— Ну конечно! — внезапно хлопнула в ладоши принцесса. — Конечно! Она боялась! Она боится нас, Найл! Она пыталась остановить нас с помощью гусениц, с помощью человеко-лягушек, она накачивала энергией беременных и напускала фунгусов и вампиров, она кидала против нас стрекоз и многоножек, белых червей и ядовитые деревья, а мы дошли! Мы все равно дошли! И не заговори она сейчас, завтра мы забрались бы ей на ботву!
— Ты про божков забыла.
— Нет, божков — это я… — Тут принцесса осеклась и изумленно посмотрела на свои руки.
— Вот именно, — подтвердил Найл. — Свалила все в одну кучу. Ничем она нас остановить не пыталась. Просто жизнь в Дельте сурова, ошибок и слабостей не прощает.
— Не прощает… — эхом откликнулась принцесса.
— Кстати, — заметил Найл, — а у тебя брови и ресницы новые появились.
— Правда? — подняла на него глаза девушка. — Тогда ладно, пусть растет.
— Пусть.
Найл оглянулся. Округлая гора высилась на полнеба, гладкая и сочная, а листья ботвы качались в бесконечной высоте. Великая Богиня Дельты. Охраняющий ее лес погас, никаких следов огня не осталось. Правда, волевого напора от него не ощущалось, но путники и так больше не собирались пробивать его живую стену.
* * *
До леса вампиров отряд дошел всего за два дня. На обратном пути Дельту словно подменили: проспавшийся живой костяк интереса к путникам не проявил, уцелевшие после разгрома гадючьи деревья выжидали, пока кто-нибудь приблизится к самому стволу, и понапрасну снотворного газа не тратили. В болоте кто-то долго булькал, но на свет так и не появился, не высовывались из земли и белые черви.
К вечеру первого дня путники вышли на поляну с бегучей травой, благополучно переночевали здесь и ранним утром вошли в лес. В цветастом кустарнике под ноги не попалось ни одного «капкана», пришлось останавливаться и искать специально. Нанизав двух зверей на копья, тронулись дальше, миновали пищащую поляну с голубенькими цветами и злым божком, обогнули холм, привычно прорубились сквозь тростник и задолго до вечера оказались дома.
Еще от колючего кустарника Найл с удивлением услышал детские крики. Не голодный плач младенцев, а бодрые крики уже подросших детей. Подозрения подтвердились, когда, войдя под кроны деревьев, он увидел бегающих мальчишек и девчонок лет пяти на вид. Правитель поймал за руку служанку с охапкой зеленых тростниковых ростков и спросил:
— Откуда они?
— Растут, — пожала плечами девушка и побежала дальше.
У прохода через кустарник теперь дежурила не одна, а две стражницы, но они не столько следили за возможным нападением извне, сколько не выпускали наружу играющих детей. Малышня, даром что росту по колено, бодро носилась между деревьями вместе с такими же махонькими паучками.
— Рад видеть тебя, Посланник, — появился откуда-то сверху Шабр.
Следом за ним спустился и молча кивнул Симеон.
— Вы уже знаете? — спросил правитель.
— Да. Великая Богиня отказала нам в помощи.
— У нас для тебя тоже неприятное известие, — начал медик с усталым выражением лица, но тут вмешалась Мерлью:
— Да ладно вам, Богиня, Богиня, — громко заявила принцесса. — Проживем и без нее. Построим новый город здесь. Еды тут в достатке, лес кругом, вода рядом. Чего еще нужно? В Дире нам такое богатство и не снилось, однако жили да еще довольны оставались. От смертоносцев теперь прятаться не надо…
— Чем ты собираешься рубить лес? — покачал головой Найл. — Мачете? Топоров у нас нет.
— Зачем сразу рубить? Поживем пока в кронах.
— А они, — правитель кивнул на резвящихся детей, — им нужны одежда, обувь. Потом им понадобятся ножи, копья. Из чего их делать? Лишних у нас нет, железо на кустах не растет. Из чего мы все это будем изготавливать?
— Но ведь ты жил в пустыне без металла?
— Деревянные скребки, костяные наконечники для копий? Вернемся в дикарское состояние? Одежда из шкур, сандалии из хитина? Ты согласишься носить тунику из шкуры гусеницы?
— Сейчас речь не обо мне. У нас есть знания. Камень и железо найдем. Первое время обойдемся тем, что есть, потом что-нибудь придумаем.
— Где ты сейчас найдешь железо?! — постучал Найл кулаком себе по лбу.
— На этой планете металлы добывали тысячелетиями! Сперва с поверхности, потом с глубины, сначала богатые руды, потом бедные, потом из собственных старых отвалов. Потом — с помощью особых технологий. А потом люди улетели вместе со всеми технологиями, а мы тут остались без единого месторождения. Сейчас есть только тот металл, что от предков остался, да и его все меньше и меньше.
— Нам нужно уходить отсюда, Посланник, — хмуро сообщил Симеон, когда спор между принцессой и правителем затих, — и уходить немедленно.
— Домой пришли, называется, — махнула рукой Мерлью. — Что еще случилось?
— Дети растут слишком быстро.
— Так это же хорошо!
— Что хорошо, дура! — взорвался медик. — Это клопам хорошо быстро расти или сколопендрам! Они сразу с клыками рождаются и с когтями. Им только жрать давай. А у человека вся сила в мозгах! В его разуме! Он должен научиться разговаривать, ножом пользоваться, копье изготовить, жука в схватке победить. Да мало, что ли, человеку для жизни знать надо? Он в хитиновом панцире не спрячется, ядовитых шипов у него нет.
— Извини, Симеон, — попытался успокоить его Найл, — не надо так беспокоиться.
— Мы с Шабром попытались оценить, чем это кончится. Они станут взрослыми примерно за месяц, когда только-только научатся говорить. Думаю, второе поколение детей разговаривать уже не сможет: от полунемых мамаш много не переймешь.
— Если второе поколение вообще вырастет, — добавил Шабр. — Каждого из этих малышей выкармливают по три матери. Второе поколение должно получиться здоровым, у каждой женщины по ребенку. При таких темпах роста детям молока не хватит. Кстати, молодые смертоносцы тоже развиваются слишком быстро. Но они, к счастью, могут питаться дичью.
— Подожди, Симеон, — вскинул руку Найл. — Этим малышам по пять — десять дней, а они уже бегают. Получается, что навыки они приобретают соответственно росту, а не возрасту?
— Почти, — покачал головой медик. — Они впитывают знания, как губка. Но никакой талант не может заменить опыта. Как ни старайся твой сын, но за двадцать дней невозможно узнать всего, что ты увидел за свои шестнадцать лет. — Симеон задумчиво потер затылок. — Знаешь, Найл, я никак не мог понять, почему в такой пышной и разнообразной Дельте нет никакой разумной жизни. Ни людей, ни смертоносцев, ни жуков. Теперь все ясно. Здесь выигрывает тот, кто рождается с большими жвалами, а не с большим мозгом. Для передачи знаний просто не остается времени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
