на осторожность, говорю всё разом:
— Стёр я это имя...
Рогожин и Степаныч уставились на меня как на сумасшедшего, наконец, командир не выдержал:
— Ты идиот? А если кто узнает, что ты из этого файла что-то удалил?
— Не, — мотаю головой, — там Димон пошуровал, никто не заметит.
— А если главарь проболтается, о чём вы его спрашивали?
— Не. Я его ещё про десяток дат спросил, при этом очень «вежливо». Так что вряд ли... Тем более надо наверняка знать, что что-то удалено. Не думаю, что у него такая идеальная память. Да и если вдруг, ну вот прям так получится. То кто ему поверит? Он же сволочь, хорошим парням отомстить хочет!
— Вот скажи мне, Степаныч, — задумчиво протянул Руслан. — Похвалить или в ухо дать?
— А ты дай в ухо, а потом похвали, — вынес Соломоново решение прапорщик.
— Хм... В этом есть логика.
Вот честно я уже приготовился словить командирскую плюху, но тут раздался задорный, девичий голосок:
— Не надо бить ребёнка по голове, он туда ест...
— Маришка?
— Тьфу ты...
— Привет, рад тебя видеть, — как вы поняли, обрадовался именно я.
— Ну, вот хоть кто-то рад меня видеть, — обиженно надула губки наша белокурая красавица. — Вы такие буки. Только Егор хороший.
— Мариш, ну как ты могла такое подумать?
— Просто ты так неожиданно...
Мужики моментально начали извиняться, сообщая, как они рады ей. Такой красивой и сногсшибательной. Маришка зарделась и, разулыбавшись, тут же простила:
— Ну как я могу сердиться на таких мужчин, которые всё время так и норовят ребёнка обидеть.
— Обидеть? — прижал к груди руки Руслан, — Токмо воспитания для!
— Точно?
— Конечно. И вообще, как тебя вижу, ноги не держат, сесть мне надо, — отставив костыли, морщась, садится на кровать.
— Так ты ж больной, вот ноги и не держат, — улыбается Маришка.
— Вот! — подняв палец, делает страдальческое лицо. — А ты меня ещё и в каких-то гнусностях подозреваешь. У меня же сил нету, как я могу?
Маришка заливисто смеётся и с размаху бухается на соседнюю койку. Степаныча аж подкидывает. А красавица, закинув одну роскошную ногу на другую, демонстрирует безупречные бёдра и частично ягодицы. Эх...
— Достаточно эстетично выглядит? — спрашивает белобрысая язва, подмигивая.
Мы тут же заверяем что очень. Маришка довольно кивает и интересуется:
— О чём вы так увлечённо болтали? Что аж чуть Егорку воспитывать не начали?
Вот только ответить ей не успели. Я кое-что заметил, и это кое-что ввергло меня в ступор:
— Маришка, а где титьки? — показываю руками то богатство, которое было при ней ещё в прошлую нашу встречу.
Мужики как-то странно на меня посмотрели и отвернулись, типа сам спросил, сам и виноват. Но Маришка меня удивила. Обхватив руками, свой второй номер, слегка приподняла и с тоской в голосе протянула:
— Всё что осталось.
— Но как?
— Как, как? — на глаза набежали слёзы. — После того как я этой девчонке умереть не дала... — сбившись, прикусила губу и смахнув слезинку продолжила: — Вернулась, а Он давай на меня орать...
— Мариш, прости...
— Скажи ещё что сожалеешь.
— Конечно! Только не о том, что спасла, а что такой красоты лишилась.
— Я что теперь не красивая? — слёзы побежали ручьём.
— Что ты, что ты... — мужики подключаются к процессу. Убеждая, что она очень красивая.
— А ещё у тебя обалденные ноги! — всё больше аргументов у меня не осталось.
— Правда! — Маришка перестала плакать и, вскочив начала крутиться во все стороны, пытаясь рассмотреть себя со всех сторон. — А ведь Он сперва мне ноги кривые сделал, как у матёрого кавалериста.
Меня аж передёрнуло от такой картины. Что греха таить женщины с кривыми ногами, как-то даже пугают меня. Заметив мою гримасу, длинноногая красотка улыбнулась:
— Вот, вот. И меня так же передёрнуло. Спасибо Анютке посмотрела и говорит: «Не эстетично!»
— И?
— Что и? Муженёк мой почесал затылок и говорит: «Согласен». Вот у меня теперь снова красивые ноги, но маленькая грудь. Вам не кажется, — Маришка задумчиво уставилась на свои коленки, — что они даже лучше стали?
Ну что тут скажешь? Лучше не лучше, но ноги просто супер, о чём и уведомили. Довольная Маришка снова приземлилась на кровать, сложив вместе коленки, упёрла в них локти и подпёрла подбородок сцепленными ладошками. Вот тоже забавно: не смотря на все выкрутасы, девушка никогда не переходит едва заметную грань... не устраивает шоу в стиле Шерон Стоун с перекидыванием ног. Может, это для того чтоб мозг совсем не отключался?
— Но всё это не то... — протянула, тяжело вздохнув, — думаешь, что это я так нервничаю? Если тут такие передвижки, туда-сюда? Сегодня маленькая, а завтра, глядишь, подрастёт?
Киваю, что-то подобное промелькнуло в мыслях. Понятное дело всё это очень странно, но удивляться, уже нет сил. Девушка сосредоточенно смотрит мне в лицо:
— Понимаешь ли, Егор, — дует на локон, упавший на глаза. Тот, качнувшись, смещается чуть в сторону, освобождая путь взору. — Тебе может и кажется, что всё это ерунда, но для меня это трагедия... Чтоб питать тело, нужна материальная пища. Согласен?
— Сложно спорить, — пожимаю плечами, смотря на ставшую серьёзной Маришку.
— Согла-а-асен, — слегка тянет слово, — но ведь и люди, кроме, пиши материальной, хотят чего-то для души. Вот, например, вы, — обводит взглядом нашу дружную компанию. — Смотря на меня красивую, — очаровательно улыбается, — получаете заряд положительных эмоций. Кровообращение улучшается...
Мы с мужиками смущённо отводим взгляды, про кровообращение это очень точно подмечено... Довольно улыбаясь, красотка продолжает свой монолог:
— И это при том, при всем, что все в курсе, что здесь вам не светит, — встаёт, проводя руками по телу, показывая чего нам не светит. — А что делать бедной девушке, которая питает свой дух и получает
