Сделав определённые выводы, на следующую весну снова провели конкурс детского рисунка на приз Торгового дома. Во-первых, определились с темой конкурса — Моя мама. Это поддержали и Члены жюри. Во-вторых, определились со сроками проведения. В третьих — с призами. Сначала хотели остановиться на мольбертах с наборами художественных красок, потом отказались. В пользу чего-нибудь более долговечного, чтоб сохранилось… Решили заказать местной именитой ваятельнице эскизы будущих призов, так же по возрастным группам: от 4-х лет до 6-ти, от 6-ти до 8-ми, от 8-ми до 10 лет. В каждой возрастной группе по три приза. За первое, второе и третье места. Вскоре эскизы были утверждены, определились с материалом из которых будут изготовлены призы, сумма гонорара… Весной призы были доставлены в Торговый дом. Другие уже члены жюри, но всё из того же Союза художников Края, провели осмотр представленных обезличенным образом работ, определили всех победителей, выдали список с номерами отмеченных. В том же Дворце пионеров всю ночь перед открытием организаторы, сотрудники Торгового дома и директриса с двумя своими инспекторами детского творчества, сторожем, развешивали по стенам (практически от пола до потолка) представленные работы. Все. Один из родителей конкурсантки, папа, осветитель на студии телевидения, установил светильники, добился точечного освещения. В конечном итоге, уже к утру, большое серое помещение выставочного зала Дворца пионеров, раскрасилось как новогодняя ёлка в момент её наивысшей кульминации. Красоту работ, яркость, энергетику, умильности и любви, представить было не возможно. Такой чудесной получилась выставка. На всех работах, во всех возрастных группах, на зрителей смотрели портреты мам. В основном во весь лист. Без полутонов. Большие, глазастые, с удивительными чертами… Особенно это выразительно смотрелось в первых двух возрастных группах. Портреты в основном в трёх— четырёх красках. Красном, синем, жёлтом и зелёном. Появилось и телевидение. Телевидение снимало и перед открытием, и в момент открытия, и после, когда все пили чай с пирожными, тортами, конфетами… Кто что хотел. Долго ещё бродили родители и приглашённые по залу, рассматривая детские работы. Восхищённо качали головами, друг на друга — узнавая — указывали пальцами, смеялись. Много фотографировали. После, несколько дней подряд, в зал приходили люди, смотрели работы, тоже бродили. Восхищаясь и насыщаясь доброй энергией детского счастья.
Счастлив был и Сан Саныч, радовались и гордились его сотрудники, и бухгалтер, Татьяна. Хотя радость её была не однозначной. Как мама она радовалась, как бухгалтер — увы! Затраты, затраты, затраты!
А вот в самой работе предпринимательской структуры Торгового дома Сташевского всё выглядело как восхождение альпиниста на неизведанную ледниковую вершину. Сами прокладывали маршрут, сами рубили ступеньки, преодолевая тяжесть, усталость, силу ветра, холод, самоиронию, внутренний и внешний сарказм, метр за метром поднимались вверх… Если образно. На самом деле, всё было достаточно прозаичнее. И знакомые СанСанычу предприниматели сочувствующе усмехались при встрече, укоризненно качали головами, не понимает, мол, человек, где она, его выгода, говорили:
— Слушай, Саныч, и чего это ты ударился в детское питание, это же не выгодно. Давай с нами: «крыша» есть, сложим капитал, откроем ещё одну автостоянку или сауну с бильярдом… Каждый день чистая, нам и тебе, копейка, «нал» причём, неучтёнка. Кстати, ты слыхал, как я с партнёром китайцев классно в прошлом месяце «обул»: мы, значит, поехали к ним, то сё, сувениры, камбей, посмотрели образцы, сбили цены, и быстренько заключили контракт на поставку двадцати вагонов детских электронных игрушек, всякие там ракеты, вездеходы, трансформеры, и прочее… Красивое всё, гад, вертится, верещит, сверкает… Главное: с ежемесячной повагонной отгрузкой, но с отсрочкой платежа — с годовой отсрочкой! — и тут же продали весь контракт оптом уральцам со сто процентной — прикинь — предоплатой — ты не поверишь! — с трёхсот процентным наваром. Представляешь? Деньги уже в кармане.
— А они?
— Кто? Китайцы? Они молодцы! Отгружают… Мы уже второй вагон переадресовали…
— Нет, уральцы…
— А, уральцы… А что они? Они тоже не-то перепродали кому-то, не-то с колёс сами оптом торгуют… Не знаю… Их проблемы…
— А с оплатой как?
— Китайцам?
— Ну!
— А что с оплатой? Порядок. Мы ж не дураки… Год ещё не прошёл, время есть. Подождут… Подождут, подождут и забудут… Ха-ха-ха… Страна большая — ищи ветра в поле… Ага! Хрен им, китаёзам, мы решили, а не деньги. Не хрен ушами хлопать! На них мы уже ваучеры пока здесь скупаем… Кстати, мы ведь попутно инвест-фонд создали… Такая толпа придурков с деньгами валит… Да! Продыху нет. Чуть ли не круглосуточно пашем… Третьи двери меняем… Ага! Я, например, уже коттедж себе на Кипре купил, то сё…
— На Кипре?
— Да. А что? Сейчас все так делают… Кто где… Вложения в недвижимость, милое дело… Не здесь же их в землю зарывать! Инвестиционный климат не тот. Сам же знаешь… Так что… Ещё один вагон — для верности — пропустим — своих отправлю туда, на Кипр. Пусть домочадцы круглый год в море плещутся. Моя уже и разговорник купила, уже дома бормочут что-то…
— А ты?
— А я… В смысле в греческом? Ни бум-бум, ни бельмеса… Да и на хрена это мне?
— Я про дела…
— А, про бизнес? Здесь, Санёк, тоже всё продумано. Я через два-три месяца фирму закрою, фонд на кого-нибудь перепишу, и… там видно будет… Наверное ещё такой же контракт с кем-нибудь, с иностранцами, сварю… с отсрочкой платежа… Я-то уже в натуре миллионер, и счета все там… за бугром. Мне теперь море по-колено… Похер, совок этот… Так что, давай Санёк, с нами. Пока ниша есть…
— Нет, не хочу, — улыбаясь, отказался СанСаныч, ответил как-то туманно. — Прошёл я уже точку возврата… Только вперёд.
— Ну-ну! Вольному — воля, как говорится А то — смотри. Время есть.
— Ладно. Спасибо.
И Крикуненко тоже за глаза везде мелко пакостила: «Наш-то гендиректор, с ума сошёл. Слыхали, дурью мается. Вместо того чтобы делом заниматься, в какую-то науку ударился… в медицину! Коммерсант занюханный!» Правда при нем, при директоре, с жаром расхваливала детское питание, восторженно говорила: «Как хорошо, что хоть одна умная фирма в крае стоящим делом занимается, это мы!»
Тут и очередной новый год подошёл. Праздники.
«Новый год настаёт. С Новым годом, с новым…» Конечно, счастьем! Кто ж на другое рассчитывает. Тем более предприниматель…
* * *
Но, кому праздник, кому и рабочие дни. Не понимал СанСаныч череду этих длинных праздников, не принимал их. Душа не радовалась. Не радовалась потому, что хоть и прошло уже четыре года перестройки — пятый подошёл, а условия работы предпринимателю становились всё хуже и хуже. Пространство вокруг него всё сжималось и сжималось. Если раньше он свободно стоял, казалось, в чистом поле, и легко себя при этом чувствовал, то сегодня всё сузилось до размеров раздельного санузла, причём стоя… А тенденция к сжатию явно продолжается — потолок и стены заметно сближаются с полом. Уже и голову приходится пригибать, и колени подгибаются, если образно.
Внешне всё вроде бы хорошо, а тревога, злость и тоска уже ели душу. Хорошо жили только чиновники всех уровней. Это было заметно. МВДэшные «крыши», «альфовцы», объединения афганцев, спортивные группировки, землячества всех мастей и оттенков, и к ним примкнувшие…
А СанСаныч-то, он — не примкнувший. Нет, кроме покупателей — родителей, детских участковых врачей, детей, наконец, в самой фирме его все поддерживали. Кроме, понятно, Крикуненко, он прижимал её коммерческие проекты, да главбуха, Татьяны Викторовны. Главбух ужасалась, выполняя очередные указания гендиректора изъять из оборота деньги и заплатить, например, строителям за ремонт брошенного прошлым Управлением торговли продуктового магазина. Ныне, с трудом отвоёванным СанСанычем, юристом, Валентиной Вадимовной у городской комиссии по распределению ветхого муниципального жилья, под детское питание. Да и фирма теперь стала называться не как-нибудь, непонятно и абстрактно, а вполне открыто и определённо — «Торговый дом Сташевского». Так вот, с вызовом и не иначе, как в стародавние купеческие времена. А чего, действительно, бояться, если человек хорошо работает…
— Опять на новый год в ресторан идти… или дома!.. О!.. — по поводу предстоящего праздника, занудствовал дома СанСаныч Татьяне Викторовне в жилетку. — Не хочу.
Как вдруг, получили от четы Образцовых интересное предложение: слетать на новый год — хотя бы на один день, на тридцать первое! — к ним, в Тмутаракань, шутили, в деревню. Ну, не в деревню, в прямом смысле, а в маленький городочек с названием из трёх букв… И не фантазируйте, не догадаетесь: «Зея», называется тот город. Именно. Там родители четы Образцовых живут, и, кстати, давно ждут.
