— Я из Мельбурна и ехал в сандхордском поезде.
— Ты был в том поезде, который потерпел крушение на Кемденском мосту? — спросил Гленарван.
— Да, сэр, — ответил Толине, — но библейский бог спас меня.
— Ты путешествуешь один?
— Один. Высокочтимый отец Пакстон поручил меня Джефри Смиту, но, увы! Бедный кондуктор погиб.
— А ты никого, кроме него, не знал в этом поезде?
— Никого, сэр, но бог охраняет детей и не дает им погибнуть.
Толине говорил об этом так трогательно, что слова его хватали за сердце. Упоминая имя божье, он становился серьезным и глаза его начинали блестеть, и вы чувствовали, какая горячая вера жила в этой юной душе. Этот религиозный пыл в столь юном создании был легко объясним. Этот ребенок принадлежал к числу тех молодых туземцев, которых английские миссионеры окрестили и воспитали в строгих нравах методистской церкви. Его спокойные ответы, чистоплотность, скромная одежда придавали ему облик маленького священнослужителя.
Но куда брел мальчуган через эти пустынные места и почему покинул Кемденский мост? Элен спросила его об этом.
— Я возвращаюсь к моему племени в Лахлан, — пояснил Толине, — мне хочется повидать родных.
— Они австралийцы? — спросил Джон Мангл.
— Австралийцы из Лахлана, — ответил Толине.
— У тебя есть отец, мать? — спросил Роберт Грант.
— Да, брат мой, — ответил Толине, протягивая руку юному Гранту.
Роберта так сильно растрогало обращение «брат мой», что он расцеловал маленького австралийца, и мальчики сразу стали друзьями.
Между тем путешественников крайне заинтересовали ответы маленького дикаря; все уселись вокруг него. Солнце склонялось за верхушками деревьев. Место казалось удобным для стоянки, особенной надобности спешить не было, и Гленарван распорядился остановиться тут на привал. Айртон распряг быков, стреножил их с помощью Мюльреди и Вильсона и пустил пастись на свободе. Раскинули палатку. Олбинет приготовил обед. Толине согласился принять в нем участие, хотя не без некоторых церемоний, как ни был он голоден. Сели за стол. Мальчуганов посадили рядом. Роберт выбирал лучшие куски для нового товарища, и Толине принимал их с очаровательной застенчивостью.
Разговор между тем не умолкал. Каждого этот ребенок интересовал, и его засыпали вопросами. Путешественникам хотелось узнать его историю. Она была очень несложна. Прошлое Толине было подобно прошлому всех этих несчастных туземцев, отданных соседними туземными племенами в самом раннем возрасте на воспитание благотворительным обществам колоний. Австралийцы — народ кроткий. Они не относятся к английским захватчикам с такой яростной ненавистью, как новозеландцы и некоторые туземные племена Северной Австралии. Туземцев нередко можно встретить в больших городах: в Аделаиде, Сиднее, Мельбурне, прогуливающихся в довольно примитивном одеянии; они торгуют мелкими кустарными изделиями, охотничьими и рыболовными принадлежностями, оружием, и некоторые вожди, из соображений несомненной экономии, охотно представляют своим детям возможность пользоваться выгодами английского образования.
Так поступили родители Толине, дикари обширного Лахланского края, раскинувшегося по ту сторону Муррея. За пять лет пребывания в Мельбурне ребенок не видел никого из родных, и тем не менее неугасимая любовь к семье жила в сердце Толине и он не побоялся тяжелого пути через пустыню, чтобы добраться до родного племени, быть может уже рассеянного по всему материку Австралии, к своей семье, быть может уже погибшей.
— А повидавшись с родителями, ты собираешься вернуться назад в Мельбурн, дитя мое? — спросила леди Элен.
— Да, мадам, — ответил Толине, с неподдельной нежностью глядя на молодую женщину.
— А чем хочешь ты заняться, когда вырастешь?
— Хочу вырвать моих братьев из нищеты и невежества: хочу научить их познать и любить бога. Я хочу стать миссионером.
Эти слова, произнесенные восьмилетним австралийцем с воодушевлением, рассмешили бы, вероятно, человека легкомысленного и поверхностного, но серьезные шотландцы поняли и оценили их; Их привело в восторг религиозное рвение этого юного существа, уже готового к борьбе. Паганель был тронут до глубины души и почувствовал подлинную симпатию к маленькому туземцу. А надо признаться, что до сих пор этот дикарь, одетый в европейское платье, был ему не очень по душе. Ведь Паганель явился в Австралию не для того, чтобы глядеть на австралийцев в сюртуках! Он хотел видеть их покрытых только обычной татуировкой. Эта «приличная» одежда мальчика сбивала его с толку. Однако восторженные слова Толине изменили мнение ученого, и он стал его поклонником.
Конец разговора должен был превратить почтенного географа в лучшего друга маленького австралийца. Когда Элен обратилась к Толине с вопросом, где он учится, тот сообщил, что он ученик Нормальной школы в Мельбурне, во главе которой стоит его преподобие Пакстон.
— Что же тебе преподают в этой школе? — спросила леди Гленарван.
— Мне преподают там ветхий завет, математику, географию…
— А! Географию! — воскликнул с живостью Паганель.
— Да, сэр, — ответил Толине. — Я даже получил первую награду по географии перед январскими каникулами.
— Ты получил награду по географии, мой мальчик?
— Вот она, сэр, — проговорил Толине, вытаскивая книжку из кармана.
То была библия в хорошем переплете. На оборотной стороне первой страницы стояла надпись:
«Нормальная школа в Мельбурне. Первая награда по географии ученику Толине из Лахлана».
И Паганель не выдержал! Подумать только: австралиец, хорошо знающий географию! Он был в восторге и расцеловал Толине в обе щеки, как, вероятно, поцеловал мальчика преподобный Пакстон в день раздачи наград. Однако Паганель должен был знать, что подобные случаи нередки в австралийских школах: юные дикари легко усваивают географию и охотно занимаются ею, чего никак нельзя сказать о математике, она дается им с трудом.
Толине удивила внезапная нежность ученого. Тогда леди Элен объяснила мальчику, что Паганель — знаменитый географ, к тому же выдающийся преподаватель.
— Преподаватель географии? — воскликнул Толине. — О сэр, проэкзаменуйте меня!
— Проэкзаменовать тебя, мой мальчик? — повторил Паганель. — Охотно! Я собирался сделать это даже помимо твоей просьбы. Мне очень интересно узнать, как преподают географию в Мельбурнской Нормальной школе.
— А что, Паганель, если Толине знает географию лучше вас? — спросил Мак-Наббс.
— Знает лучше секретаря Французского географического общества!..
И, поправив на переносице очки, выпрямившись во весь свой высокий рост, Паганель, как и подобает преподавателю, строго приступил к экзамену.
— Ученик Толине, встаньте!
Толине, который и без того стоял, принял более почтительную позу и стал ожидать вопросов географа.
— Ученик Толине, — продолжал Паганель, — назовите мне пять частей света.
— Океания, Азия, Африка, Америка и Европа, — ответил Толине.
— Прекрасно! Начнем же с Океании, поскольку в данный момент мы в ней находимся. Скажите, на какие части разделяется она?
— Она разделяется на Полинезию, Меланезию и Микронезию. Главные ее острова следующие: Австралия, принадлежащая англичанам; Новая Зеландия, тоже принадлежащая англичанам; Тасмания, принадлежащая англичанам; острова Чатам, Окленд, Макари, Кермадек, Макин, Мараки и прочие, также принадлежащие англичанам.
— Хорошо! — ответил Паганель. — А Новая Каледония, Сандвичевы острова, Менданские острова, Паумоту?
— Эти острова находятся под покровительством Великобритании.
— Как! Под покровительством Великобритании? — воскликнул Паганель. — Мне кажется, что — Франции…
— Франции? — удивленно спросил мальчуган.
— Эге-ге! — сказал Паганель. — Так вот чему вас учат в Мельбурнской Нормальной школе!
— Да, господин профессор. А разве это плохо?
— Превосходно, — ответил Паганель. — Итак, вся Океания принадлежит Англии. Это вопрос решенный. Ну, продолжим!
