Я руководствовался принципом, высказанным в 1905 году Максом Вебером. Согласно этому принципу расхождения с действительным течением событий должны вносить минимум изменений. Невозможно предугадать результаты, которые станут производной второго порядка и возникнут вследствие изменения значений, целей и обстановки, в которой принимаются решения. Часто бывает трудно правильно трактовать их или же относиться к ним как к не относящимся к делу, особенно в таком типе изложения причин, в котором одна причина вырастает из другой и усложняется по принципу «не было гвоздя».[179] По мнению Фридриха Энгельса, история представляет собой параллелограмм сил, и изменение одного угла повлечет за собой сильное изменение в форме фигуры, и не такое, которого ожидали.[180]
Подобно тем, кто привел к поражению воздушное наступление стратегической авиации по описываемому здесь сценарию, союзники в обеих мировых войнах неоднократно демонстрировали свою приверженность решениям, найденным исходя из положений доктрины. Более чем наглядным свидетельством тому является культ наступательного боя и стремление к самообману на основе данных статистики. Тем не менее на самом деле действия стратегической авиации США в Европе оказались весьма заслуживающими того, чтобы учиться по ним.
Те реформы истребительного корпуса немецкой авиации и программы промышленного производства Германии, которые в 1944 году могли бы привести ее к победе, в целом отождествляются с категорией реформ, отказ от которых, как, оглядываясь назад, показывал Адольф Галланд на допросах, проводившихся уже после войны, стоил Германии поражения. «Большой удар» представлял собой план операции, который был разработан Галландом в 1944 году и который так и не был реализован.
Библиография
Avant, Deborah D., Political Institutions and Military Change. Lessons from Peripheral Wars. Cornell University Press, Itacha, 1994.
Boog, Horst, ed., The Conduct of the Air War in the Second World War. Berg, New York, 1992.
Clodfelter, Mark, The Limits of Airpower. The Free Press, New York, 1989.
Davis, Richard G., Carl A. Spaatz and the Air War in Europe. GPO, Washington, 1993.
Evans, Richard J., In Defense of History. Norton, New York, 1999.
Galland Adolf, et al., The Luftwaffe Fighter Force. The View from the Cockpit. Greenhill Books London, 1998.
Gooderson, Ian, Heavy and Medium Bombers: How Successful Were They in the Tactical Close Support Role During World War II? Journal of Strategic Studies, v 15, n 3 September 1992.
Isby, David С Fighter Combat In The Jet Age. Harper Collins, London, 1992.
Konvitz, Josef W, Bombs, Cities and Submarines: Allied Bombing of the French Ports 1942–1943, International History Review, v. 14 n 1, February 1992.
McFarland, Stephen, America's Pursuit of Precision Bombing, 1910-45.
Smithsonian Institution Press, Washington, 1995.
Miller, Stephen, ed., Military Strategy and the Origins of the First World War. Princeton University Press, Princeton, 1985.
Murray, Williamson, Strategy for Defeat. Air University Press, Maxwell AFB, 1983.
Overy, Richard J., The Air War 1939-45. Europa, London, and Stein & Day, New York, 1980.
Paret, Peter, ed., Makers of Modern Strategy: From Machiavelli to the Nuclear Age. Princeton University Press, Princeton, 1985.
Posen, Barry R., The Sources of Military Doctrine. Cornell University Press, Ithaca, 1984.
Price, Alfred, The Last Year of the Luftwaffe, May 1944 to May 1945. Arms & Armour, London, 1991.
Price, Alfred, Luftwaffe. The Birth, Life and Death of an Air Force. Macdondld, London, and Ballantine, New York, 1970.
Rosen, Stephen Peter, Winning the Next War: Innovation and the Modern Military. Cornell University Press, Ithaca, 1991.
Speer, Albert, Inside the Third Reich. Weidenfeld and Nicolson, London, 1970.
Stephens, Alan, ed., The War in the Air, 1914–1994. Air University Press, Maxwell AFB, 2000.
Van Evera, Stephen, Why States Believe Foolish Ideas: Non-Self Evaluation In Government and Society' Paper presented at the American Political Science Association annual meeting, 1988.
Wfeber, Max, Objective Possibility and Adequate Causation in Historical Explanation in The Methodology of the Social Sciences. Free Press of Glencoe, Glencoe, 111, 1949, 1905.
Werrell, Kenneth, Who Fears? The 301st in War and Peace. Tailor, Dallas, 1991.
Zisk, Kimberly Martin, Engaging the Enemy: Organization Theory and Soviet Military Innovation 1955-91. Princeton University Press, Princeton, 1991.
Глава 9
Бомба в руках у Гитлера. Цель: Лондон и Москва
Форрест Р. Линдси
Что же касается моего участия в разработке атомной бомбы, так ведь у нас не было выбора. Открытие, которое сделало возможным ее создание, было совершено в Германии, и мы верили, что немецкие ученые опережают нас в разработке ядерного оружия. Меня приводит в дрожь одна только мысль о том, что случилось бы, если бы Германия первой получила такую бомбу.
Юджин Уигнер, физик
Начало конца
Профессор Гейзенберг был испуган, и ему было более чем просто не по себе, когда его подняли в середине ночи. Такого еще не случалось, чтобы кто-либо вызывал его таким образом по любому делу. Являясь главным физиком-теоретиком страны и лауреатом Нобелевской премии, он привык к определенной доле почтения к своей персоне. Тем не менее, когда к нему в дом пришли и пригласили следовать за ними затянутые в черные мундиры офицеры СС, он быстро оделся и без лишних слов сел в машину. В гитлеровской Германии, когда за вами приходит СС, вы делаете то, что вам велят.
Его привезли к большому затемненному зданию и по широкой лестнице подвели к двери самого последнего кабинета в вестибюле. Дверь открылась, и профессора усадили в неярко освещенной и скудно обставленной комнате, наиболее заметными предметами в которой были очень большой письменный стол и портрет фюрера точно посередине стены, расположенной за этим столом. Сопровождающие офицеры вышли, и в течение нескольких минут все, что мог слышать профессор, было биение его сердца. На секунду он закрыл глаза и задумался над тем, что им было сделано такого, что могло привести его в эту комнату. Его встреча с Нильсом Бором, случившаяся прошлым месяцем,[181] не могла ли она рассматриваться как некий акт предательства? Не мог ли кто-нибудь подслушать что-то из его разговора с коллегой-ученым? Профессор открыл глаза и стал смотреть через всю ширину гигантского письменного стола туда, где под плоскими стеклами очков в круглой оправе его взгляд встречали немигающие глаза Генриха Гиммлера.
— Добрый вечер, герр профессор, — сказал рейхсфюрер и продолжил, не ожидая ответного приветствия, — насколько я понимаю, своими работами в области деления атома вы принесли исключительно большую пользу отечеству.
Гейзенберг был удивлен темой, которую рейсхфюрер избрал для разговора с ним, до сих пор эту тему вряд ли можно было отнести к категории секретных. А Гиммлер продолжал:
— Нам необходимо оружие, которое позволит нанести действительно сокрушительный удар по нашим врагам. У вас и вашего отдела имеется наибольшая возможность дать Германии такое оружие.
Профессор Гейзенберг хотел было в недоумении пожать плечами и сказать, что, по его мнению, создание атомной бомбы пока невозможно, но вспышка света в очках Гиммлера остановила его
— С этого момента руководство этим проектом берет на себя возглавляемое мною СС. Вы получите все, что вы захотите и что сочтете нужным иметь. Ваши работы станут первоочередными при распределении фондов, материалов и рабочей силы. — Здесь Гиммлер на секунду сделал паузу, он хотел, чтобы его последние слова были как можно более понятны. — Вы продолжите руководство своим отделом в качестве члена СС и получите все полномочия строить работу так, как вы сочтете нужным. Вы получите в свое распоряжение любых ученых, инженеров и техников по вашему усмотрению, включая любых из тех, кто могут оказаться врагами рейха. — Здесь Гиммлер сделал паузу снова, он хотел, чтобы сказанное было хорошо понято профессором: ведь он позволял Гейзенбергу набирать на работу евреев из концентрационных лагерей. — Вы должны добиться успеха любой ценой. И Великобритания, и Соединенные Штаты уже работают над тем, чтобы получить такое оружие, значит, мы должны иметь его первыми. Если вы добьетесь успеха, вы сослужите великую службу своему отечеству и фюреру и будете щедро вознаграждены. Если вы не оправдаете наших надежд, у вас не хватит воображения, чтобы представить себе кару, которая будет ждать вас. Спокойной ночи, герр профессор.
Автомобиль эсэсовцев высадил Гейзенберга у его дома и уехал, а он долгое время сидел на ступенях крыльца не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Ему казалось, что он барахтается в прибое, и большие океанские волны, сбив с ног, опрокидывают его и волокут вдоль берега, беспомощного и задыхающегося.
Профессору как никогда было ясно, что бессмысленно взывать о помощи, что выше рейхсфюрера нет силы, которая помогла бы ему избежать своей участи. В узком кругу своих коллег-ученых он высказывался за отказ вести разработку бомбы, при встрече с Бором в Копенгагене он даже намекал на то, что не станет помогать нацистам получить бомбу в свои руки. Однако все это было в прошлом. Профессор слишком хорошо знал, что тот человек в затемненной комнате точно знает, что говорит, и что абсолютно в его власти заставить Гейзенберга делать то, что от него требуется. Просидев так бог знает сколько времени, Гейзенберг встал, открыл дверь и вошел в дом.
Возглавляемая Гейзенбергом группа разработки особого оружия, или «Урановый клуб», росла в геометрической прогрессии — все больше и больше ученых-физиков, а также инженеров и рабочих привлекалось к работе в новых лабораториях, созданных для работы над проектом ядерного оружия. Благодаря усилиям Альберта Шпеера сюда рекой текли материалы и все, что необходимо для работы, а выделяемое финансирование было просто беспредельным. Для того чтобы все средства и возможности подчинялись одному руководителю и были сосредоточены в одних руках, предприятия-смежники по всей Германии и в оккупированной части Европы были преобразованы в филиалы. Само собой разумеется, что с тех пор как ответственность за реализацию проекта была поручена СС, на этих предприятиях безмерно возросли требования по соблюдению секретности. Циклотрон под Парижем, завод по производству тяжелой воды в Норвегии, урановые рудники в Чехословакии — все теперь прямо входило в сферу властных полномочий Гиммлера, а заодно также и Гейзенберга.
