Ник должен слышать ее. Обязательно должен.
– Я дам тебе десять минут, чтобы набрать скорость, – с мрачной решимостью продолжала Мори. – таймер я установила. – При этих словах Мори ввела в компьютер соответствующую команду. – Иначе я не пощажу корабль. Будет реализована программа самоуничтожения.
– Мори! – протестующе воскликнул Вектор. – А твоя гравитационная болезнь?
Пора нанести Нику удар в самое больное место.
– Проклятье! – воскликнула Мори. – А как вы думаете, зачем мне зонный имплантат?!
Пусть думает, что она не беспомощна. Пусть думает что ей не обязательно терять сознание, чтобы не потерять рассудок. Пусть поверит во все это.
То, как Ник выругался, подсказало Мори, что Саккорсо поверил.
– Приготовиться к ускорению! – рявкнул Ник на весь корабль. – Даю тридцать секунд! – Тут же последовали его распоряжения Вектору и рулевому.
Тридцать секунд. Тридцать секунд на последнюю уловку, на последнюю попытку спасти Дэйвиса и себя. Страх, словно холодный туман, окутывал ее, когда она повернулась к Мике.
– Ты знаешь, я поставила на карту все, – проговорила Мори как можно более твердо. – Ты знаешь, у меня нет выбора. Я повернусь к тебе спиной, чтобы ты не видела, какие меры предосторожности я принимаю. – Таким образом, Мика не увидит, как она заснет, не увидит, как она отпустит кнопку детонатора. – Это для твоей же собственной безопасности. И, пожалуйста, не надо на меня нападать.
Мика пожала плечами.
– Рискуешь ты, – ответила она. – Тебе с ним говорить, когда все кончится, не мне… – Через мгновение она добавила: – Я почему-то уверена, что ты не собираешься взрывать нас прямо сейчас. Кроме того, я сама хочу убраться из пространства Амниона.
Время вышло. Мори развернула кресло так, чтобы его спинка скрыла ее от глаз первого помощника. Когда двигатели «Мечты капитана» развили максимальную тягу, она потеряла сознание.
Дополнительная информация
Тахионный двигатель
Научный прогресс часто достигается и таким путем: сначала появляется изобретение, а затем прилагаются усилия для выяснения того, что же все-таки изобретено. Жуанита Эстевец построила тахионный двигатель за пять лет до того, как поняла суть своего открытия.
Ее достижение стало свидетельством того, что можно спроектировать и построить тахионный двигатель, зная о тахионах лишь понаслышке. Когда Эстевец, наконец, выяснила, как работает ее изобретение, она назвала эффект, а затем и двигатель, «тахионным», по названию частиц, движущихся быстрее, чем свет в вакууме. Очевидно, тахионы здесь ни при чем, но название, тем не менее, прижилось. Через столетие после того, как корабль ближнего космоса благодаря новому изобретению впервые преодолел гиперпространство и благополучно вернулся на Землю, двигатель по-прежнему называли тахионным.
Конечно, доктор Жуанита Эстевец была гением, хотя, по мнению некоторых своих коллег, и «с большим приветом».
Устройство, со временем оказавшееся прототипом тахионного двигателя, проектировалось ею как «разделитель вещества». Предметы, помещавшиеся в его поле, исчезали, «разделялись» на составные частицы и, предположительно, рассеивались в атмосфере. Больше всего заботясь о собственной безопасности, доктор не спешила делиться промежуточными результатами своей работы. Наоборот, Эстевец ушла в нее с головой, сосредоточившись на исследовании в двух направлениях: во-первых, она хотела измерить интенсивность излучения «разделенных» частиц в атмосферу, во-вторых, она попыталась определить мощность самого «разделителя», экспериментируя с предметами из различных материалов и различной массы.
«Силу излучения» доктору определить так и не удалось, зато эксперименты с предметами с различными физическими характеристиками дали непредвиденные результаты.
Но даже и тогда вмешался случай. А пока доктор Эстевец и не подозревала, что тестируемые предметы все-таки куда-то перемещались, причем не «разделенные», а целиком. Она не знала и того, что местоположение перемещенного предмета зависит от взаимного влияния величины поля, массы объекта, а также направления и скорости, придаваемых предмету при воздействии него полем (в ходе данных экспериментов вращение Лабораторной станции обеспечивало и направление, и скорость).
В один прекрасный день доктор Эстевец поместила в поле своего устройства титановую болванку. Практически в тот же самый миг Лабораторную станцию потряс взрыв, разворотивший одну из ее переборок. Причина взрыва выяснилась тогда, когда в переборке была найдена застрявшая титановая болванка. Болванка, пройдя через гиперпространство, вышла в физическое пространство, уже занятое переборкой. Поскольку болванка оказалась тверже переборки, последняя не выдержала и разорвалась.
Естественно, никто не придал этому происшествию значения, пока доктор Эстевец довольно робко не призналась, что болванка принадлежит ей.
Продолжение исследований оказалось под вопросом. Сама доктор Эстевец, смущенная тем, что не понимает собственных экспериментов, стала еще более замкнутой и подозрительной. Научный руководитель станции разрывался между желанием продолжать эксперименты, начатые доктором Эстевец, и соблазном отстранить ее от исследований. Хозяйственный администратор станции выступал против всего проекта, аргументируя свою позицию тем, что риску пострадать от разрушений подвергается вся станция.
Но исследования доктора Эстевец зашли слишком далеко, чтобы быть остановленными. Со временем польза, которую они могли принести, стала очевидной. Были построены новые модели «разделителя вещества». Возобновились эксперименты по перемещению объектов через гиперпространство. Результаты экспериментов обрабатывались компьютерами. На основе полученных результатов строились гипотезы, которые, в свою очередь, проверялись очередными экспериментами.
Итак, тахионный двигатель, в конце концов, оказался на службе у людей. С его помощью переход из одного измерения в другое стал возможен сразу же, как только были рассчитаны основные характеристики гиперпространственного поля (масса, скорость, гистерезис), что произошло задолго до осмысления самого гиперпространства научной общественностью Земли.
Как всегда, человечество сперва сделало шаг, и лишь потом задумалось о его последствиях.
Энгус
Энгус Термопайл просыпался несколько раз, но не помнил этого, не осознавал, что кошмар, от которого он прятался всю жизнь, в конце концов настиг его.
Нет, пока Энгус был заморожен, конечно, он не просыпался. Ведь для этого его и заморозили. Если человек не просыпается, он и не болтает лишнего.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
