Усивака схватился за ножны и отступил на шаг.
— Ого! — хохотнул Бэнкэй. — Не хочется расставаться, а? Понимаю. Видать, немалы^ денег стоит. Семейная ценность, я прав? Стало быть, старики рассердятся, если ты ее потеряешь. Однако позволь обратить твое внимание: я очень большой, а ты маленький. И тощий. И совсем зеленый. И я буду страшно зол, если ты не отдашь мне меч. Подумай об этом, прежде чем сделать выбор.
Усивака сделал еще шаг назад, заткнул флейту за пояс, а потом схватил рукоять меча и слегка вытащил его из ножен.
— Нет-нет, — произнес Бэнкэй. — Показывать не обязательно — и так вижу: клиночек славный. Теперь, будь любезен, отдай его, пока никто не пострадал.
Усивака еще раз вздохнул и, поняв, что деваться некуда, извлек меч целиком и выставил перед собой. Позади застучали сандалии последних зевак, что еще оставались на мосту.
— Может, закатное солнце помрачило твой рассудок? — взревел Бэнкэй, доставая из-за спины огромный меч цуруги. — Когда-то моими братьями были монахи Энрякудзи, что на горе Хиэй, они-то меня и обучили. А среди них, доложу я тебе, были лучшие из бойцов нашего времени. И хотя я давал клятву не губить живых созданий, ей давно уже грош цена. Поэтому, как ни жаль это говорить, готовься к смерти. Хорошо, что ты шел на молитву — уверен, в следующей жизни это тебе зачтется.
Бэнкэй замахнулся и со всей мощью обрушил меч на Усиваку, но тот уже был готов и отскочил на безопасное расстояние.
— А ты шустрый, — произнес разбойник. — Посмотрим, насколько тебя хватит. — И он рубанул еще и еще, целя Усиваке поперек шеи. Юноша с легкостью уклонился от обоих ударов. На третьем замахе он опередил Бэнкэя: выбил своим клинком тяжелый меч из его рук. Цуруги подлетел в воздух и звучно плюхнулся в реку.
— Ого! — произнес Бэнкэй с нотой удивления в голосе. — А ты, оказывается, горячий малый! Ну-ка, что скажешь на это?
Он достал алебарду и выбросил руку вперед, намереваясь поразить Усиваку в грудь. Усивака быстро отступил в сторону и одним взмахом меча разрубил древко нагинаты пополам. Бэнкэй уставился на свой короткий обломок.
— Так. Значит, ты еще и неглуп, а твой меч остр. Хотя это едва ли ему по зубам. — Он отбросил кусок древка и достал из-под рясы железный прут, которым тотчас замахнулся на юношу.
Усивака высоко подпрыгнул, поджав ноги, отчего прут прошел мимо, не причинив ни малейшего вреда, и рассмеялся, увидев озадаченную физиономию Бэнкэя.
— Смеешься? Ну, погоди! Сейчас узнаешь, как надо мной потешаться! — Великан принялся неистово размахивать дубиной.
Усивака начинал забавляться — очень уж этот бой походил на уроки у крох тэнгу. Уходя из-под ударов, он вскочил на парапет моста, потом перемахнул Бэнкэю через голову, проскользнул у него между ног и напоследок так извернулся, что смог скрутить разбойнику руку и выхватить из пальцев железную дубинку. Миг — и та отправилась за цуруги на дно реки Камо. Под конец Усивака ударил Бэнкэя в висок рукоятью меча, и великан рухнул как подкошенный на доски моста Годзё. Побагровев и хватая ртом воздух, он прохрипел:
— Кто ты? Никому прежде не удавалось превзойти Бэнкэя. А ты будто знал наперед все мои уловки. Открою тебе тайну: моим отцом был тэнгу, и я изучил кое-какие приемы этих демонов. И все же ты, еще совсем мальчишка, меня одолел. Как такое возможно?
Усивака улыбнулся и теперь только заговорил:
— Тебе нечего стыдиться, Бэнкэй-сан. Ты хорошо сражался. Я тоже учился у тэнгу последние семь лет. Моим наставнпком был сам Сёдзё-бо, князь тэнгу с горы Курама. Он же подарил мне свой трактат о мастерстве фехтования. Потому-то я знал все твои приемы. Просто я моложе тебя и проворнее — вот и вся хитрость.
— О-о! — благоговейно протянул Бэнкэй. — Значит, тебя обучал Сёдзё-бо? Даже среди тэнгу он слывет лучшим бойцом. Немудрено, что ты победил. Должно быть, ты был великим героем в предыдущей жизни, раз он приветил тебя таким молодым.
— Вот этого я не знаю, — сказал Усивака и добавил вполголоса: — Я сказал ему, что хочу сокрушить угнетателей Тайра и убить господина Киёмори, а Сёдзё-бо по милости своей обучил меня, чтобы я мог исполнить зарок.
Бэнкэй прижался лбом к дровяному настилу.
— Тогда тебе и впрямь уготовано великое будущее! Прошу, о юный господин, примите сего недостойного в услужение. Я пришел в Хэйан-Кё пытать судьбу, но теперь мой обет — похитить тысячу мечей — кажется мне пустой забавой в сравнении с вашей высокой целью. Молю, возьмите меня к себе в вассалы! Я клянусь верно служить вам до самой смерти, юный господин… если вы не откажете.
Усивака не чаял такой радости. Все его детство прошло в одиночестве — ни друзей, ни товарищей, которым он мог бы довериться. Как часто хотелось ему, чтобы рядом был кто-то, с кем можно разделить тяжелое бремя судьбы! Бэнкэя тоже воспитали тэнгу, как и его. Бэнкэй поймет. К тому же у него достанет сил и храбрости для трудного пути.
— Прошу, встань, славный Бэнкэй-сан. Я и мечтать не мог о лучшем спутнике, и потому охотно принимаю твои услуги. Идем же разделим общую судьбу.
Монашеское облачение
Токико замерла, остановив кисть на полпути к бумаге. Кто-то смотрел на нее через сёдзи. На серое кимоно упала капля туши. Токико обернулась и увидела Киёмори, сидящего на веранде прямо за перегородкой. В правой руке он держал веер, но не обмахивался им, хотя на лице у него выступила испарина. Он выглядел таким печальным и постаревшим, что Токико невольно его пожалела.
— Что ж, похоже, мои предсказатели снова не солгали, — произнесла она. — Сегодня меня ждало свидание с прошлым. — Она отложила кисть и запачкала рукав.
Киёмори сидел, уронив взгляд на руки.
— Я… я сожалею о том, что так долго не навещал тебя, жена. Токико нахмурилась. «Слишком уж он присмирел. Это на него не похоже».
— Так ты войдешь или будешь ждать восхода луны, чтобы ею полюбоваться?
Киёмори вздохнул и открыл дверь, но дальше порога не ступил. Судя по виду, ему вообще претило здесь находиться.
— Что случилось? Что привело тебя в сыновний дом в столь унылом расположении духа?
Киёмори повел веером в каком-то невнятном жесте.
— Может, цветочные феи похитили твой голос? Киёмори начал что-то говорить, но потом осекся. В этот миг Токико поняла, что он пытается обуздать великую ярость. Наконец Киёмори промолвил:
— Сегодня я сослал Наритику в землю Бидзэн.
— Что ж, — ответила Токико, — весьма великодушно с твоей стороны. Сигэмори перестанет тревожиться, хотя не могу сказать, что он будет доволен.
— Хм-м… Ну а ты как, Токико, старая дракониха?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
