— Куда ты вляпалась, Джули?
Подруги ещё долго сидели в полной тишине, приводя мысли в порядок. Им предстояло многое понять, осознать и, возможно, принять, но первый шаг на пути к этому был сделан.
Спустя какое-то время, желая разрядить обстановку, Джули беспечно произнесла:
— Как у тебя с Леонидом?
Казалось, невинный вопрос, а вызвал в рыжей бестии бурю негодования и злости. Услышав историю Софии, Джули впервые за несколько дней искренне улыбнулась.
— Представь, этот хам так и сказал: вы та самая бла-бла-бла. Знать надо, кому звонишь!
Немного остыв, Гаремова обречённо махнула рукой в сторону предполагаемого патологоанатома и важно изрекла:
— Чёрт с ним, давай напьёмся.
— Давай!.. — после небольшой паузы, — но, кажется, мы этим уже занимаемся.
София поправила подругу:
— Нет, мы ведём серьёзный разговор и пьём вино. А я предлагаю делать только второе, попутно перемывая кости знакомым.
— Неплохая терапия. Вперёд.
========== Глава 42 ==========
Земля
Джули казалось, что судьба нарушила некий баланс боли, в среднем рассчитанный на одного человека. Известие об исчезновении Игоря Конева накрыло новой волной переживаний и страхов за судьбу мальчика, не дав даже маленькую передышку после смерти Макса. И сейчас, сидя за рабочим столом в конторе Морана, брюнетка не могла сосредоточиться на работе.
К тому же, необычная тишина, странное поведение сотрудников, Сейма, попавшая в больницу, всё это не способствовало даже подобию душевной стабильности. Про себя Джули отметила: брюнетку нужно навестить, только узнать, куда конкретно положили женщину и с чем.
В какой-то момент Фарион отчётливо поняла, насколько она далека от всех них, сидящих рядом и работающих в одной конторе. Очень сложная, долго и тщательно подготавливаемая операция прошла не совсем успешно, но Джули ничего не знала, совсем ничего. Это начинало злить. Что здесь происходит?
Дверь кабинета Морана открылась, несчастный Иванов показался в дверном проёме, на секунду задержался, взглянув на сестру, затем быстро покинул помещение. Берк вышел через пару минут, подошёл к секретарю, затем к Марье, они обменялись парой слов. Ликвидатор показался Джули усталым. Неожиданно их глаза встретились, калейдоскоп чувств на лице Фарион неприятно поразил мужчину, заставив вспомнить о Сейме.
Нет, так не пойдёт. Возможно, он потерял одну сотрудницу, не уделив должного внимания её тревогам и переживаниям, со второй подобной промашки не будет.
— Зайди ко мне.
Джули поднялась с места, направившись к кабинету шефа. Как только они оказались одни, ликвидатор начал без вступления.
— Что случилось?
Вопрос поставил девушку в тупик. Но дежурный ответ спас ситуацию:
— Ты о чём?
Берк перевёл дыхание, устав от недомолвок и игр.
— Спрошу ещё раз: что случилось?
Что ж, решил поиграть в заботливого начальника, получай:
— Мне сложно пережить смерть любовника, — зачем она перечёркивала всё то, что создавали оба с таким трудом, Фарион не знала, но рядом с ним тормоза отказывали.
Он устал, безумно устал от всего происходящего, от всего, что вдруг случилось в двух мирах. Он устал от странных чувств к женщине, стоящей перед ним. Внезапно злость перевесила.
— Которого ты не любила, — холодно заметил Берк, тут же пожалев об этом. Он ударил по самому больному. Зачем? И почему на подобные вопросы Моран никогда не находил ответа?
Градус напряжённости повысился.
— Прости, — ликвидатор постарался вложить в простое слово всю искренность, на которую был способен, прекрасно понимая, что это уже ничего не изменит.
Ответ Джули подтвердил его уверенность:
— Я сама виновата: не нужно говорить о своих чувствах чужим, этим потом и ударят.
«Чужим» болезненно кольнуло. Только что парой слов он загубил работу многих дней. Берк коснулся рукой виска, пытаясь сосредоточиться.
— Помимо Макса тебя мучает что-то ещё.
Пришло время злиться Фарион.
— Я на приёме у психолога?
— Нет, — ликвидатор вздохнул, пытаясь взять себя в руки, мысли о Сейме не покидали его ни на минуту, — мне просто важно, чтобы сотрудники хорошо выполняли свою работу. На это ты сейчас не способна, и я хочу знать, в чём дело.
Попалась Фарион: или учись управлять лицом или выкладывай, что тебя гложет.
Но Джули решила ещё побороться:
— Мне сложно вписаться… я не понимаю, что здесь происходит.
«Зато в мою жизнь ты вписалась лучше некуда», — злостно выдал про себя ликвидатор. Шестым чувством он определил — это правда, но не вся.
— Не только это. Что ещё?
«У него что, скрытый рентген? Нет, с меня хватит. Никто не посмеет выворачивать меня наизнанку без моего согласия», — и девушка решила покинуть кабинет без объяснения причин.
Но мужчина преградил ей путь.
Фарион замерла в нескольких шагах от Морана. Признавшись Софии в неопределённом влечении к Берку, Джули осознала истину: не говори того, чего не хочешь вслух. Сказанное вслух вдруг становится слишком ярким и реальным, как будто ощущения ждали слов, чтобы выкристаллизоваться, отобразиться в жизни и занять место в первом ряду, нарушив при этом весь уклад существования, выстроенный непосильным трудом.
Фарион вновь ощутила силу, тьму, опасность, исходящую от человека, преградившего ей путь. Странно, но каждый раз «погружение в Морана» требовало всё меньше и меньше усилий, только тьма и пропасть, в которую падала Джули, приближаясь к Берку, пугали своей глубиной и бесконечностью. Но это уже не могло остановить брюнетку, смерть Макса стала последним шагом к выбранному пути.
Всё как обычно, только сильнее, мощнее, больнее… Дышать становится труднее, тело бросает в жар, но не любовный, трепетный жар, а нечто другое, тёмное и зловещее, неподдающееся объяснению, пока неподдающееся… Странное желание коснуться этого человека охватило Джули, с каждой секундой становясь невыносимее. Но чего она ждала от этого? Вновь два противоборствующих чувства слились воедино, двойственность по отношению к Морану начинала сводить с ума. Прикосновение к чему-то тёмному, пугающему, неизведанному в надежде попытаться понять и разобраться, но это влекло в другую ловушку: прикосновение к мужчине, к которому Фарион влекло и физически.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
