только тебе и нашему браку. Я отдаю тебе свою руку, свое сердце и воздух, которым я дышу, до тех пор, пока мы оба будем живы.
Шарлотта снова надевает кольцо на мой палец.
Не дожидаясь слов, я целую ее. Пять часов разлуки кажутся целой жизнью, и теперь, на глазах у нашей семьи и друзей, мы официально стали мистером и миссис Эдвардс. Среди самых близких и родных раздается рев, свист и хлопки. На заднем плане играет негромкая скрипичная пьеса, и без предупреждения на горизонте раздается раскат грома, но Шарлотта ничуть не вздрагивает. Раньше она пугалась этого звука, никогда не объясняя мне причину.
— Почему гром не напугал тебя?
— Потому что у меня есть ты, чтобы защитить меня, — она улыбается, обнимая меня, и мы продолжаем терять себя друг в друге, наши губы не могут разомкнуться, пока Рокки не говорит нам «остановиться, потому что это граничит с порнографией».
Мы отстраняемся, когда начинается музыка, и прямо здесь, на нашем месте, мы танцуем под то, что когда-то было нашей песней.
— Я люблю эту песню, — Шарлотта кладет голову мне на плечо.
— Я знаю… Я не был уверен, что…
Она прерывает меня, приложив палец к моим губам: — Мне все равно, что будет потом. Никто и никогда не сможет стереть тот момент времени, когда мы сидели бок о бок, играли на пианино и пели. Что бы ни случилось потом, мне все равно. Этот момент остался со мной, эта песня осталась со мной, и, Лекс, это наша песня. Она не испорчена, и спасибо, что ты выбрал ее сегодня для нашего танца.
Шарлотта жутко спокойна, идеальное спокойствие, и я чувствую, как мое тело расслабляется, позволяя себе наслаждаться танцем с моей женой.
Девушки запланировали простую церемонию, а затем еще более простой прием здесь, на вершине скалы. Наши любимые окружают нас, разговаривая друг с другом и танцуя рядом с нами. За этим последует разрезание торта, моя речь, а затем сразу же медовый месяц, где я смогу наслаждаться Шарлоттой в течение месяца. Месяц трахать мою прекрасную жену весь день и всю ночь. Вот это рай.
Во время нашего танца люди вокруг поздравляют нас, но мне удается крепко держать Шарлотту, потому что мой гребаный стояк торчит как бельмо на глазу. Эрик, гребаный идиот, явно забавляется всем этим. У меня хватает ума похитить его и заставить женщин тереться своими кисками о его лицо, чтобы преподать ему урок. Боль невыносима, и мне нужна разрядка, но как было бы ужасно, если бы меня застали дрочащим на собственной свадьбе? По какой-то причине у остальных нет проблем. На самом деле, я не могу заметить остальных, кроме Рокки, который выглядит довольно самодовольным. Я подозреваю, что он уже получил свое освобождение.
Я приглашаю Шарлотту пройти со мной. Не задавая тысячи вопросов, она поднимает подол своего платья, чтобы оно не зацепилось за землю. Держа ее руку в своей, я веду ее по тропинке, но по пути мы слышим шорох в кустах и хихиканье. Я останавливаюсь и прижимаю пальцы ко рту, прося Шарлотту вести себя тише, чтобы мы могли услышать, кто это.
— Эндрю… вон там…
О, черт, нет!
Я с силой хватаю Шарлотту за руки, когда она закрывает рот, не в силах сдержать смех, прекрасно понимая, что мысль о том, что мои родители занимаются сексом, — самый большой кошмар всех времен. И все же, каким-то образом, генерал настолько накачан виагрой, что его салют не прекращается. Продолжая вести ее по тропинке, я нахожу изолированную пещеру и затаскиваю ее внутрь.
Прижавшись к каменной стене, я прижимаюсь губами к ее губам.
— Лекс, нас все ждут…
— Не волнуйся о них, Рокки все предусмотрел. Мне нужно трахнуть тебя сейчас, как свою жену. Я обещаю заняться с тобой любовью, когда мы вернемся в наш номер, но сейчас мне нужно трахнуть тебя.
Я поднимаю ее платье и погружаюсь в нее, звук ее крика эхом отдается в пещере.
— Я видел тебя с пожарными, Шарлотта. Это заставило меня так чертовски ревновать. Этим я трахаю тебя, чтобы показать тебе, что ты принадлежишь мне. Одержимы вместе навсегда, мы произнесли эти слова. Я одержим тобой, каждое твое движение, каждый взгляд на другого мужчину — я слежу за этим.
Она не говорит ни слова, только притягивает меня крепче и умоляет о большем.
— А ты видел, как я трогала пожарного? Ты видел, как я смотрела на его член? — дразняще спрашивает она.
О, она, блядь, знает, что делает, позволяя моей ревности поглотить мой бушующий тестостерон. Я хватаю ее за задницу, сжимая ее так крепко, что мои ногти впиваются в нее. Я не могу войти достаточно глубоко. Успокойся, блядь, не делай больно ребенку.
— Да, это так, и я хотел сорвать тебя с этой сцены. Ты моя жена, моя жена…
Мои слова предупреждают ее, что ровно через пять секунд я развяжусь.
Она прорывается сквозь меня с такой силой, что мои ноги начинают дрожать, я пытаюсь удержать равновесие и хватаюсь за стену для поддержки.
Вокруг меня она сжимается и хнычет. Все мое тело дергается вперед, чувствительное к малейшему прикосновению. Мы стоим мгновение, переводя дыхание, пока Шарлотта не признается, что знает о виагре.
— Шарлотта, я могу гарантировать, что даже без нее я бы трахнул тебя до беспамятства. О, и я уже говорил тебе, что ты сегодня прекрасно выглядишь?
— Да, но только около сотни раз. Возможно, мне нужно услышать это еще раз, чтобы убедиться.
— Хм… Я женился на таком умном болтуне. Шарлотта Эдвардс, ты прекрасно выглядишь.
— Так-то лучше, а ты, мой муж, выглядишь как секс на палочке. Прости, ты знаешь, что выглядишь красавцем, но этот смокинг меня безумно возбуждает. Вот, я сказала это. Неуместно для свадебной речи, но эй, это я.
— Я думаю, что наше невнимание к священному свадебному торжеству было продемонстрировано несколько минут назад, и я более чем счастлив напомнить вам об этом снова, если вам это понадобится.
— Вот это виагра заговорила, — хихикает она.
Мы возвращаемся назад, и когда мы возвращаемся к своим делам, Рокки быстро отводит меня в сторону. Он нюхает мой воротник, как какой-то долбаный чудак.
— Чувак, я сказал десять минут. Почему ты так долго отсасываешь? — Рокки жалуется, сузив глаза, — Мне пришлось исполнить «Чикаго» и «Барри Манилоу».
— И толпа все еще здесь?
— Чувак, от тебя пахнет киской.
Я уже готов ударить его по лицу, когда Шарлотта подтаскивает свою мать, чтобы встретить меня.
