Я сидела за столом, и больше всего мне хотелось опустить голову и уснуть – а проснуться уже лет через сто. И тут в дверь постучали. Я повернула голову и увидела в дверном проеме хрупкую, застенчивую девочку.
– Миссис Дойл сказала, ты хотела… вы хотели со мной поговорить?
Я прищурилась. Верно, я сказала кухарке, чтобы та прислала ко мне посудомойку. Но справлюсь ли я? На эту девушку много сил не понадобится – она, похоже, не слишком умна, зато очень добра. Стоит попробовать… Если мне не удастся опутать чарами самую слабую служанку, пришло время сдаваться.
– Присаживайся, Люси.
Я чувствовала себя немного странно. Это была не просто служанка. С ней у девочки были самые тесные отношения. Так кого же она видела во мне – Роз или Флоранс?
– Спасибо, что оставили меня в доме. – Люси казалась смущенной.
Не только я не знала, что думать по этому поводу, – похоже, она тоже.
– Пока я буду нуждаться в твоих услугах, тебе найдется работа в Холлихоке, – деловым тоном начала я. – Скажи, тебе нравится у нас? Если тебе чего-то не хватает, не стесняйся, говори.
Так это и работало. Говорить приветливо, добиться доверия… тогда на них легче навести чары. Пряник, а не кнут.
– Я… – Люси потупилась. – Я…
– Смотри на меня, когда я говорю с тобой. – Возможно, мои слова прозвучали слишком резко, поэтому я добавила: – Дженет.
Никого нельзя заворожить под чужим именем. И, признаться, мне было все равно, что произошло у Вайолет и сестер Кантерхог.
Девушка подняла голову. Пришло время поймать ее в сеть, опутать чарами ее сердечко и привязать ко мне, чтобы она никого не любила сильнее, чем меня, свою госпожу. Но случилось что-то другое. Я сама утонула во взгляде ее ярко-голубых глаз. Человеческих глаз, лишенных магии. И все же я чувствовала, как из них струится неведомая сила. Я не знала, что это за сила, но не могла отвести взгляд.
Наконец я взяла себя в руки, вскочила, оттолкнула девочку и выбежала из комнаты.
Вначале я думала, что бегу в свою комнату – комнату, где жила после окончательного пробуждения, комнату, принадлежавшую раньше бедняжке Бланш. Но, захлопнув за собой дверь и оглянувшись, пытаясь усмирить сердце в груди, я поняла, что очутилась в комнате девочки. Не знаю, что было хуже: осознание того, что я спала на этой жалкой кровати с тонким матрасом и истрепавшимся покрывалом, или охватившее меня чувство, будто я после долгого отсутствия вернулась домой. Я подперла спиной дверь, ловя губами воздух, – чтобы никто не вошел сюда, последовав за мной.
Но я не могла и не хотела стоять на месте. И не хотела прятаться, как загнанный зверь, которому ничего не остается, как заползти в какую-то нору. Да, я сбежала, но не от слуг, даже не от Люси. Я бежала от того, что носила в себе. Оно жило, шевелилось и не желало смириться с тем, что о нем позабыли, что оно осталось в прошлом и теперь выполняло одну-единственную цель – поддерживать жизнь в моем теле. Я медленно подошла к окну и посмотрела сквозь запыленное окно на вечерний сад. Девочка могла бы и помыть окна для разнообразия.
Открыть окно показалось мне необычным действием – я слишком привыкла к тому, чтобы звать горничную, когда нужно было, например, зажечь свечу или запереть дверь. Никто не мог ожидать, что фея будет заниматься этим сама, но сейчас подобная гордость не имела значения. Я не хотела дышать затхлым воздухом комнаты, тут настолько сильно пахло человеком, что у меня закружилась голова. Это был мой собственный запах, теплый и привычный, и он пробуждал во мне то, что не должно было пробудиться. Снаружи уже сгущались сумерки, в последний раз сад источал ароматы цветов – на прощание с Вайолет. Фиалки отцветут в саду первыми.
Недолго думая, я забралась на подоконник и принялась болтать ногами. Я хотела ощутить свободу, хотя и была заточена внутри этого тела. Но затем я поняла, что и этого недостаточно. Внизу простиралась крыша пристройки, и если бы я могла смотреть сквозь стены, то увидела бы отблески фейского пламени – недалеко от меня, но в то же время в совсем другом мире. Но я не думала о пламени. Я сняла туфли и бросила их на крышу, за ними последовали и чулки. Затем я начала спуск. На мгновение я повисла в воздухе, держась руками за подоконник, повисла между небом и миром. Я поняла, что до крыши далеко, дальше, чем я думала. Да, я смогу приземлиться на конек, но после этого не заберусь обратно в окно. Печально рассмеявшись, я отпустила руки. Пусть я сломаю ноги – мне все равно. Так или иначе, мое тело несовершенно. Я потеряла крылья, покинув царство фей, – все ради того, чтобы жить среди людей. А сейчас крылья так мне пригодились бы! Что-то во мне вспомнило о чувстве полета – и об утрате. Я отказалась от крыльев по собственной воле, обменяв их на что-то, что казалось мне более ценным. Решение покинуть родину принадлежало мне и только мне. Меня не изгнали, я была свободна, но я хотела жить среди людей, потому что мне это нравилось. Потому что я любила людей. Но они больше меня не любили…
Я приземлилась не очень удачно, но хотя бы на ноги. И осталась на крыше, а ведь могла свалиться с нее. В этом не было моей заслуги – мои ноги были ногами человека, и они сами знали, что делать. Как фея, я понимала, как летать, но человек мог пробежать по коньку крыши с ловкостью кошки – до самого края. В этом не было радости и триумфа. Я помнила, как радовали такие трюки девочку, но сама не испытывала и толики восторга. Я спасалась бегством, мчалась к крайней границе возможного. Теперь мне оставалось только прыгнуть – в пропасть, в забвение, раскинув руки – и надеяться, что там, где я окажусь, я буду знать, кто я и с кем мое место. Но я не прыгнула. Я уселась на конек крыши, обхватила себя руками и закрыла глаза. Я не хотела прыгать. Я хотела вернуть себе ясность сознания, а когда я вновь стану собой, расправить крылья и полететь домой.
Но все было тщетно. Я не могла заглушить этот голос во мне, не могла отделаться от этого образа, сколько бы ни жмурилась, – эти сияющие голубые глаза, солнечные, сердечные, теплая улыбка, протянутая мне рука. Почему девочке понадобилось столько времени, чтобы понять, кому она подарила истинную любовь? Кого любила все это время? Но теперь было слишком поздно. Я фея, меня должны любить и лелеять – но это не то же самое, что любить самой. Так почему же я ощущала эту любовь в своем сердце, человеческую любовь? Что сделала эта посудомойка, отчего девчонке удалось вдруг обрести такую власть надо мной? Ответ был прост. Я и была той девчонкой.
– Флоранс! – Я подняла голову, услышав свое имя. Я не откликнулась бы, назови меня Люси «Роз».
Она стояла у открытого окна, из которого я выбралась на крышу, и смотрела на меня. Я поспешно повернулась к ней спиной. Если она увидит мои заплаканные глаза, то утратит всякое уважение ко мне… да и я себя больше уважать не смогу…
– Подожди, не шевелись! Я сейчас к тебе приду!
– Нет! – воскликнула я, хотя мне так хотелось сказать «да». – Оставайся там, не приближайся!
Но лицо в окне уже исчезло. Я улыбнулась. Было бы глупо со стороны Люси последовать моему примеру и выпрыгнуть из окна. Может быть, она и легкая, как одуванчик, но не умеет держать равновесие, и если бы она сломала руки и ноги, пытаясь спасти ту, которая не хочет спасения, то кому от этого стало бы лучше?
Вначале я была счастлива, что она последовала за мной, волновалась за меня, значит, я не безразлична ей – и что бы ни сотворила с ней Вайолет, теперь Люси вновь вспомнила меня… Но почему она так быстро ушла? Почему не спустилась ко мне? Разве я не стоила такого риска? Ну что ж, так тому и быть! Я взглянула вниз, и у меня закружилась голова. Когда на землю спустится ночь и все поглотит тьма, высота больше не испугает меня. Но пока что лучше смотреть на небо и чувствовать, как медленно течет время.
Здесь, наверху, я была в безопасности. Я могла сидеть и ждать, пока все пройдет. Но и это было тщетно. Я еще никогда не была в таком смятении – сущность феи и душа человека боролись во мне за контроль над телом. И еще никогда я не чувствовала себя такой одинокой. И фея, и человек хотели заполучить меня, и их борьба льстила мне, но я ни та ни другая – а как же мои желания? Почему они не спрашивают, кем я хочу быть? Может быть, потому что знают: у меня нет ответа на этот вопрос. Если я сейчас прыгну, то кем окажусь на земле?
Но сидеть здесь – не выход. Я осторожно встала, чувствуя, как ветер развевает мое платье, ласкает ноги, как шероховатая поверхность черепичной крыши щекочет мне ступни. Какой бы далекой ни казалась сейчас земля, небо было куда дальше. Я не хотела прыгать – это не ответ, не решение моих проблем, но, может быть, одной угрозы будет достаточно, чтобы заставить оба голоса в моей голове замолчать?
Этого я не узнала. Внизу послышались чьи-то голоса, вскрик, такой звук, будто кто-то волочет что-то по земле, а потом, пока я пыталась разглядеть что-то в темноте внизу, над водостоком появилась голова Люси. Ухватившись за край крыши, девушка забралась наверх, и у меня сердце сжалось при мысли, что она может упасть. От страха голоса феи и человека не умолкли во мне, но заговорили хором:
