хочется.
– Мы ведь с тобой видели одно и то же. Он использовал магию, но тут как раз ничего особенного нет. Все эти бродячие сказители горазды на подобные штуки – да ты слышал об этом не меньше меня.
Похоже, второму мужчине спор уже набил оскомину, и он даже не пытался сделать вид, что тема, которую мусолил старик, его интересует. Похоже, ему всего лишь хотелось провести утро в тишине и спокойствии.
Третий завсегдатай помалкивал.
– Попомни мои слова, Тьяго! Навлечет он на нас беду. За каждым из людишек с Торгового пути тянется шлейф какой-нибудь мерзости. За ними следуют чужеземные демоны. Мы тут – народ богобоязненный. Скажи, что это не так, и я отвечу: ты все еще не вышел из возраста, когда поступками управляет не голова, а то, что болтается между ног. – Старик разразился приступом влажного кашля, словно пытаясь выплюнуть с мокротой собственные легкие.
– Демонов не бывает, Донио, – отозвался Тьяго, постучав костяшками пальцев по столешнице. – И кто тебе напел, что я не использую мозги, которыми одарил меня Солюс?
В зале раздалась пара громких шлепков – должно быть, Тьяго хлопнул себя по лбу.
Некоторое время в углу стояла тишина, а затем оба собеседника расхохотались. Третий словно погрузился в кокон безмолвия.
Я наблюдал краем глаза, как он крутит в руках глиняную кружку, то и дело заглядывая внутрь. Похоже, кроме ее содержимого, его более ничего не волновало. Разговор друзей его не заинтересовал; впрочем, возможно, он услышал все, что хотел.
Тяжелые шаги за спиной заставили меня обернуться. Из задней комнаты вышел Дэннил и направился к стойке, устало кивнув мне на ходу.
Кивнул и я. Не стоит сейчас забивать трактирщику голову – ему еще обслуживать троицу в углу. Дэннил и так сделал много, не получив за свои усилия даже оловянного бита.
Я вполне мог впутать его в неприятности с пастырями, и все же Дэннил не указал на порог. Это говорило о многом. Другое дело, что у каждого свой предел терпения.
Толстяк воззрился на меня из-за стойки, лениво поглаживая место, которое я вчера отполировал до первозданного блеска:
– Спал не очень.
– Бывает лучше, бывает и хуже, – отозвался я, неопределенно покрутив рукой.
– Я о себе говорю, – проворчал Дэннил и, перевернув вверх дном кружку, протер ее изнутри. Поставил на место, уперся локтями в стойку и наклонился ко мне: – Вот так вот.
– Что «вот так вот»? – приподнял бровь я.
– Ты познакомился с нашей певицей, а потом вы с ней попали в переделку. Вот поэтому я лишился сна, понятно?
Я попытался изобразить полнейшую невозмутимость:
– Было дело.
Дэннил побарабанил пальцами по стойке, затем поковырял ногтем безупречно отполированный пятачок. Нахмурился и потер его ладонью. Свежее дерево свой лоск терять не хотело, что бы ни делал с ним трактирщик.
– Хорошая работа…
– Спасибо.
– Такая же, как и твои представления, – буркнул Дэннил. – Выручка, которую я собрал вчера, любого заставит забыть о возможных неприятностях. Но пастыри… – Он покачал головой и вздохнул: – Тень Солюса, приятель! Ты знаешь, как вляпаться в беду и втянуть в нее других. Еще и блюстительница Правосудия… Да она прикроет мою таверну до следующего года по одному щелчку! Слава богу, ей неизвестно, кто тебя приютил…
Похоже, Дэннил уговаривал себя, совершенно забыв о моем присутствии, хотя я сидел на расстоянии вытянутой руки.
Я немного помолчал, дав ему возможность привести мысли в порядок, затем заговорил:
– Я благодарен тебе за гостеприимство. За заботу о нашей певице – тоже. Понимаю, как тебе нелегко, поэтому стоит лишь намекнуть – и меня здесь не будет.
Дэннил отмахнулся и, подхватив еще одну кружку, плюхнул ее между нами.
– Ни слова больше! Рита меня учила, что негоже выставлять за порог людей, которым негде приклонить голову. Солюс подобные поступки не одобрит и не благословит. А как жить без божьего благословения?
На самом деле, чем дальше ты от богов и их поучений – тем лучше. Благословение вполне может стать проклятием – так подсказывал мне опыт. Впрочем, не следует разочаровывать ни этого человека, ни его бога.
– Будь по-твоему, – кивнул я.
– Чаю? Или чего покрепче, прямо с утреца? – осведомился Дэннил, поставив на стойку дымящийся глиняный горшок.
– Чай, пожалуйста. Крепкое я вряд ли осилю.
В голове до сих пор плавал туман после вчерашнего разговора с Элойн. Рассказ о моей жизни разбередил старые раны, о которых я постарался забыть и которые уже почитал зажившими.
Дэннил недрогнувшей рукой разлил по кружкам бледно-коричневый, словно давно опавший осенний лист, напиток, не уронив ни капли.
– Сахар, мед, молоко?
Я замялся. К востоку от Этайнии молоко в чай никогда не добавляют, более того – к подобному способу там относятся с отвращением.
– Только мед, благодарю.
Бормотание за моей спиной стало громче – словно ветер потащил сухие ветки по булыжной мостовой. Троица своими скрипучими голосами не позволяла покрывалу тишины опуститься на «Три сказания».
– Все в нем противоестественно, Тьяго. – Донио сухо кашлянул. – Ты слышал вчера его голос? В нем была странная сила. Я не мог оторваться от сказания – хоть за уши оттаскивай. Это неправильно!
– Говорил уже… Два раза говорил! – Тьяго постучал костяшками пальцев по столу. – Держи свои сомнения при себе – и не накличешь беду. Времена сейчас плохие. Инфанты грызутся, я вижу признаки зловещих предзнаменований. Если принцы начали лить родственную кровь – народ в свои дрязги втянут обязательно. Ну, скажи, что это не так!
Все трое помолчали.
– Все, хватит уже болтать о странностях, противоестественных штуках и демонах! Сьета, Донио?
Старик что-то пробормотал себе под нос, и троица погрузилась в молчание. Должно быть, пришли к согласию.
Дэннил зачерпнул полную ложку меда. У меня на родине столько в чай не кладут, однако запад славится своими излишествами. Подтолкнув ко мне кружку, он хмыкнул:
– Ну, пожалуй, я бы взял с тебя оловянный бит.
– Многие таверны не заставляют сказителей платить за дешевый чаек. Уж меня – точно, – улыбнулся я. – Уверен, сегодня вечером ты окупишь эту кружку стократ.
Дэннил молча закатил глаза.
Я потянулся за кошелем. Порылся в тяжелых складках плаща, разыскивая нужный карман, однако тот был пуст. Округлив глаза, я похлопал себя по бокам. Кошель не появился. Испарился, исчез – сомневаться не приходилось.
– Что-то случилось? – спросил Дэннил, глядя на мое растерянное лицо, и я выжал из себя грустную улыбку:
– Похоже, придется сегодня вечером рассказать не одну, а две истории, и каждая из них должна оказаться лучше вчерашней…
– Почему? – вздернул бровь хозяин заведения.
– Потому что за хорошие
