— Ты, черт косматый! Где твое место? — гаркнул на пса Гаюнар, и вдруг осекся.
Слева кресло и стол. Смятый костюм под ногами. Обстановка была слишком знакомой. Стрела времени пронеслась в сознании, и Данила вспомнил: в компьютерной комнате, когда Ви-Брук и Юлька пропали в потоке Игры, экзистор выбросился в окно, а миряне-охранники ломились в дверь, он точно так же споткнулся об одежду, оставшуюся на месте… где стоял второй игрок.
— Кочевник, — в замешательстве пробормотал Данила и, опомнившись, побежал в кабину управления.
Сообщение Гаюнара было лаконично и предельно ясно.
— А вот тебе и подтверждение, — Донай театрально повернулся к Бер-Россу, как бы продолжая прерванный разговор.
Тот неодобрительно глянул на кузена и пояснил Даниле:
— Мы предполагали, что Кочевники не только переносят экзорный поток, но и влияют на Игру, в частности, настраивают сюжет, как получилось с Дымиусом. Однако я считал, что их действия были вызваны чрезвычайными обстоятельствами — экзистор погиб, не определив преемника.
— Оливул, — Юлька нетерпеливо подскочила на диване, — а почему бы нам также не предположить, что Кочевники становятся партнерами каждого экзистора? Допустим, они опять нашептали сюжет кому-то в Игре вашего упыря, и теперь преспокойно разгуливают по портовому городку, куда мы направляемся, и подыскивают нового игрока.
— Жаль, Дымиус не запомнил внешность своих визитеров, — вставили Грег и Гор. — А то бы и мы поохотились за «новым игроком».
Данила мгновенно провернул в уме все «за» и «против» и, собравшись с духом, произнес:
— Я различаю Кочевников в Структуре, значит увижу их след и на человеке.
— Братцы, вот наш шанс! — подхватила Юлька.
— У меня гениальная идея, — вдруг объявил Синий князь. — Мы сами внедримся в Игру.
— Предварительно превратившись в Кочевников, — дружно усмехнулись близнецы. — Ничего не скажешь — гениально.
— А ты закрой свои рты и послушай, что старшие говорят, — отрезал Ви-Брук. — Оливул, Кочевники сначала сбили с толку близнецов ложным призывом о помощи, якобы исходящим от тебя, а потом атаковали твой Экзистедер в Белом Мире, верно? Значит некоторое сходство потоков присутствовало изначально. Так давай это использовать! Тема Игры просчитывается элементарно. Раз речь идет о космической баталии и о портовом городишке, значит без солдат дело не обойдется. Короче, ты накладываешь на меня соответствующий образ и в качестве персонажа вводишь в Игру. Экзистор меня заметит, тут сомнений нет, а я уж постараюсь окунуться в его спектакль по макушку. Дальше дело обстоит проще простого: через меня вы видите Игру изнутри, Гаюнар определяет Кочевника, и ходячая дырка приводит нас к кандидату в экзисторы. Как только тот берет на себя Экзистедер, я раскрываю карты и говорю с ним по душам.
В кабине повисла напряженная тишина. Грег и Гор хотели отпустить в адрес кузена еще одну колкость, но, заметив, как серьезен Белый князь, придержали шуточку при себе.
— Ты понимаешь, насколько это рискованно? — спросил Оливул.
— Понимаю. Но ты классный экзистор. Они моргнуть не успеют, как ты вставишь меня в Игру.
— Для реализации этой затеи я должен буду построить Экзистедер.
— А какой смысл скрываться? Мы дважды почти что наступали на хвост Кочевникам.
— Ты не пойдешь туда один.
— Как скажешь!
Ви-Брук старался выглядеть невозмутимым, но ликование так и рвалось наружу.
— Я с тобой! — оживилась Юлька.
— Нет, — остановил Оливул, — мы будем играть: ты, Грег-Гор и я, — и обратился к Гаюнару. — Данила.
— Без проблем. Мы уже были напарниками, — Гаюнар кивнул на Доная, — почему бы не повторить?
— Это будет Игра, — мрачно напомнил Белый князь. — Ты должен стать ее частью.
— Я готов, Бер-Росс.
— Серафима! — Юлька первой заметила бесшумно вошедшую в кабину управления Каляду. — Есть конкретный план!
— Я слышала, — капитан приблизилась к инженерной линии, возле которой собралась команда, и устало присела на деактивированный блок. — План неплохой, но, друзья мои, мы опять забываем, что за нами стоят Семь Стихий. Не лучше ли использовать данную нам уникальную силу, вместо того, чтобы применять хорошо известные врагу методы?
— Стихии больше защита, чем оружие, — возразил Оливул. — Возможности их использовались в экстремальных условиях, и всегда под эгидой Экзистедера: Вода спрятала Юлию в Белом Мире, Смерть, Жизнь и Твердь показали себя в Мире Дымиуса, Пэр призвал Воздух опять же в области активной Игры. Воздействовать на земные отображения Стихий мы можем так или иначе, но экзистор легко нейтрализует последствия, как любое явление или предмет.
Каляда спорить не стала.
— Пусть так. Сколько времени остается до конечного пункта?
«Около часа, — сообщил Пэр и торопливо спросил. — Серафима, ты узнала что-нибудь про кристалл?» Капитан нахмурилась.
— Я выяснила, что он не является ни посланием, ни средством транспортировки Кочевников, ни каким-либо оружием. Я бы назвала его «Мир на ладони». Это своеобразный контейнер, в котором заключено иное пространство. Природу и характеристики его точно я пока не определила, однако, в силу обстоятельств зная особенности границ нашей Структуры, я предполагаю, что в кристалле заключено подобие заструктурного Нечто. Однако с какой целью друг или враг преподнес нам такой подарок, сказать не могу. Придется ждать появления новых деталей этого ребуса… Каковы наши дальнейшие действия, Оливул?
— Необходимо выбрать объект, на котором мы сконцентрируем экзорный потенциал. Экзистедер, другими словами, — ответил Белый князь. — Причем он должен быть хорошо знаком всем троим: Юлии, Грег-Гору и мне.
«Крылатый Волк! — воскликнул Пэр. — Только Крылатый Волк может стать таким объектом».
Силу Созидания собрали на центральном терминале аналитической системы звездолета, и Юлька с Грег-Гором занялись «притиркой» своих потоков. Оливул понаблюдал за их тренировкой некоторое время, а потом подозвал Гаюнара, чтобы детально ввести его в курс предстоящей операции. Донай расхаживал по кабине, время от времени вставляя уместные и неуместные реплики. Увлеченные подготовкой Игры друзья не заметили, как минул предоставленный в их распоряжение час, и предупреждение капитана — внимание, входим в Надмирье — было воспринято в первый момент как разрубивший тишину резкий сигнал гонга.
Команда поспешно заняла свои места.
— Данила, ты видишь след Кочевников? — спросила Каляда.
Гаюнар сосредоточенно вглядывался в черную даль. Ему потребовалось несколько минут, прежде чем среди сполохов Надмирья он выделил мутную полосу угрожающей пустоты.
— Есть, — тихо сообщил он. — Пэр, принимай координаты… Пэр, вводи координаты!
Штурманский пульт оставался мертв.
— Пэр, — позвала Серафима, — ты нужен в кабине управления.
Никакого ответа.
Бер-Росс развернул свое кресло к центру зала.
— Капитан, датчики показывают, что Пэра нет на борту корабля.
Данила похолодел.
— Кристалл до сих пор в лаборатории? — сдавленным голосом спросил он.
Каляда встала и, не глядя на пульт, включила селектор.
— Юля, займи место пилота. Данила, идем.
Таинственный камень в простеньком штативе стоял на пустом столе, и никаких признаков Пэра поблизости не наблюдалось.
— Это единственное место, куда он мог провалиться без следа, — проговорил Данила, как завороженный, рассматривая матовую пирамидку.
Серафима быстро кивнула и, присев на табурет, осторожно придвинула к себе штатив. Пилот затаил дыхание: женщина-сенсор искала сознание его друга.
— Он внутри, — сказала она, наконец. — Позови его, Данила.
Пилот осторожно прикоснулся к камню.
— Пэр, ты слышишь меня? Вернись к нам, Пэр.
Он оглянулся на капитана, та знаком велела ему продолжать.
— Братишка, хватит валять дурака, просыпайся и вылезай. Я начинаю за тебя волноваться. Где ты? — Даниле показалось, что он каким-то образом коснулся друга; опасаясь потерять вдруг возникшую связь, он воскликнул: — Пэр! Ну же! Выбирайся оттуда, Пэр!
Над столом заклубился зеленоватый туман. Поменяв с десяток причудливых форм, он вдруг принял вид странной четырехногой конструкции.
— Пэр?
Гаюнар хотел дотронуться до друга, но Серафима предупредила.
— Подожди. Он не пришел в себя, но сознание его активно. Мы видим ассоциативные воспоминания.
Меж тем фигура, которую изобразил призрак, пришла в движение. Подобно крыльям птицы, над четырехножником возникли и медленно поползли вверх две плоские поверхности. Второго взмаха, прочем, не последовало. Просуществовав всего несколько секунд «картинка» расплылась, и Пэр плавно опустился на пол. Данила приблизился к нему и внутренне вздрогнул: раньше ему приходилось додумывать портрет призрака, ибо черты того оставались размытыми и нечеткими, будто прикрытыми густой вуалью; теперь же линии бровей, скул, носа и губ стали настолько естественными, что, казалось, сними зеленую пленку и увидишь обычное человеческое лицо.
