Однако судьба, вместо того чтобы смилостивиться над изгнанниками, решила поиздеваться над ними более утонченно: на седьмой день пути, когда вода во флягах давно иссякла, путники, шаг за шагом прорубаясь сквозь ковыль, вышли к небольшому чистому озеру. А вокруг, терпеливо поджидая мучимых жаждою животных, плотно, крона к кроне, чуть ли не в самой воде стояли, высоко задрав к небу гибкие ветви, гадючьи деревья.
— Что будем делать? — спросил Симеон.
— А что тут сделаешь? Воду будем набирать.
— Усыпят деревья. И сожрут.
— Это мы еще посмотрим. Найди, пожалуйста, хорошую флягу.
Паутину правитель вытянул из Дравига, обмотал себя под мышками, конец серебристого каната вручил Нефтис, подробно объяснив:
— Как начну дергать, тяни! Если долго никаких сигналов не будет, тоже тяни. Понятно?
— Позвольте пойти мне, господин мой, — попыталась отговорить его стражница, однако Найл твердо решил рискнуть сам. Признаться, он немного опасался ядовитых деревьев, но, сделав первый шаг, возвращаться было поздно.
Стараясь держаться подальше от покрытых множеством дырочек стволов, Найл прокрался к берегу, присел и опустил флягу под зеркальную поверхность озера. Из горлышка быстро побежали на волю пузырьки. Правитель скорее услышал, чем увидел, как опускается сверху зеленый шатер, сделал глубокий вдох и задержал дыхание. Дерево с легким присвистом выпустило чуть голубоватый газ.
Пузырьки продолжали выскакивать на поверхность, но делали это почему-то медленнее, чем раньше, а легкие все сильнее и сильнее сдавливал обруч удушья. Поняв, что больше не выдержит ни мгновения, Найл выдернул из воды флягу, вогнал в горлышко пробку, несколько раз дернул паутину и сделал вдох. В голове мгновенно закружилось, поплыло. Он еще раз дернул веревку и внезапно увидел снежные вершины Северного Хайбада, смешных пузатых божков и принцессу Мерлью, порхающую между ними, взмахивая, словно крыльями, полами широкого плаща.
Потом он открыл глаза и встретился с внимательным взглядом Симеона.
— Хитрый ты, Найл, — пожурил медик, — заснул первым, проснулся последним.
— А кто еще? — сел на траве правитель.
— Ну, первой после тебя потянуло на подвиги Нефтис, — загнул тощий желтый палец медик. — Она тоже полфляги набрала. Потом Рион решил смелость продемонстрировать — это еще полфляги. Ну а последней Юккула за водой отправилась. Тут выяснилось, что у дерева газа на четвертый раз не хватило. А может, оно поняло, что ловить нас бесполезно. В общем, залила эта девица все кувшины по горлышко да еще и в котел набрала. Сидонию принцесса отправила на охоту, так что ты проснулся как раз к ужину.
— Здорово! — потянулся Найл. — Слушай, а где это Мерлью все время ходит? Я ее уже третий день не вижу.
— И еще дней пять не увидишь! — расхохотался Симеон. — Ей знаешь какой синяк один из мотыльков под глаз поставил? На пол-лица!
Как ни странно, однако после сытного ужина правителя опять потянуло в сон. Найл не стал бороться с этим желанием и блаженно вытянулся в траве. Спал он крепко, но поднялся рано, еще до восхода солнца, чувствуя себя бодрым и хорошо отдохнувшим.
Все вокруг сладко посапывали, не обращая внимания ни на утреннюю росу, ни на прохладный ветерок. Найл подумал, что они опять перестали выставлять на ночь караульных, потом пошел по лагерю, надеясь найти принцессу. Увы, Мерлью сумела спрятаться достаточно надежно, а над озером внезапно простерлись золотые солнечные лучи, пробили поверхность и спугнули серебристых обитателей здешних вод. Отражаясь от мелкой ряби, заплясали вокруг разноцветные блики, создавая причудливые живые узоры.
Правитель долго любовался этой красотой — до тех пор, пока вдруг не обратил внимания на то, что со стороны реки больше не видно зеленых крон. Теперь там торчали голые сучья. С минуту Найл обдумывал увиденное, потом вернулся и растолкал Симеона.
— Тебе чего? — сонно пробормотал медик. Найл вместо ответа указал в сторону реки.
— Не понял, — пробормотал удивленный медик. — А где деревья? — Но тут до него дошло: — Гусеницы! Да там, похоже, гусеницы прошли! Значит, мотыльков больше быть не должно!
— Я тоже так подумал, — кивнул Найл. — Но только понять не могу: если они прошли там, то почему не добрались сюда?
— Ну, это как раз ясно, — развел руки медик. — Вспомни, какая сочная трава у реки, какие там ивы! Разве можно их сравнивать с этим жестким и сухим ковылем? Стал бы ты его есть? Вот и они не хотят. Поднимай людей, давай выбираться отсюда.
За полдня пройдя пепельную, словно выгоревшую рощу, вечером путники остановились на обрывистом берегу и впервые за долгие месяцы поели на ужин свежезапеченой рыбы.
Река здесь уже не напоминала того сверкающего первозданной чистотой потока, который они увидели, выйдя из пустыни. От берега до берега теперь было не меньше сотни шагов, темные воды скрывали истинную глубину и надежно прятали ее обитателей. Нетерпеливый Симеон предложил немедленно рубить деревья, соорудить два-три плота и быстренько переправиться. Однако Найл, вспомнив про таинственных тварей, которых, спасая Доггинза, хлестал жнецом, живо представил себе тени, вспенивавшие тогда поверхность, гигантские щупальца, шарившие по берегу в темноте ночи, шумные всплески невидимых гигантов и потому приказал разворачиваться вверх по течению.
За два дня путники вернулись на место первой переправы и уже опробованным способом перенесли пауков. Правда, на этот раз никого запекать меж кострами не пришлось — на этот раз старые смертоносцы безоговорочно доверились людям, хотя и боялись отчаянно, молодые просто не испытывали страха, а восьмилапые детишки, глядя на своих двуногих сверстников, даже устроили в воде веселые игры — с тучей брызг, кувырканьями и попытками плавать на мелководье. Правда, пловцы из паучат получились никудышные: слишком легкие, они раскачивались от малейшего толчка, грести узкими лапами не могли, а при попытках приложить большее усилие просто переворачивались.
Шабр от подобного зрелища едва не сошел с ума, но лезть в реку побоялся и заслал туда Симеона с ученицами. Малышей быстро вытащили, перенесли на другой берег и поставили перед ученым медиком, который тут же устроил суровую выволочку.
— Вот ведь, поиграть не дадут, — мимоходом бросил правитель, — они же еще маленькие.
— Правильно не дают, господин мой, — неожиданно оспорила своего повелителя Нефтис. — Паук может утонуть даже при дожде. Им нельзя играть с водой.
Найл не поверил, но из любопытства расспросил вечером Симеона.
— Могут, — подтвердил медик. — Маловероятно, но могут. Понимаешь, дышат они совсем не так, как мы. У них вдоль всего тела есть небольшие дырочки, дыхальца, через которые воздух поступает внутрь и выходит обратно. В общем, достаточно просто и надежно, не кровь разносит кислород по телу, а каждый кусочек тела как бы дышит сам. Поэтому смертоносца невозможно задушить, как человека. Нет у него дыхательного горла, бесполезно зажимать рот или ноздри. Но это на суше. А вот если он попадает в воду, то, в отличие от нас, не может высунуть наружу только нос и спокойно дышать, не может откашляться, если в дыхальце попадет вода, ему невозможно сделать искусственное дыхание. Но самое страшное — в отдельное дыхальце может затечь вода, и тогда этот кусочек тела утонет. Вот ты можешь себе представить, чтобы часть твоего тела, скажем, между вторым и шестым ребром, утонула? Умерла? Начала гнить, разлагаться…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
