– А-а! – заорал бандит. Они обнялись и покатились вниз, к пропасти, между валунов и колючек.
Бемиша страшно ударило о камень, и на миг он потерял сознание. Бандит выхватил из колчана, за спиной Бемиша, стрелу. Стрела была прочная и острая, с белыми льдистыми перьями. Шестигранный титановый наконечник взблеснул над Бемишем в свете луны. «Все», – подумал Бемиш.
Контрабандист, однако, выронил стрелу, а потом вздохнул и лег Бемишу на грудь. Бемиш встряхнулся и выбрался из-под противника. В спине парня торчал длинный нож, а над ножом стоял Ханадар Сушеный Финик.
Финик протянул руку и помог Бемишу встать. Оба полезли по осыпающемуся склону наверх, к освещенной кумирне и шлюпке.
Та м уже все было кончено. Бемиш пересчитал трупы: шестнадцать человек, пятеро в комбинезонах и джинсах, остальные местные. Пахло озоном, как всегда после веерника, «волчьей метелкой» и кровью. Ашидан сидел на камне, уронив голову на руки.
По приказанию Киссура трупы и мешки сложили у стен кумирни, облили горючим и подожгли.
– Жалко могилу, – сказал Ханадар.
– Что с ней делать, с опоганенной, – отозвался Киссур.
Отвязал от седла медвежонка и бросил в костер.
После этого Киссур зашел в челнок, сорвал пломбы с панелей аварийного управления, отключил блок безопасности и принялся щелкать переключателями, пока главный экран не налился красным и не заорал нехорошим голосом.
– На коней, – сказал Киссур, выбегая из челнока. Ханадар уже вылетел из ворот и гарцевал у опушки.
– Тебе что, второй раз повторять, – заорал Киссур Ашидану. – Сейчас рванет!
Ашидан вскочил на коня и поскакал вслед за всеми.
Рвануло так, что луна чуть не сорвалась с неба; из гор повыскакивали огненные чертики и заплясали над оставшейся за поворотом кумирней; люди в деревне, когда нашли обломки, изумились и сказали, что старый Альдис затащил к себе глупых прохожих с неба, и добром, понятное дело, это не кончилось.
Полчаса они ехали молча. Солнце совсем зашло, но было полуторалуние, и перекрещенные двойные тени деревьев лежали на светлой тропе черной решеткой. Мир спал; где-то ухала ночная сова, и после очередного поворота пожар у старой кумирни вдруг скрылся и пропал, а далеко впереди вдруг выросла, как воткнутое в небо копье, черная скала, увенчанная наконечником замка.
Ашидан ехал между Алдоном и Ханадаром, наклонив голову, и Ханадар держал повод его коня. Бемиш ехал позади всех. Чувствовал он себя не очень-то хорошо. В позвоночнике, ушибленном о камень, гуляла тупая боль, да и бок кое-где был ободран. Киссур попридержал коня и подождал друга.
– Ну что, Теренс, – сказал Киссур, – Признайся, что ты струсил? Признайся, что ты решил, будто я тебя попрошу в следующий раз посадить этот челнок на Ассалахский космодром!
Он сидел на коне как влитой, и в светлой ночи Теренсу не было видно, где кончается зверь и начинается всадник. Белокурые волосы варвара в беспорядке рассыпались по плечам, и веерник, наконец открыто повешенный у седла, странно контрастировал с рукоятью меча, торчащей, как рог, из заспинных ножен над головой Киссура.
– Ты должен был обратиться в полицию.
– Я, – сказал Киссур, – хозяин налогов и судов на этой земле. Что было бы, если бы я пожаловался в полицию? Я бы не застал челнока, потому что правосудие наше хуже продажной девки и их бы предупредили. Когда правосудие продается, человек сам должен брать его в свои руки. Или ты не считаешь, что я поступил правильно?
– Нет, – ответил Бемиш, – я не считаю, что ты поступил правильно. Ты заботился не о правосудии, а о том, чтобы позор не коснулся твоего рода. Если бы ты казнил людей сообразно их вине, то первым был бы казнен Ашидан, который отлично знает, что торговля наркотиками – это преступление, а не старый глупый серв, который делал то, что приказал господин, и вообще сроду не знал, что эту травку кушать нельзя, потому что те, кто хочет говорить с богами, ее вот уже тысячу лет кушают, и что тут такого? Ты бы дал старосте пару ударов плетью и прогнал прочь.
Они ехали по темной широкой тропе между пропастью и скалой, и черный замок по ту сторону пропасти всплывал из серебристых ночных облаков.
– Ашидан, – негромко сказал Киссур, – ты слышишь, что говорит Теренс? Он говорит, что ты – виновней тех, кто уже мертв, и что это несправедливо.
Даже в свете лун было видно, как плечи юноши вздрогнули.
– Слезь с коня, Ашидан, – приказал Киссур.
Ашидан спешился. Киссур тоже соскочил на землю и выдернул из-за головы меч с рукоятью из сплетенных змей. Вслед за ними спрыгнул Бемиш.
– На колени, – сказал Киссур.
Ашидан, ни слова не говоря, стал у пропасти на колени. Ветер стал трепать его болокурые волосы, и они засверкали в лунном свете. Ашидан наклонил голову и убрал волосы с затылка собственной рукой.
– Лучше бы, – сказал Киссур, – ты погиб от этого клинка восемь лет назад.
И с этими словами он занес меч над склоненной головой брата. Бемиш вцепился в руку Киссура.
– Тебе не хватит на сегодня, Киссур? Ты пьян от крови.
– Ты сам сказал, – был холодный ответ, – что я поступил недолжно. Я не хочу, чтобы про меня говорили такое.
– К черту, – сказал Бемиш, – ты сделал все, как надо. Оставь мальчишку в покое.
– Садись в седло, Ашидан, – негромко промолвил Киссур.
* * *
Бемиш вернулся в столицу через три дня. Дел у него было по горло: благотворительный вечер, крупный инвестиционный форум, Праздник Осенних Листьев, на который он был приглашен во дворец, и переговоры с менеджментом одной чахарской компании, приглянувшейся Бемишу.
На форум приехал и Рональд Тревис, слегка располневший со времени последней их встречи и, как оказалось, сменивший третью жену. Шаваш пригласил их обоих в Чахар, и после того как министр лично представил президенту компании двух иномирцев, переговоры прошли на удивление быстро.
Как-то так получилось, что Бемиш и Тревис заночевали в той же усадьбе, что и Шаваш, а вся прочая свита оказалась в гостинице. Ужин, поданный троим гостям, был бесподобен, но после того как кружившиеся с мечами и лентами девушки покинули зал, а официант из службы безопасности принес вместе с десертом противоподслушивающее устройство, Бемиш понял, что серьезный разговор только начинается.
– Я хотел бы, – начал Шаваш, откидываясь на спинку кресла и отставляя в сторону пустую вазочку из-под засахаренных фруктов, – посоветоваться с вами о том, что касается государственного долга. Мы по уши завязли. Только выплаты по процентам перевалили за треть ВВП.
– Я бы не сказал, что у вас большая сумма госдолга, – заметил Тревис. – У вас просто очень маленький ВВП.
– Вот из этого я и исхожу, – кивнул Шаваш, – предлагая реструктуризацию долга.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
