Попытки мирного урегулирования с немцами, на основе наших территориальных уступок, подтверждал и один из руководителей разведки советских органов безопасности генерал – лейтенант НКВД Судоплатов П. А. (в книге: «Разведка и Кремль». – М.: ТОО «Гея», 1996).
Однако Гитлер не был таким «лопухом», чтобы его было так просто обвести вокруг пальца. В то время любое перемирие было выгодно только для И. В. Сталина и нашей страны: необходимо было время, чтобы начали работать все эвакуированные на восток оборонные заводы. Гитлер это понимал не хуже других. Поэтому мирные переговоры ни к чему не привели. В 1942 г. Советскому Союзу ничего не оставалось делать, как продолжать вести войну с гитлеровской Германией практически один на один. Без должной помощи наших союзников, наше положение на советско – германском фронте продолжало ухудшаться, и вскоре немцы оказались под Сталинградом.
В жестокой Сталинградской битве, происходившей с июля 1942 г. по февраль 1943 г., столкнулись две огромные военные силы, общей численностью более двух миллионов человек. Бои шли за каждый дом, каждый подвал, каждый метр земли. Отступать дальше было нельзя. Все ресурсы страны были брошены на уничтожение врага.
На Сталинградском направлении советские войска имели 1134,8 тыс. человек против 1011,5 тыс. у противника; 1560 танков против 675; 14,9 тыс. орудий против 10,3 тыс.; 1916 самолетов против 1216.
Контрнаступление Красной Армии под Сталинградом началось 19 ноября 1942 г., и уже через четыре дня ударные группировки советских фронтов соединились в районе Калача, замкнув кольцо окружения, в которое попали 22 дивизии и 160 отдельных частей, общей численностью более 300 тыс. человек.
2 февраля 1943 г. лучшая в вермахте 6–я полевая армия фельдмаршала Паулюса, отдельные части 4–я танковой армии и другие подразделения немцев, окруженные в Сталинграде, перестали существовать.
Сокрушительное поражение гитлеровских войск под Сталинградом потрясло до основания всю гитлеровскую систему. В Германии был объявлен трехдневный траур.
На советско – германском фронте произошел коренной перелом. «Возможности окончания войны на Востоке посредством наступления более не существует», – заявил Гитлер на совещании высшего командного состава вермахта 1 февраля 1943 г.
А ведь это было время, когда еще не было ни второго фронта, ни знаменитой американской тушенки, ни «студебеккеров», ни «аэрокобр», а число весьма посредственных английских истребителей «харрикейнов» и танков исчислялось единицами.
Затем, в июле – августе 1943 г., под Курском произошла одна из крупнейших битв Второй мировой войны, которая явилась важным этапом на пути к Великой Победе. В этом сражении с обеих сторон было вовлечено свыше 4 млн человек, свыше 69 тыс. орудий и минометов, более 13 тыс. танков и САУ и до 12 тыс. боевых самолетов. Красная Армия в Курской битве нанесла очередное крупнейшее поражение 30 отборным дивизиям вермахта, в том числе 7 танковым. Эта битва не имеет аналогов в мировой истории, не только по масштабам и результатам, но и по ожесточению и упорству противостоящих сторон.
Вместе с тем западные историки фальсифицируют, явно недооценивая, роль и значение Курской битвы во Второй мировой войне. В действительности победа Красной Армии в этой битве имела огромное политическое и военное значение. Изложенное следует из первоисточников, в частности из приказа по офицерскому составу войск, отданному Гитлером накануне операции «Цитадель»:
«…Поражение, которое потерпит Россия в результате этого наступления, должно вырвать на ближайшее время инициативу у советского руководства, если вообще не окажет решающего воздействия на последующий ход событий.
Армии, предназначенные для наступления, оснащены всеми видами вооружения, которые оказались в состоянии создать дух немецкого изобретательства и немецкая техника. Численность личного состава доведена до высшего возможного у нас предела. Эта и последующие операции обеспечены в достаточной степени боеприпасами и горючим. Наша авиация разгромит, сосредоточив все свои силы, воздушную мощь противника, она поможет уничтожить огневые позиции артиллерии врага и путем непрерывной активности окажет помощь бойцам пехоты, облегчив их действия.
Я поэтому обращаюсь к вам, мои командиры, накануне этой битвы. Ибо на четвертом году войны больше, чем когда бы то ни было, исход битвы зависит от вас, командиров, от вашего руководства, от исходящего от вас подъема и стремления к движению вперед, от вашей не останавливающейся ни перед чем непреклонной воли к победе, и, если необходимо, также от ваших личных героических действий…
При этих обстоятельствах не сомневаюсь, что я, господа командиры, могу положиться на вас. Адольф Гитлер»
Из директивы начальника генерального штаба сухопутных войск вермахта:
«В результате операции «Цитадель» противник на Курской дуге должен быть окружен и уничтожен. Успех будет иметь решающее значение для всего восточного фронта. 4–я танковая армия прорывает оборону противника в направлении на Курск, продвигаясь через рубеж Марьино – Обоянь, и устанавливает как можно быстрее связь с наступающей с севера 9–й армией».
Однако, несмотря на огромные усилия гитлеровской Германии, на Курской дуге наступательная стратегия вермахта окончательно потерпела крах. Из мемуаров генерал – фельдмаршала Манштейна:
«3 августа началось наступление противника; сначала на фронте 4–й танковой армии и на участке группы Кемпфа западнее Белгорода. Противнику удалось осуществить прорыв на стыке обеих армий и значительно расширить его по глубине и ширине в последующие дни. 4–я танковая армия была оттеснена на запад, группа Кемпфа – на юг, по направлению к Харькову. Уже 8 августа брешь между обеими армиями достигала в районе северо – западнее Харькова 55 км. Путь на Полтаву и далее к Днепру был для противника, видимо, открыт». (Э. Манштейн. Утерянные победы).
В Курской битве советские воины проявили не только невиданную стойкость, мужество и массовый героизм, но и высокое воинское мастерство.
Особенно жестокие бои были под Прохоровкой. Чтобы наши современники имели представление, как добывалась Красной Армией Великая Победа, в частности на Курской дуге, эту страшную картину трудно представить по рассказам и описаниям, ее надо было видеть. Для большей убедительности приведем выдержки из книги Ивановского Е. Ф. «Атаку начинали танкисты» (М.: Воениздат, 1984), автор которой был непосредственным участником этой битвы:
«Готовясь к летнему наступлению сорок третьего года, гитлеровское командование пополнило свои соединения личным составом и боевой техникой, провело дополнительную мобилизацию, перебросило ряд свежих дивизий с запада на советско – германский фронт. К июлю 1943 г. враг сосредоточил на орловском плацдарме группировку войск в составе 2–й и 9–й полевых армий, а северо – западнее Белгорода – 4–ю танковую армию и несколько механизированных соединений. Общая численность немецко – фашистских войск составляла здесь более 900 тысяч солдат и офицеров, они имели до 2700 танков и самоходных орудий (в том числе «тигры», «пантеры» и «фердинанды»), более 10 тысяч орудий и минометов. Для поддержки наступления с воздуха противник собрал на близлежащих аэродромах более 2000 самолетов.
План гитлеровского командования заключался в том, чтобы нанести советским войскам, удерживающим так называемый Курский выступ, мощные удары обеими своими группировками, а далее, развивая успех, слить две группировки в районе Курска и предпринять новое наступление на Москву.
На рассвете 5 июля началось… Но не с немецкой стороны, а с нашей. Были нанесены массированные удары советской авиации и артиллерии по исходным позициям противника, по вражеским армадам, изготовившимся к броску вперед.
Для восстановления системы огня и управления войсками гитлеровское командование вынуждено было оттянуть время атаки на 2,5–3 часа. Лишь ценою огромных потерь в живой силе и технике противнику удалось вклиниться кое – где в нашу оборону на 20–30 километров.
Встречный бой 8–го июля завязался на огромном пространстве. Весь день над полем стоял сплошной гул, висели облака дыма, сверкали сполохи орудийной стрельбы.
Миновали сутки в такой железной сутолоке, вторые, пошли третьи. Наши танкисты, по существу, не выходили из боя, выкраивая посменно время на заправку машин, на обед, на трех – четырех часовой сон в окопе, и опять вскакивали в люки танков.
В крайнем ожесточении велись бои, смерть разгуливала по полю, но смятения, паники ни у кого не было. Впервые пришлось нам встретиться с пресловутыми «тиграми». Они вели огонь на поражение с дистанций, превосходящих возможности наших тридцатьчетверок, их снаряды представляли опасность для брони Т-34. Наши экипажи довольно-таки быстро приноровились действовать и против «тигров»: старались так сманеврировать, чтобы бить по их бортовой броне, гусеницам, другим уязвимым местам…
