Roth J. Different Voices: Women and the Holocaust. New York: Paragon House, 1993. Это масштабное исследовательское направление все еще не избавилось от преобладания авторов-мужчин и маскулинных нарративов о Холокосте. См., например:
Franklin R. A Thousand Darknesses: Lies and Truth in Holocaust Fiction. Oxford: Oxford University Press, 2011, где обсуждается наследие десяти классических авторов-мужчин от Боровски до Шлинка. Пример исследования памяти в рамках квир-подхода см. прежде всего в работах:
Cvetkovich A. An Archive of Feelings: Trauma, Sexuality, and Lesbian Public Culture. Durham: Duke University Press, 2003;
Eng D.L. The Feeling of Kinship: Queer Liberalism and the Racialization of Intimacy. Durham: Duke University Press, 2010;
Halberstam J. Like a Pelican in the Wilderness.
22 Kahane C. Op. cit. P. 162.
23 Анализ опыта южноафриканской Комиссии правды и примирения и влияния на нее исследований памяти о Холокосте см. в работе: Grunebaum H.P. Memorializing the Past: Everyday Life in South Africa After the Truth and Reconciliation Commission. New York: Transaction, 2011.
24 Weissman G. Fantasies of Witnessing: Postwar Efforts to Experience the Holocaust. Ithaca: Cornell University Press, 2004.
25 Franklin R. Identity Theft // The New Rebublic. 2004. May 31.
26 Nothing Makes You Free: Writings by Descendants of Jewish Holocaust Survivors / Ed. by M.J. Bukiet. New York: Norton, 2002; Berger A.L. Children of Job: American Second-Generation Witnesses to the Holocaust. Albany: State University of New York Press, 1997.
27 В числе прочих я хотела бы назвать Эву Хоффман, Эллен Файн, Надин Фреско, Эрин Макглотлин, Эфраима Зихера, Фрому Цейтлин, Джеймса Янга, Бретта Каплана, Эмили Миллер Бадик, Сару Хоровиц, Паскаль Бос, Ирен Какэндес, Аннелиз Шульте Нордхольт, Арлин Стейн и Габриэле Шваб, а также психоаналитические работы Дана Бар-Она, Яэль Даниэли, Наннетт Ауэрхан и Дори Лауба, Мартина Бергмана и Милтона Якови, Эвы Фогельман и Дины Варди.
28 См., в частности: Hungerford A. The Holocaust of Texts: Genocide, Literature, and Personification. Chicago: University of Chicago Press, 2003; Leys R. Trauma: A Genealogy. Chicago: University of Chicago Press, 2000; Michaels W.B. “You who never was there”: Slavery and the New Historicism, Deconstruction and the Holocaust // Narrative. 1996. Vol. 4. № 1. P. 1–6. Похожая критика культуры жертв распространена и в феминистских исследованиях. См, например: Minow M. Surviving Victim Talk // UCLA Law Review. 1992–1993. Vol. 40. P. 1411–1445; Berlant L. The Queen of America Goes to Washington City: Essays on Sex and Citizenship. Durham: Duke University Press, 1997; Brown W. Resisting Left Melancholy // Boundary 2. 1999. Vol. 26. № 3 (Autumn). P. 19–27.
29 Levy D., Sznaider N. The Holocaust and Memory in the Global Age: Politics, History, and Social Change. Philadelphia: Temple University Press, 2006. P. 4. См.: Huyssen A. Transnationale Verwertungen von Holokaust und Kolonialismus // Verwertungen von Vergangenheit / Hrsg. von E. Wagner, B. Wolf. Berlin: Vorwerk 8, 2009. S. 30–51. См. также объединяющую работу: Mandel N. Against the Unspeakable: Complicity, the Holocaust, and Slavery in America. Charlottesville: University of Virginia Press, 2006.
30 Rothberg M. Multidirectional Memory: Remembering the Holocaust in the Age of Decolonization. Stanford: Stanford University Press, 2009; Schwab G. Op. cit. P. 30. Новейшие исторические исследования также помещают Холокост в контекст других близких сюжетов. См., прежде всего «Кровавые земли» Тимоти Снайдера. Об опасностях и рисках эксклюзивистского подхода к исследованию памяти о Холокосте см.: 389
Hirsch M., Spitzer L. Holocaust Studies/Memory Studies: The Witness in the Archive // Memory: Histories, Theories, Debates / Ed. by S. Radstone, B. Schwarz. New York: Fordham University Press, 2010. Исследование Кэрол Кидрон о группах помощи представителям «второго поколения» в Израиле, в том числе ее рассуждение о том, что эти группы выполняют функцию и следуют практикам традиционной литургической мемориальной работы, призванной сохранить уникальную еврейскую память, отчетливо противоречит более широкому аффилиативному, соединяющему и светскому походу к постпамяти, которому я следую в этой книге. См.: Kidron C.A. In Pursuit of Jewish Paradigms of Memory: Constituting Carriers of Jewish Memory in a Support Group of Children of Holocaust Survivors // Dapim: Studies on the Shoah. 2009. Vol. 23. № 9. P. 7–43 и серию откликов на эту книгу в журнале Dapim (2010).
31 Hoskins A. 7/7 and Connective Memory: Interactional Trajectories of Remembering in Post-Scarcity Culture // Memory Studies. 2011. Vol. 4. № 3. P. 272. См. также: Idem. Digital Network Memory // Mediation, Remediation, and the Dynamics of Cultural Memory / Ed. by A. Erll, A. Rigney. Berlin: Mouton de Gruyter, 2009. P. 91–106; Van Dijck J. Flickr and the Culture of Connectivity: Sharing Views, Experiences, Memories // Memory Studies. 2001. Vol. 4. № 4. P. 401–415.
32 Sedgwick E.K. Touching Feeling: Affect, Pedagogy, Performativity. Durham: Duke University Press, 2003.
Глава 1
1 Spiegelman A. The First Maus // Funny Animals. Apex Novelties, 1972; переиздан: Idem. MetaMaus. New York: Pantheon Books, 2011. P. 105.
2 Idem. Maus I: A Survivor’s Tale: My Father Bleeds History. New York: Pantheon, 1986 [Шпигельман А. Мой отец кровоточит историей // Он же. Маус: Рассказ выжившего. М.: АСТ; Corpus, 2013].
3 Connerton P. How Societies Remember. Cambridge: Cambridge University Press, 1989. Гэри Вайссман возражает против категории «память» в моем термине «постпамять», замечая, что «никакая власть или монументальность не способны превратить живые воспоминания одного человека в живые воспоминания другого» (Weissman G. Fantasies of Witnessing: Postwar Eff orts to Experience the Holocaust.
Ithaca: Cornell University Press, 2004. P. 17). Говоря о том, с чего началось использование понятия памяти в современном значении в конце 1980-х и 1990-х, и Вайссман, и Эрнст ван Альфен ссылаются на «Детей Холокоста» Эпштейн.
Однако оба подчеркивают, что Эпштейн называла «детей Холокоста» «одержимыми историей, в которой они никогда не жили»; она также не использует термин «второе поколение», которое, как замечает ван Альфен, предполагает слишком тесную связь между поколениями, в реальности разделенными травмой Холокоста. Эпштейн говорила о «сыновьях и дочерях выживших». Возражая против термина «память» с семиотической точки зрения, ван Альфен настаивает, что травма не может передаваться от поколения к поколению: «Нормальная траектория памяти принципиальным образом указательна, – говорит он. – Между событием и памятью о нем есть неразрывная связь.
И эта связь имеет вполне определенное направление: событие есть начало, а память – его результат… В случае детей выживших указательной связи, определяющей память, не существует. Их связь с событиями
