пропел он, складно говорить по-человечески он пока не мог. –
Отпусти её. Принц был лордом – рыжие короткие волосы, стройная, мелкая фигура…
Он говорил о таких «Мед, шелк и пламя. Только мед горький, шелк ненатуральный, а пламя служит королеве. Держись от таких подальше. Особенно от моего дорогого кузена…».
Кто «он», сейчас не волновало Джека. Его волновало другое – кроха явно переживала. Её движения были дерганными, она нервно снова и снова поправляла прическу – короткие, светлые кудри, и постоянно оглядывалась. Комок в груди даже стал теплее – появилась дикая надежда, что она ждала его, но… Это был всего лишь самообман: принц, держа в одной руке корзинку с Эш, подал крохе руку и помог забраться в седло. Она села. Она не ждала Джека. Она хотела одного, как и говорила – уехать с принцем. Тот взлетел в широкое, рассчитанное на двоих седло и…
Они уехали.
Гномы никому не нужны.
Гномы остаются в лесу, чтобы добывать свои самоцветы в штольнях.
Гномы одиночки, ведь сказка не о них. Хотя не одиночки, их же семеро, им некогда скучать по какой-то принцессе. Их ждут штольни.
Гномам не привыкать к расставаниям – принцессы не для них.
Только почему-то у Джека было ощущение, что из него словно кусок плоти вырвали – так болело в груди. Крохе будет лучше рядом с принцем – принцы умеют побеждать королев. Принцы умеют кормить детей молочной смесью и не боятся огня. Они умеют согревать, точнее не допустят, чтобы их принцессы мерзли. Принцы выгоднее в хозяйстве – они живые.
– Уголек… Не надо…
Что не надо, Джек так и не понял. Может, не надо выть на Луну? Так он и не выл. Он просто глухо рычал, злясь на принца. Нет, не на принца. На сказку, которая заканчивается на его взгляд неправильно. На взгляд уехавшей с принцем принцессы сказка закончилась хорошо.
– Уголек…
Джек опустил на землю то, что ему отчаянно мешало – какие-то коробки и еще что-то.
Шел снег, и хотелось верить, что он скоро снова станет теплым. Он станет теплым, а пустота в груди закроется или скроется под дымкой беспамятства.
Гномы выполнили свою роль, их служба закончена. Можно снова жить в холодном мире. Только оставалось одно. Джек резко обернулся к своей выстроившейся за спиной стае и спросил:
– Кто сбросил Клода?
Со стороны для окружающих, окажись тут такие, в кустах просто запела птица.
Не мог опытный ловец попасться в такую глупую ловушку. Значит, кто-то подкараулил Клода и… Кто-то из стаи. Кто-то из своих. Ему было важно знать – кто. Ему важно было знать – может ли он положиться на стаю.
Стая молчала.
– Кто? – снова спросил Джек.
Стая продолжала молчать.
Джек лишь повторил:
– Кто? – он должен знать правду.
– Кроха, – наконец выдавил из себя Ливень.
– Ложь. Это отец Эш. Кто?
– Кроха!
– Ложь!!!
Ответил в этот раз Птица:
– Я и Ливень притащили его. Кроха просила.
– Мы его не сбрасывали. – добавил Ливень.
– Кроха просила не трогать – мы не трогали. – это снова Птица. – Не ели.
Джек скривился – Птица так это сказал, словно это достижение.
– Он сам упал, – вмешался Карамель. Вирус лишь напомнил:
– Он полстаи положил. Он заслужил.
Они считали себя правыми. Джек так не думал. Только… Орать на них бесполезно. Объяснять, что бросить человека в Провале у колодцев – это такое же убийство, пусть и не своими руками, тоже бессмысленно. Напоминать, что обрекать на собственную незавидную участь другого – подло, тоже глупо. Они или это понимают, или еще не доросли. Или уже не дорастут. Значит… Значит, он может быть свободен и может ждать, когда снег станет теплым. Альфа из него не получился. Ну и пусть.
Его служба закончилась.
Он свободен. Он может забыть себя. Он понесся прочь в поисках теплого снега.
– Уголееееееек! – неслось откуда-то позади, догнать альфу-гепарда та еще задача, особенно для ирбисов. Гепарды – самые быстрые хищники на свете.
Надо дождаться, когда снег снова станет теплым. Тогда все будет хорошо.
Глава 30 Расстриги
Ворон стащил с себя шлем. Вытер лицо ладонью – просто снять напряжение. Живот все еще продолжал болеть – нескоро утихнет, но плевать.
Башня надрывался по связи:
– Ворон, шлем надеть!
– Задание выполнено. – возразил тот, направляясь к точке сбора. Под ногами скрипели мелкие камешки и стекло – сюда вспомогательные службы, занимавшиеся расчисткой портовой зоны, еще не добрались. Грязи вокруг хватало – и настоящей, и метафорической. Вокруг новообращенных всегда хватало грязи. – Видеофиксация ликвидации у вас есть. Район безопасный, так что иди-ка ты, Башня, со своим шлемом далеко… На женскую половину!
– Разговорчики, Ворон! Кто-то стал себе много позволять?
Ворон зло ответил:
– Кто-то сегодня дико устал – и я даже знаю причину. Какая-то шишка с позывным на букву «Б» сильно подставила нас, стравив с Седьмыми! Я это дело так не оставлю – доложу Пересу.
Башня отчеканил:
– Этот инцидент – случайность.
– Этот инцидент чуть не стоил жизни моим парням! Отвали, Башня. Я и парни отдыхаем. Без шлемов! Отбой!
Башня продолжил нудеть, но Ворон демонстративно его игнорировал, снизив громкость звука в гарнитуре – ломать её второй раз за ночь было бы слишком.
– Плац? – фыркнул, уточняя, у него Вечер.
Ворон скривился, и предпочел промолчать.
– Загар, скорее, – предположил Соло. И вот он не удержался – сдавил пальцами гарнитуру, ломая её в труху. Стало чуть тише. Его примеру последовали остальные парни. Только из гарнитуры Ворона продолжал нудеть, как комар, Башня.
– И комната пыток – часа на два про офицерскую честь и достойное поведение. А потом – загар. – это отозвался Мирт. Ворон был с ним согласен – денек у них будет жаркий. Но шлемы сняли все, как один – наказания и так не избежать, так что наказанием
