– От этого не мрут,- авторитетно заявил Добрыня.- А порой и нужно бы…
– А чем тебе правительство не угодило? – ни к селу ни к городу встрял черт. Видимо, решил поддержать свой имидж идиотской репликой.
Только его восклицание не вызвало ожидаемой реакции, все задумались, вспоминая что-то свое.
– Собственно, ее каток переехал,- наконец изрекла словоохотливая девица. И шепотом спросила: – А вы чего ждете?
Мы переглянулись, и Ламиира так же тихо ответила:
– Когда папоротник зацветет.
– А зачем? – глядя на меня, спрашивает грешница.
А я почем знаю?
– Желание загадать,- пришла мне на помощь суккуба.
– А зачем?
– Чтобы сбылось.
– А сбудется?
– Обязательно.
– А что вы загадывать будете? А можно и мне одно желание? А любое можно или только из списка?
– Можно всего одно,- отрезала Ламиира.
– Какая жалость!
– Так что… – с намеком произнесла блондинка, улыбнувшись незваной собеседнице извиняющейся улыбкой.
– Я никуда не спешу,- заверила та.- А что загадывать будете?
– Ш-ш-ш.- Приложив палец к губам, Ламиира поманила ее к себе и что-то прошептала на ухо.
– Правда? – Глаза грешницы от удивления полезли на лоб.
– Проверено.
– Обманываешь,- насупилась незнакомка, нервно теребя воздушный пеньюар.- Так не бывает.
– Мальчики, отвернитесь! – скомандовала суккуба.- И не подглядывать. Леля, проверь.
Отвернувшись, я услышал шелест ткани и изумленный возглас: «Она как настоящая!»
О чем это они?
Скосив глаза на черта, я заметил, что тот втихую наблюдает за ними в зеркале.
– И у меня назад может отрасти? А то хочется – мочи терпеть нет.
– Может,- подтвердила Ламиира.- Найди цветущий папоротник и загадай желание.
– А какой он, папоротник?
– Такой,- изобразила на пальцах суккуба.
– Ладно, я пошла.
– Можете повернуться,- разрешила Ламиира.
Грешница поспешно удалялась, согнувшись в три погибели и высматривая что-то под деревьями.
– Куда это она? – удивился я.
– Обворожительная женщина,- признался Добрыня.
– Грешница,- поправил его ангел.
– У нее под платьем один пшик,- уточнил черт.- И больше ничего нет.
– Как так?
– Это наказание такое,- пояснил я.- Здесь находятся те, кто при жизни радостям жизни усердно предавался.
– Похоти и блуду,- уточнил ангел.
– Любви,- внесла свою поправку Ламиира.
– Разврату!
– Какая разница, как называть? Грешники второго круга, находящиеся… находившиеся,- поправился я,- в моем ведении, обуреваемы страстями сильнее, чем при жизни, но при этом лишены возможности удовлетворить их. Такова их кара за грехи земные. И не смотрите, что вокруг все прекрасно, это лишь усиливает их муку. Вы не увидите демонов, терзающих их плоть, их демоны внутри, сокрыты в их телах, лишенных большинства нервных окончаний.
– Вот оно как…
– Ага,- встрял черт.- Вроде баба ничего себе – пэрсик! – а разденется – облом, кукла Барби.
– Кто?
Ответить коренной житель ада не успел. Скрипнула дверь сторожки, и на крыльцо вышел долговязый, болезненно худой человек с длинной жидкой бородкой. Почесав впалую грудь, он хозяйским взглядом окинул распростершиеся перед ним угодья и громогласно поставил в известность прилегающие окрестности о своем самочувствии.
– Лепота!!!
Выглянув из-за дерева, я запустил в него сосновой шишкой.
Бомс!
Едва отлетевший ото лба старца снаряД упал в траву, с дерева слетела рыжая молния и уволокла его наверх, чтобы распотрошить в поисках крохотны^ зернышек.
– Опять Винни-Пух шалит? – осматривая небо в поисках тучек, а не медведей, произнес старик.- Вот сейчас как позову человека с ружьем!.
Бомс!
Вторая шишка, повторив путь первой, исчезла в густой листве, но на этот раз бородатый старец заметил меня. Он ойкнул и перекрестился.
Я поманил его:
– Ну, здравствуй, Григорий.
– Князь? Вы ли это?
– Я.
– А тут такое деется, просто ужас…
– Ты один? – перебил я его. Разговоры подождут. Сперва нужно омыться, а то этот запах…
– Как перст, посредством лишения коего муку принимаю, един.
– Тогда принимай гостей.
– Прошу к столу.
– Сначала баньку,- заявила Ламиира, присоединяясь ко мне.
Следом вышли остальные.
– Сейчас истоплю,- заверил старец.
– Григорий,- представил я его.
– Распутин,- добавил он.
Через два часа, вымытые и благодушные от сытной еды, мы завели неспешный разговор, имевший целью прояснить ситуацию и определиться с возможными союзниками.
– Помощи не ждите,- категорично заявил старец.-
Вы пришли и ушли, а остальным жить здесь.
– Вы это жизнью называете? – печально спросила Леля.- Без любви?
Я как-то и позабыл, что моя вновь обретенная сестричка в пантеоне славянских богов занимает то же место, что и Афродита в греческом. Она покровительствует всем влюбленным и в служении им видит смысл своего существования. Вся в меня…
– Эх, детка,- вздохнул Григорий Распутин,- жизнь- она сложная штука, а уж после смерти…
– А во дворец провести кто-нибудь сможет? У тебя здесь знакомых много.
– Скажите, чего там надобно – принесу,- пообещал старец, несмотря на свой буйный нрав и неуемную похоть снискавший прозвание святого. Вот только Церковь его не канонизировала, а скорее наоборот.- Я ведь по-прежнему за парком наблюдаю, да и во дворце ботанику поливаю, обрезаю.
– Не в мой бывший дворец надо мне, Гриша.
– Все наладится,- неуверенно промолвил он.
– Нет. Так как насчет дворца Сатаны?
– Так это… – замялся старец.- В Пандемониум без приглашения хозяина не войти.
– Так это… – замялся старец.-приглашения хозяина не войти.
– Нужна контрамарочка,- заключил черт.
– Цыц, нечистый! – полыхнул взглядом Григорий, и при жизни скорый на расправу, а уж смерть его характера не улучшила. Он и сейчас нет-нет да и зажмет грешницу в уголке. Та пищит, брыкается… А толку? По-правит юбочку да и пойдет несолоно хлебавши в общежитие института благородных девиц, как здесь называ-ются женские заведения.- До речки Коциты, а может, и через нее переправиться, при неимоверном везении, можно, а в замок… нет.
– А если хитростью? – предложил Дон Кихот.
– Самого Сатану обмануть удумал,- рассмеялся черт.
За что и схлопотал меж рог. Больше для проформы, чем со зла. Это становится доброй традицией.
– На каждого осторожного сисадмина, вооруженного антивирусными прогами, найдется хитрый хакер с трояном,- переделав старую прописную истину'на новый лад, изрекла Ламиира.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
