bИтак, 7 мая, в среду перед Троицей, скончался император римлян и король народов, оставив по себе навеки многие и славные следы памяти как в духовных, так и в светских делах.b dB следующую же ночь его внутренности были извлечены и похоронены в церкви св. Марии12.
А сколько заботилась - до самого конца жизни - о спасении души своего господина императрица Адельгейда, невозможно описать ни словами, ни делами. Ибо все светские почести и успехи, заслуженные им когда-либо, он сам приписывал не своим заслугам, но одному лишь Христу, говоря [словами] хвалебного гимна: «Не наМу Господи, не нам, но имени Твоему даруй славу!»13. Если бы даже во мне соединились красноречие, мудрость и память, их все равно не хватило бы для изложения похвалы цезарю. Каков был государь, такими были и его князья. Не излишество их в еде или прочих делах, но золотая умеренность во всем радовала его. Все доблести, о которых мы читаем, процветали, пока они были живы, а после их смерти увяли и они14. Но, хоть тела их и мертвы, бессмертные души продолжают жить и, достигнув вечного блаженства, радуются их добрым делам.
Но, завершая речь, [скажу], что никогда после Карла Великого королевский трон не занимал более великий государь и защитник отечества, чем он. Хотя многие князья, как я говорил, умерли раньше него, все, кто его пережил, не забыли славных обычаев его времени, не желали следовать тем новым обычаям, что последовали, и до конца своей жизни добровольно не сходили с правильного пути старинной правды и правосудия. Они видели тогда исполнившимся то, что было записано неким мудрецом, предвидевшим будущее: «Сначала был золотой век, затем - бронзовый, а позже грядет век железный»15. Услышь же каждый из верующих правдивое увещевание блаженного Григория: «Когда возрастают дары, растет и потребность дарить»16у и содрогнись его грехам во вверенных ему делах, и смиренно моли Бога о душе императора, чтобы он милостиво простил многочисленные проступки грешного раба своего, которые тот не сумел предотвратить в столь многих подведомственных ему делах; чтобы властитель всех королевств и всех народов в настоящем и будущем, вечно бодрствующий благочестивый страж помог бы ему.d
bС наступлением утра они наперебой, как [это было заведено у них] испокон веков, стали протягивать руки к единственной надежде всей церкви, сыну императора, хоть он и был уже помазан в короли и наречен блаженным папой императором, обещая ему свою верность и помощь против всех врагов и подтверждая [это] военной присягой. Итак, вновь избранный государем уже всем народом, он перенес тело отца в город, который тот сам с блеском построил, под названием Магдебург.b dТам оно было принято с почетом и со слезами, вложено в мраморный саркофаг и погребено архиепископами Геро Кёльнским и Адальбертом Магдебургским при содействии прочих епископов и всего народа. Одноименный же сын его, Оттон Младший, повторно был провозглашен всеми государем и королем.d fЭтот юноша, отличаясь исключительной физической силой, имел поначалу склонность к дерзости, был щедр, но неумерен в многочисленных делах благочестия и избегал зрелых советов; затем, наставленный многими, он научился обуздывать себя с достойной похвалы доблестью и вел в последующем благородный образ жизни.
По настоянию своей благочестивой матери, под руководством которой вырос, он путем справедливого обмена приобрел город Мемлебен, где умер его отец, и десятины, которые относились к Херсфельду; собрав там монахов, он основал вольное аббатство и, снабдив его всем необходимым, утвердил апостольской привилегией.
Он, сверх того, в присутствии архиепископа Адальберта императорским указом предоставил братии, служащей Богу в Магдебурге, право самим избирать архиепископа и утвердил этот дар одной грамотой, которая и сегодня там есть и в которой сияет золотом портрет его и императрицы Феофано. С разрешения цезаря и в его присутствии архиепископ, приготовившись к обедне, произнес согласно евангельскому обычаю превосходную проповедь, а затем, предъявив, огласил императорский указ о праве выбора, осудив на страшное отлучение того безрассудного, кто дерзнет когда-либо его нарушить, и заставил остальных подтвердить сказанное возгласами: «Аминь! Да будет так! Да будет так!».
Он также обратил внимание своей щедрой милости на епископство Мерзебургское и передал его епископу Гизилеру, которого очень ценил, сначала аббатство в Пёльде, а затем город Цвенкау со всем ему принадлежавшим, для службы св. Иоанну Крестителю; далее он предоставил ему все, что включают в себя стены города Мерзебурга - с евреями, купцами и монетой - лес, лежащий между реками Заале и Мульде и округами Сиусули17 и Плисни18, Корен и Нерхау, Паузиц и Тауху, Портиц и Гундорф19 и утвердил все это грамотой, писанной его собственной рукой.f
Папа Бенедикт20 пребывал в должности 1 год и 6 месяцев.
В этом году св. Ульрих, епископ Аугсбурга, отошел ко Христу на 73-м году своей жизни и 54-м году пребывания в должности, 4 июля, в пятницу.
A.974
974 г. aИмператор Оттон, второй этого имени, по прозвищу Рыжий, помазанный в императоры-августы еще при жизни отца, в 1175 году от основания Города стал править самостоятельно; будучи семьдесят пятым1 по счету августом, он правил после отца 10 лет.
В то же время Ренье2, младший сын Ренье «Длинная Шея», потихоньку опять набравшись сил, вернулся из Франции, вступил возле Перонны в битву с графом Вернером, который получил от императора графство его отца, убил его вместе со многими [другими] и вернул себя отцовское наследство.
Сильная стужа была с 1 ноября вплоть до весеннего равноденствия.a
bРождество Господне император отпраздновал в селении Утрехт, а Пасху3 - в Кведлинбурге.b
aУмер Ратер4 из Лоббеса, о котором говорили: «Ратер епископ, но трижды изгнанный». Он велел написать на своей могиле следующую эпитафию: «Пусть попирают соль ноги дурных людей».a
cУмер Геро, славный блюститель Кёльнского престола; так как я рассказал о нем очень мало, то сообщу теперь то немногое, что осталось. Он велел искусно изготовить то деревянное распятие, что стоит сейчас в церкви5, где он и сам покоится. Увидев [однажды], что вершина его треснула, он исправил это, надеясь не на себя, но прибегнув к помощи высшего [творца], средству более спасительному. Часть тела Господня, единственное спасение во всех напастях, он соединил с частью спасительного креста и вставил в трещину, а затем, пав ниц, с мольбой призвал имя Господа; поднявшись, он смиренным освящением добился восстановления целостности [распятия]. Войдя однажды в свою часовню уже при свете дня, он увидел, как позже поведал своим верующим, что Святой Победитель сражается с дьяволом и побеждает его.
Дьявол, враждебный всему доброму, так как он имел обыкновение проделывать это и ранее, поведал о его смерти некоей аббатисе Герберге, которую Геро по причине чистоты ее тела и духа очень любил и часто удерживал при себе: «Я хотел бы открыть тебе мой секрет, хоть и знаю, что ты до сих пор никогда не хранила доверенные тебе тайны; но, если обещаешь верно сохранить эту, я сообщу ее с условием, что если ты когда-нибудь захочешь ее кому-то открыть, не сомневайся, я отниму у тебя жизнь. Геро, твой лучший друг, в этом году в течение трех дней будет столь тяжело болен, что всем будет казаться мертвым; но, если в течение этого срока кто-нибудь будет его охранять, он невредимым сможет избежать опасности». Раба Христова, ошеломленная этими словами, обещала молчать и надежно утаить это от всех. Однако увидев, что тот исчез, она тут же прямиком направилась к архиепископу и все ему рассказала. Дьявол, узнав это, столь сильно поразил ее, что через несколько дней она сменила жизнь бренную на вечную. Архиепископ же, служа мессу в день ее похорон, объявил о ее заслуге всем присутствующим, просил от них милости для нее и сам ее даровал.
После этого, пораженный предсказанным недугом, он поручил сторожить себя Эбергеру6. Тот же приказал его омыть, словно мертвого, - от сильной боли [Геро] лишился сознания, - положить на носилки, внести в церковь и на следующий день похоронить. Он, как рассказывают люди, очнувшись на третью ночь словно от тяжкого сна, услышал колокольный звон и трижды громким криком просил побыстрее ему открыть. Некто, слышавший это, пришел в ужас и умолял стража Эбергера прийти на помощь попавшему в беду епископу. Но тот, утверждая, будто он все это выдумал, ударил его большой палкой. Так блаженной памяти епископ упокоился 29 июня. Вскоре он явился аббату Лиудольфу со словами: «Вечный покой нам пойте!», и исчез с глаз его. На его место в результате выбора и пожалования императора был избран Варин7.c
