– Почему я? Из-за Матвея Александровича?
– В том числе, и еще потому, что опасаюсь утечки. Могу доверять лишь немногим, а ты же мне дочь родная.
– Приемная.
– Иди, работай спорщица.
К приезду Алехина выявились новые обстоятельства: «Бубала» опознан, как прилетевший из Риги одним рейсом с «Шахтером» пассажир с украинским и французским гражданствами. Допрошенный после встречи с ним в кафе московский диггер пояснил: «познакомившийся с ним в сети человек склонял к совместному проникновению в режимные подземные объекты». Шеф СБП настаивал на немедленном аресте «Бубалы»: «На нем три трупа, из которых двое оперативники». После минутного тет-а-тет с Матвеем согласился «временно» снять требование. Решили изолировать диггера и аналогично пресекать другие попытки шпиона вербовать помощников. Приоритетной целью согласились считать неминуемую встречу товарища Грига с «Клешем». Представители ФСО предложили две альтернативные точки для данного мероприятия.
– Бандит не согласится, выберет место сам, возможно, с контрнаблюдением, – предположил Алехин. – Пойду один, обеспечьте меня радиометками. Усыплю бдительность и помечу его. Капитан хорошую идейку подбросил, как затем вывести «Клеща» из равновесия. Начнет метаться, вы сможете его связи установить.
– Рискованно, – генерал ФСО без нужды провел рукой по идеально причесанным волосам, – может психануть, вас убить.
– Не, я им нужен живой, без приказа «Зверя» не рискнет.
– А если нюхнет кокаина и возомнит себя наместником бога на Земле?
– Тогда разберите его на части и лишние органы передайте доктору Шпагиной для медицинских опытов.
В этот момент Опер поднес указательный палец к скрытому наушнику, и, выслушав сообщение, доложил: «Перехвачен звонок на аппарат «Шофера» – вызов на встречу с «Клещом»».
Увидев выходящего Матвея, «Шофер» выскочил открывать дверь.
– Руслан срочно вас вызывает. Могу ему позвонить, сказать, что вы готовы?
– Передай: через два часа встречаемся на Новом Арбате.
– Он не поймет – сказал срочно.
– Перебьется. На мне костюм мешком висит, хочу заехать в ГУМ и купить новый. Ну, рубашки еще. Тебе ничего не надо – у меня есть скидочная карточка? Потом нужно позавтракать, ты же знаешь: мне до химеотерапии нельзя, – ветеран расстегнул воротник, продемонстрировав центральный катетер, по его просьбе вновь установленный на грудине.
– Лады, – пожал плечами «Шофер» и затарахтел в мобилу по-даргински. – Руслан согласен, место назначит сам.
Сытый и элегантно одетый Матвей вышел из центрального входа ГУМа. Как всегда летом, Красная площадь кишела туристами. Среди оных выделялись москвичи, втюхивающие что-то гостям столицы. Видно несколько машин полиции по периметру, пеший патруль. Невидно наблюдателей в толпе и снайперов ФСО, скрывающихся за кремлевской стеной и на крышах. Попробовал вычислить оперативников ФСО в штатском. Один, второй: похожие мужчины с небольшими сумками через плечо, висящими на животе. Летом пистолет и запасные обоймы не спрячешь в карман или за пояс – легкие брюки, тонкие рубашки. С женщинами сложнее – все с сумками, причем некоторые способны вместить в свои недра и компактные автоматы.
На Ильинке вместо «мерса» ожидал «фольксваген». «Опасаются, что мою машину можно отследить по спутниковой сигнализации или возможному маяку». «Шофер» попросил вынуть батарейку из телефона Алехина и кружил по городу, пытаясь выявить слежку. Грамотную «наружку» в плотном трафике так не засечешь, особенно, если пассажир несет на своей одежде пассивные радиометки. В какой-то момент серая «приора» подрезала «фольксваген», выскочил парень лет двадцати и подсел к Алехину. Вынул из кармана «балаклаву», протянул разведчику: «Задом наперед одевай». Далее машины шли в сцепке по маршруту, очевидно, неизвестному «Шоферу» – тот чертыхался «Кто так ездит в Москве? А?»
Когда с глаз сняли «балаклаву», Матвей оценил место. То был какой-то промышленный, в прошлом, комплекс. Здания (цехов? складов?) с вентиляционными отверстиями и ржавыми трубами, тянувшимися между старыми бетонными коробками. Остатки непонятного оборудования. Вокруг забор метра три. Никаких признаков активности – людской или машинной. Дорога (или проезд?) покрыта пыльной грязью.
Посреди запустения и тишины «гость» чувствовал себя особенно одиноко. Жутковато глядеть на индустриальные руины, не говоря уже о харях боевиков. Кроме крыс и сизарей здесь могло обитать исключительно зло, крупное, мерзкое. С ним предстояло познакомиться поближе, продолжить начатое в подземном гараже 8-го округа Парижа. «Переживу ли встречу? Будет ли она с тем, кого ищу?»
«Клещ» внешне остался таким же: молодой, хорошо сложен, роста среднего, но голову с локонами держит гордо. Бесспорно, женщинам кажется привлекательным. Двигается грациозно – хорошая координация. Лицо подкачало: порочность, которую Виктория, видимо, принимала за загадочность. Взгляд быстрый, острый. Модная небритость – щеголь кавказско-московского разлива. Нечто мефистофельское – этакий продвинутый бес в стиле бандитского фанатизма в сочетании с рыночным прагматизмом. Такому всё равно: ведет ли зло к деньгам или наоборот. В его бинарном мире должны присутствовать оба компонента.
– Здравствуй, Старый! Правда, что тебя дважды представляли к званию Героя – СССР и России – и оба раза бортанули?
– Истинная, – отставной полковник СВР уловил важный момент: подробности его службы враг мог узнать только от западных спецслужб и еще любит бахвалиться информированностью.
– Твоя оперативная карьера продолжалась лет двадцать, – когда требовалось, Гафуров изъяснялся и на литературном русском, хотя нагловато обращался на «ты».
– Очень долго и очень удачно, но даже большая удача подходит к концу. Я умираю. Близок конец, – разведчик прокусил десну и сплюнул кровью между собой и Гафуровым.
– О, да! Как мудрец справедливо сказал: «Продолжение после конца, может и победу превратить в поражение».
– Перейдем к сути, молодой человек. Я уже поведал нашему главному, что хочу отомстить тем, кого считаю виновными в моем недуге, – Алехин повысил голос, вгоняя себя в психотическое состояние, – в моей преждевременной смерти. И месть будет ужасной! Если удастся договориться с ним.
– Со мной должен договариваться, – дагестанец сделал величавый жест рукой, подчеркивая слова.
– Я вам ничего не должен, Русланчик, – Матвей громко, по слогам выговорил уменьшительное обращение. – Сообщите вашему хозяину, что я выполнил мою часть сделки и хочу с ним увидеться. Вернусь, встретимся, если живы будете, – Алехин повернулся и пошел к машине, спиной ощущая бушевавшую сзади злобу.
Магомедову нравилась японская кухня, собственно, дома ел обычную еду с кавказским акцентом, а в Kobe смаковал суши, сашими и прочие штучки. Как вкусовыми рецепторами, так и глазами. И в одиночестве. Сейчас визуально пожирал темпуру, угадывая, какой овощ или морской гад скрывается под воздушной пенкой из кляра, запеченного в кипящем растительном масле. Потом брал пальцами – палочки не катят – макал в соевый соус и откусывал. В минуты удовольствия забывал о любых сложностях. Или почти: китайцы требовали ответа о сроках сделки по недружественному поглощению «Росселитры», и вешать их на гвоздик ожидания становилось сложно. А проклятый Руслан рассосался в воздухе и даже не звонил. «Может, его грохнули «братья» – дагестанские или московские? Хотя нет, слух бы прошел».
Мага повышал культурный уровень не только гастрономически. Недавно осилил «Мастера и Маргариту». Когда в воздухе перед ним материализовался Гафуров, на секунду почувствовал себя Берлиозом. Быстро нашелся и попытался атаковать.
– Ты, совсем, соскучился по желтохвосту или следишь за мной?
– И то, и другое, – необычайно вежливо для себя ответил земляк и уселся напротив. – Дело на мази, подключились серьезные люди. САМЫЕ! Вопрос недель. Красько с вещами на выход из «Росселитры».
– Уверен? – с облегчением и сомнением поинтересовался бизнесмен.
– Стопудово, – вернулся к привычному новоязу бандит, – механизм запущен, и никто его не сможет остановить, даже я. Только есть условие.
– Что еще за условие?
– Будешь нам платить налог – 10 % процентов от прибыли.
– Не, Руслан, ты от кокса с катушек съехал! Мы так не договаривались! Я и так согласился, чтобы периферийные фирмы холдинга отошли тебе.
– Так решил Муса. Вопросы есть?
– Хасан же от его имени собирает деньги в Москве?
– Убрал я Хасана.
– Ты?! Чем докажешь?
– На, глянь видео в моей мобиле. Еще вопросы?
Вопросов не последовало, последовало молчание. Магомедов чувствовал, что попал. Понял, что сам затеял комбинацию, которая и привела в капкан. «Налог на джихад» нередко платили жители Северного Кавказа: бизнесмены давали деньги, политики прикрывали боевиков, простые люди предоставляли еду и убежище. Отказавшихся наказывали строго, вплоть до …
