской воды, взрывается, выбрасывая узкий язык пламени. Из-за резкого толчка взрывной волны шлюпка опрокидывается и восемь человек десанта погрузились в морские глубины. Ни один человек из десанта не предпринял ни единой попытки для своего спасения, они не хватались за спасательные круги или за перевернутую вверх дном шлюпку, не пытались плыть к берегу, без какой-либо борьбы со спокойными лицами погружались в воду, чтобы уйти ко дну. У меня мелькнула мысль, что реакция и поведение людей в черном в чрезвычайной ситуации мало чем отличаются от реакции и поведению рабов-гребцов с ошейниками в экстремальной ситуации. Практически следом последовал второй щелчок уже в корме биремы и новое ядро баллисты полетело ко второй шлюпке. Оно перелетело шлюпку и упало далеко в воду с грохотом взрыва и напрасной вспышкой пламени. Бирема "Весенняя Ласточка" показала свой гордый и независимый характер, решив продолжить сопротивление и не сдаваться на милость победителя схватки, бороться до последней капли крови. Но людские резервы были до конца исчерпаны и сражаться больше было некому.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
