– А?
– Я порвала помолвку с Перси Набблом.
– Чудненько.
– Ты – тот, кого я люблю.
– Совсем чудненько.
– А теперь, – сказала она, – давай начистоту. По какой причине за тобой гоняются констебли?
Она слушала, задумчиво хмурясь, как Реджинальд излагал события этого вечера. Особенно ее заинтересовал рассказ о чистке ковров ее дядей Джаспером.
– Ты говоришь, он брызгал керосином туда-сюда?
– Щедро.
– А на полу были газеты и стружки?
– В порядочном изобилии. Довольно-таки рискованно, на мой взгляд. Никогда ведь не знаешь, с чего может возникнуть пожар.
– Ты совершенно прав. Урони он зажженную спичку… Вот что, – сказала Аманда. – Отправляйся домой и разнегрись. А я задержусь здесь и протяну руку помощи фараончику, когда он прочухается.
Прошло еще несколько минут, прежде чем констебль Попджой открыл глаза и сказал:
– Где я?
– Прямо здесь, – ответила Аманда. – Вы видели, чем вас стукнуло?
– Нет, не видел.
– Это был русский «спутник». Ну, один из тех, про которых вы читаете в газетах.
– У-ух!
– Именно, у-ух. Они набивают огромные шишки, эти «спутники», верно? Вашему затылку требуется большой кус сырого бифштекса или чего-то вроде. Прыгайте в мой автомобиль и посмотрим, что мы сумеем найти в кладовой Виссер-Холла.
Сэр Джаспер, израсходовав весь хранившийся в подвале керосин, покинул дом и направился в гараж за бензином. Он уже возвращался к крыльцу, когда подъехала Аманда. Ее появление всколыхнуло все его чувства.
– Аманда! Я ждал тебя не раньше чем через два часа!
Девушка вышла из машины и отвела его в сторону.
– Насколько я поняла от Реджи Муллинера, – сказала она, – он несколько минут назад видел, как ты усыпал пол в вестибюле газетами со стружками и обрызгивал их керосином.
Сэр Джаспер не напрасно председательствовал на сотнях собраний акционеров. Он и бровью не повел. Самый внимательный наблюдатель, вглядываясь в его лицо, не догадался бы, что сердце у него в груди так подпрыгнуло, что расшатало два передних зуба. Он заговорил с тем невозмутимым достоинством, которое так часто приструнивало взбунтовавшихся акционеров.
– Какая нелепость! На полу нет ни газет, ни стружек.
– Реджи говорит, что видел их.
– Обман зрения, ничего больше.
– Возможно, ты прав. Но я все-таки смеха ради пойду погляжу. И захвачу с собой констебля Попджоя. Конечно же, ему будет интересно.
Сердце сэра Джаспера выдало еще одно антраша.
– Констебля Попджоя? – переспросил он дрожащим голосом.
– Он у меня в машине. Я решила, что имеет смысл захватить его с собой.
Сэр Джаспер вцепился ей в локоть:
– Нет, не ходи туда, а тем более в обществе констебля Попджоя. Дело в том, моя дорогая, что слова юного Муллинера содержали толику истины. Я действительно обронил там несколько стружечек и газетку, которые нес – уж не помню зачем, – и в рассеянности споткнулся и опрокинул емкость с керосином. Подобное может произойти со всяким, однако не исключено, что человек вроде Попджоя истолкует произошедшее превратно.
– Он может вообразить, что ты примерился увести у страховой компании солидную сумму.
– Вполне вероятно. Полицейские ведь склонны всегда и во всем видеть самое худшее.
– А тебе и в голову такое прийти не могло, правда?
– Разумеется, нет.
– Как и всучить бедному блеющему ягненочку пачку нефтяных акций-пустышек? Ах да! Дядя Джаспер, я ведь знала, что мне надо о чем-то с тобой поговорить. Реджи передумал, ему эти акции «Пахучей реки» ни к чему. Именно так, – добавила Аманда в ответ на заверения сэра Джаспера, что все акции уже переданы Реджи. – Но он хочет, чтобы ты их у него выкупил.
– Ах вот чего он хочет!
– Я ему сказала, что ты будешь в восторге.
– Ах вот что ты ему сказала!
– Разве ты не будешь в восторге?
– Нет, не буду.
– Жаль-жаль. Попджой!
– Мисс?
– Вы не присоединитесь к нам?
– Ради Бога! – вскричал сэр Джаспер. – Ради Бога, ради Бога!
– Одну минуточку, Попджой! Ты что-то хочешь сказать, дядя Джаспер?
– Если юный Муллинер действительно предпочел бы продать мне назад эти акции…
– Да, предпочел бы. Это строго официально. Он почему-то проникся к ним странной необъяснимой антипатией.
На некоторое время воцарилось молчание. Затем из недр сэра Джаспера вырвался стон, сильно напоминавший басовые ноты «Миссисипи»:
– Ну хорошо, я согласен.
– Чудесно. Попджой!
– Мисс?
– Не присоединяйтесь к нам.
– Как желаете, мисс.
– А теперь, – сказала Аманда, – следуем в твой кабинет, где я попрошу тебя выписать чек на имя Реджинальда Муллинера с выплатой ему ста тысяч фунтов.
Сэр Джаспер зашатался:
– Сто тысяч? Но он же заплатил только пятьдесят тысяч.
– Акции взвинтились в цене. Уж кто-кто, но ты-то должен знать, что такое колебание биржевых курсов. Мой совет, не откладывай совершение сделки, пока они опять не подскочили в цене. Или ты предпочтешь, чтобы я снова попросила констебля Попджоя проследовать в нашем направлении?
– Нет-нет-нет, ни в коем случае!
– Как скажешь. Попджой!
– Мисс?
– Продолжайте не присоединяться к нам.
– Как желаете, мисс.
У сэра Джаспера вырвался еще один стон. Он поглядел на племянницу с неизъяснимым упреком:
– Так вот как ты платишь мне за мою нескончаемую доброту! Сколько лет я изливал на тебя дядюшкину любовь.
– А теперь ты изольешь на Реджи дядюшкины сто тысяч фунтов.
Сэра Джаспера осенила спасительная мысль.
– Но может быть, – сказал он, – юный Муллинер предпочтет взять пакет акций «Темно-синей Атлантики» равной стоимости? Это компания, созданная с целью извлекать золото из морской воды, и ее перспективы поистине безграничны. Я буду удивлен… нет, поражен, если вкладчик не получит девяносто процентов на свой… – Сэр Джаспер оборвал речь, заметив, что его племянница открыла рот. – Да-да, – сказал он, когда она закрыла рот. – Именно-именно. Я понимаю, что ты имеешь в виду. – Он испустил легкий вздох. – Но почему бы не спросить?
© Перевод. И.Г. Гурова, наследники, 2011.
Положитесь на Алджи
Как нередко бывает в августе, когда горожане отдыхают, популярный курорт Брэмли-он-Си был набит любителями озона. Там был Хенри Катберт Перкис, владелец журнала «Мой малыш», со своей супругой. Там был Пуффи Проссер, чрезвычайно неприятный в панаме с пунцовой лентой. Был там Уолли Джад, создатель прославленного комикса о Доблестном Десмонде. А на пляже, перед отелем «Магнифик», где обитал Пуффи, вы заметили бы Бинго Литтла, служившего в упомянутом журнале, жену его, более известную под именем Рози М. Бэнкс, и небольшого сына, который строил песочный замок.
День был ясный и прекрасный, антициклон делал свое дело, природа улыбалась, но, как нередко бывает в наше беспокойное время, были и жабы, которых переехала тачка, а к жабам этим принадлежал Бинго Литтл. Солнце сияло в небе, но не в его сердце. Грустил он не потому, что жена уезжала в Лондон на званый обед клуба «Перо и чернила», хотя вообще без жены скучал. Нет, в данном случае его огорчили ее слова.
Вспомнив о загадочной пропаже его золотых запонок, она попросила немедленно сходить в полицию.
– По-твоему, это нужно? – выговорил Бинго.
– Еще бы! А как иначе?
– Столько хлопот полицейским…
– Им за это платят, да они и любят розыски. О Господи! – вскричала Рози, посмотрев на часы. – Как поздно! Бегу. До свидания, зайчик. Береги Алджи.
– О чем ты говоришь!
– Не выпускай его из виду. Вернусь завтра вечером. Пока.
Бинго еще не вышел из мрачных размышлений, когда услышал: «А, мистер Литтл!» – и, очнувшись, увидел Перкисов.
– У-тю-тю, – сказала миссис Перкис, обращаясь к младенцу.
Младенец эти слова презрел, и она сообщила, что спешит к парикмахеру. Оставшийся на месте супруг странно и мрачно глядел на юного Алджи, потом вздрогнул.
– У-ф-ф, – сказал он.
– Простите? – не понял Бинго. Говорил он холодновато. У него не было иллюзий насчет внешности сына. Надеясь, что время, великий целитель, превратит его в изящного бульвардье, они понимал, что сейчас он похож на убийцу с вросшим ногтем. В конце концов многие дети не лучше. Выражать свои чувства, скажем так, неделикатно.
– Простите, – отвечал Перкис уже в другом смысле, – мне трудно смотреть на детей. Завтра их конкурс красоты, и я должен быть судьей.
Бинго на мгновение смягчился. Он знал эти конкурсы. Фредди Виджену пришлось это претерпеть, и, слушая его, Трутни стыли от ужаса.
– Как же вы влипли?
– Жена велела. Ей показалось, что это – хорошая реклама. Реклама! – Мистер Перкис яростно взмахнул рукой. – Да ну ее к бесу! Я хочу спокойно отдохнуть. Честное слово, я бы озолотил того, кто меня избавит…
Бинго Литтл подпрыгнул на шесть дюймов.
– Озолотили? – проверил он.
– Да.
– На пятерку потянет?
– Еще бы!
– Идет, – сказал Бинго. – Редактор для рекламы не хуже владельца.
