глупышка, но да, все остальные.
— Эмма?
— Ага.
— Эмили, Дебби и моя мама?
— Ааа, да.
Он протягивает ладонь, и я даю ему пять, прежде чем он бежит обратно на танцпол и присоединяется к ним, как сумасшедший и вырывает микрофон у Адрианы, которая исполняет «Islands in the Stream».
Эрик объявляет, что развлекательная программа здесь, и я, испытывая дискомфорт, вынуждена быть в центре внимания. Я ничуть не удивляюсь, когда вокруг меня выставляют свои товары стриптизеры, эти накачанные, горячие парни, одетые в пожарное снаряжение. Черт возьми, они горячие, не такие горячие, как мой мужчина, но, клянусь, я вижу, как слюни Эрика попадают на пол.
Никки скачет вокруг, как будто у нее муравьи в штанах. Эмма давно ушла, она часто выкрикивала комментарии типа «Пошел ты, Тейт, и твои мафиозные шлюхи!».
Боже, мне так нужно узнать, о чем это, черт возьми.
Эмили очень громко свистит, наслаждаясь собой. Дебби и моя мама берут шампанское, каждая пьет прямо из бутылки.
В этот момент я хочу схватить свой конфискованный телефон, чтобы написать Лексу и сказать, что я не имею к этому никакого отношения, но, зная Рокки, перед ними сейчас, вероятно, красуется множество кисок, поэтому я не чувствую себя так плохо.
Эрик в раю для геев, он лапает за задницу одного из стриптизеров, который, на удивление, не вздрагивает от прикосновений Эрика. Ладно, это как бы убивает мой кайф — они геи. Однако Никки и Джен, похоже, это не волнует, они дергают за G-стринги, пытаясь заглянуть внутрь. Вскоре им становится невмоготу, и стриптизеры выкладываются по полной.
Итак, вот в чем дело — перед вами стоит голый мужчина, и, подобно огромному слону в комнате, вы не можете не смотреть на него. Умножьте это на три, и я чувствую себя как в зоопарке. Клянусь, они смотрят на меня — пенисы, то есть. Это вообще слово? Множественное число пенисов? Боже, я чувствую себя таким грязным.
Никки трется телом о светловолосого стриптизера, его полутвердый член невозможно игнорировать. Громкий удар заставляет меня отвести взгляд. Какого черта? Рокки упал на землю на заднем дворе возле розового игрового домика, и тени, похожие на другие, исчезают в темноте. Он выкрикивает ее имя, и она смеется над очень сердитым Рокки. Я знаю, что где-то Лекс стоит и наблюдает за нами. Я не знаю где, но я чувствую его. Его взгляд устремлен на меня, и я знаю, что он не покажет своего лица, но если Рокки здесь, то и он тоже. Я улыбаюсь, потому что мне хочется, чтобы, если он сейчас смотрит на меня, он почувствовал, как сильно я скучаю по нему и что следующие два часа кажутся мне целой жизнью.
За большим дубом я вижу его, его силуэт и взгляд, постоянно прикованный к моему. Я подмигиваю и наблюдаю, как силуэт моего прекрасного мужчины расслабляется.
— Хотела бы я иметь то, что есть у тебя, — вздыхает Эмма, стоя рядом со мной и глядя на звезды.
— Что происходит, Эм? Тейт не дает тебе покоя?
— Нет, совсем наоборот. Его ничего не волнует. У него есть другие шлюхи, о которых он должен беспокоиться.
Я обнимаю ее, пытаясь облегчить ее боль. Мужчины — отстой.
— Прости, Эм, я не знал, что Тейт такой. В курятнике еще много членов.
Она хихикает: — Это Эрик тебя научил?
— Кто еще?
* * *
— Ты нервничаешь? — спрашивает Адриана, поправляя мой поезд.
Меня передергивает от того, что меньше чем через двадцать минут я снова увижу Лекса.
— Ни капельки, — отвечаю я.
Адриана объявляет, что наконец-то закончила. Стоя в стороне, она наблюдает за мной. Едва ли выше шепотом, я слышу только: — Нет слов, — и смотрю, как она вытирает с лица упавшую слезу.
— Тушь для ресниц, Адриана, — мягко говорю я.
Она смеется, вытирая глаза салфеткой: — Время шоу.
По словам Джен, девушки планировали простую свадьбу. Никаких подружек невесты или женихов и простая, короткая церемония. Единственное, чего я должна сделать, чего я не могла бы желать больше в данный момент, — это пойти к алтарю с моим папой.
Мой папа протягивает руку и шепчет: — Чарли, ты уверена в этом?
Не сделав ни единого вдоха, я отвечаю: — Никогда в жизни я не был так уверена в чем-либо, папа.
Он поглаживает мою руку, в его глазах стоят слезы. Я так готов. Скрипка начинает играть «Can't Help «Falling in Love» сладкая мелодия пробирает меня до мурашек.
На вершине скалы, в месте, которое мы называли своим, вот-вот начнется новая история. Когда я поворачиваю за угол, мой взгляд сразу же притягивается к нему. Его изумрудно-зеленые глаза сияют так ярко, ярче любого света, который я видела, и поэтому без всяких колебаний мое сердце и ноги ведут меня к нему, чтобы найти путь к месту, которое называется домом.
Двадцать шестая глава
Лекс
В жизни мы стремимся к совершенству. Будь то эмоциональное, физическое или материальное совершенство, и снова и снова нам напоминают, что совершенство — это лишь миг. Наш естественный инстинкт — жаждать чего-то большего, исследовать наше желание, жажду или стремление найти что-то высшее.
Как люди, наши мозги запрограммированы думать именно так, но сегодня в полночь мой мозг был перепрограммирован, потому что совершенство идет ко мне по проходу, как ангел чистоты во всей своей красоте.
Улыбка Шарлотты сияет. Еще несколько шагов, и она наконец-то окажется рядом со мной.
Марк целует ее в щеку, прежде чем передать ее мне, а затем, как я и ожидал, как и жаждал, толчок. Электризация каждой частички меня, постоянное напоминание о том, что только она способна заставить меня чувствовать это.
Я знаю без единого сомнения, что она тоже это чувствует, и я знаю, что не должен был этого делать, но я наклоняюсь и целую ее губы, захваченный моментом.
— Шарлотта, ты прекрасна, — тихо шепчу я ей в губы.
Торжествующий прерывает нас, и там, под бледным лунным светом, в три минуты пополуночи, я начинаю произносить слова.
— Шарлотта Оливия Мейсон, я обещаю беречь и любить тебя беззаветно до конца наших дней. Я клянусь, что каждый мой вздох и каждый удар моего сердца будет принадлежать тебе и только тебе.
Я надеваю кольцо на ее палец и снова целую его, прежде чем наступает ее очередь говорить.
— Александр Мэтью Эдвардс, я принимаю тебя как своего постоянного друга и любящего партнера. Я обещаю быть верной и посвятить себя тебе,
