Усевшись за свой рабочий стол, Эмилиано с головой погрузился в дантовский «Рай», когда его внезапно оторвала от книги звонкая телефонная трель.
Звон раздавался из коридора, где был общий телефонный аппарат. У родителей имелись свои телефоны в комнатах, но они считали излишним предоставлять такую же привилегию детям. По мнению Эдисона, одного телефона на всех было больше чем достаточно.
Эмилиано подождал, надеясь, что кто-нибудь подойдет к телефону. Но поскольку эта дьявольская трель не прерывалась, он вышел, наконец, в коридор и взял трубку. И сразу узнал мягкий, слегка вибрирующий голос Ипполиты:
– Эмилиано! Слава богу! – взволнованно заговорила она. – Сейчас же приходи сюда. Твоему отцу плохо.
Ничего, кроме этого, из короткого первого разговора он не понял, но тут же спустился на первый этаж. Встретив служанку, поднимающуюся из прачечной с корзиной еще мокрого белья, Эмилиано спросил ее, где мать.
– Синьора ушла, – ответила служанка. – Думаю, что вернется только к ужину.
Эмилиано мысленно поблагодарил судьбу, которая уберегла мать от того, чтобы первой столкнуться с этой дурной новостью, поскольку она могла бы пагубно отразиться на ее больном сердце.
– Я скоро вернусь, – сказал он. – Если кто-нибудь позвонит, пусть назовет себя и скажет, что передать.
Армида, простая деревенская девушка, от испуга вытаращила глаза. Она бы предпочла лучше целый день заниматься стиркой, чем выполнять такое ответственное поручение, какого ей еще никогда не давали.
Бегом добравшись до гаража, Эмилиано сел на свой мотоцикл, который завелся, к счастью, сразу, без всяких капризов, и за десять минут добрался до корсо Семпьоне, где располагалось теперь издательство «Монтальдо».
Синьорина Гранчини, предупрежденная швейцаром о его приходе, преградила дорогу молодому человеку, который направился прямо в кабинет отца.
– Очень сожалею, – почти умоляюще сказала она, – но командор в этот момент очень занят. Он приказал, чтобы его не беспокоили.
Строгая хранительница секретов издателя ничего не знала о происшедшем в кабинете и не могла позволить, чтобы Эмилиано застал отца в интимной беседе с этой нахальной блондинкой. Но Эмилиано, выказав неожиданную силу, поднял ее на руки и, ни слова не говоря, усадил среди бумаг на письменный стол. Затем быстро вошел в кабинет Эдисона.
Отец лежал на диване, одежда его была в беспорядке, лицо землистого цвета, взгляд потухший. Дышал он неровно и с трудом. Ипполита, сгорбившись возле него на стуле, плакала.
Не задавая вопросов, Эмилиано схватил телефон и вызвал «Скорую помощь», потом набрал номер доктора Франчески, семейного врача.
– Сейчас за моим отцом приедет «Скорая», – сказал Эмилиано, не выказывая ни малейшего волнения. – Я отвезу его в больницу. Мы увидимся там, доктор. Прошу вас, отправляйтесь туда немедленно.
Эмилиано знал, что доктор Франчески бросит все, чтобы оказать помощь Эдисону Монтальдо. Он положил трубку и подошел к отцу.
– Что случилось? – спросил он Ипполиту. – Я не знаю, – ответила девушка, вставая. – Мы разговаривали, когда он… неожиданно начал хрипеть. Ему не хватало воздуха.
– А как ты оказалась здесь? – продолжал расспрашивать Эмилиано. – В кабинете моего отца, в издательстве?
Ипполита уже взяла себя в руки, была сдержанна и спокойна. Только бледность лица и растерянность во взгляде выдавали состояние ее души.
– Я здесь оказалась случайно. В первый раз. Хотела обратить его внимание на одного южноамериканского романиста. Настоящий талант, – солгала она с удивительным самообладанием.
Эмилиано погладил лоб отца. Он был холоден. Приложил ухо к его груди и услышал, что сердце бьется. Пульс был едва различим.
– Ты могла бы попросить помощи у синьорины Гранчини, – заметил он.
– Я подумала, что будет лучше, если приедешь ты. Я действовала, не раздумывая, – ответила девушка.
– Может, ты и права, – согласился Эмилиано.
Эдисон слабо застонал, и Эмилиано, который не отпускал его запястье, показалось, что пульс забился отчетливее.
– Держись, папа, – сказал он. – Сейчас мы отвезем тебя в больницу.
Он открыл дверь кабинета, застав отпрянувшую от неожиданности синьорину Гранчини за подслушиванием.
– Командору стало плохо, – объяснил он. – Скоро здесь будет «Скорая». Я бы хотел, чтобы все это осталось между нами. Я сам предупрежу мою мать. А вы не вмешивайтесь ни во что, – приказал он.
Растерянная и подавленная всем происшедшим, синьорина Гранчини покорно кивнула.
Доктор Франчески был уже в приемном отделении больницы, когда подъехала машина «Скорой», резко сигналя сиреной. Имя влиятельного пациента уже было известно больничному начальству, и вокруг его изголовья сразу собрались самые квалифицированные врачи.
Ипполита и Эмилиано сидели на выкрашенной белой краской скамье в коридоре приемного отделения. Они не обмолвились ни словом. Каждый переживал свою драму. Тревогу юноши за жизнь отца было легко понять, в то время как переживания Ипполиты имели совсем другие причины, которые молодой Монтальдо даже не мог себе представить.
Доктор Франчески и главврач больницы вышли к ним вместе.
– Как дела? – спросил Эмилиано.
– Ему лучше, – ответил семейный врач. – Хотя без своевременного вмешательства дело могло обернуться скверно, – покачал головой он.
– Что с ним произошло? – продолжал допытываться юноша.
– Диабетическая кома. Командор Монтальдо страдает диабетом, – пояснил главный врач. – Понадобится несколько дней в больнице и серия тщательных исследований, чтобы привести его в норму. Если хотите, можете пройти к нему. – Он позвал медсестру и приказал ей проводить посетителей.
– И вы не знали о болезни отца? – сказал Эмилиано, требуя ответа у домашнего врача.
Доктор Франчески с виноватым видом пожал плечами, хотя его вина была весьма относительна. Он давно замечал признаки грозной болезни и просил Эдисона провести обследование, но Монтальдо отказывался последовать советам своего врача.
– Ты же прекрасно знаешь, – защищаясь, сказал доктор Франчески, – как упрям бывает твой отец и как он не любит следовать чужим советам.
Эмилиано вышел из коридора вместе с Ипполитой. Инстинктивно он взял ее руку и поднес к губам. Она улыбнулась и одарила его нежным взглядом.
– Ты не возражаешь, если я один зайду к отцу? – спросил он.
– Это твое право, – ответила она.
И добавила:
– А ты не против, чтобы я подождала тебя здесь?
Ипполита была искренне озабочена состоянием Эдисона и хотела бы, чтобы он быстрее поправился. Он был единственным, с кем она могла свободно обсудить свою проблему. Только он в данном случае мог помочь.
