откинулся на спину. Я отбросила в сторону несколько румяных яблок и села рядом с ним.
— Когда-нибудь все будет по-другому, — тихо сказал Энди. — Ничто из этого не будет выглядеть так же. Но, может быть… может быть, даже после того, как нас не станет, кто-нибудь подойдет к этому дереву и увидит наши инициалы. И они узнают, что мы были здесь.
Я на мгновение задумалась над его идеей, улыбнувшись такой сентиментальности.
— Я думала, что только влюбленные парочки делают такие вещи, — прокомментировала я.
— Мы лучшие друзья… — сказал Энди. — Это даже лучше.
Таинственный голос из коридора появился со знакомым лицом. Мисс Клэри из церкви ласково улыбнулась мне, когда отец отпер дверь моей спальни. Я моргнула и посмотрела на него. Я хотела извиниться за беспокойство, которое увидела на его лице, но знала, что если открою рот, то не смогу остановить рыдания, которые были заперты в моей груди.
— Вставай, милая. Давай приведем тебя в порядок. — Нежные руки мисс Клэри заставили меня сесть в постели, и мой отец отступил в сторону, когда я зашаркала рядом с ней в ванную.
Я приняла душ, потому что знала, что должна это сделать. Затем завернулась в большой мягкий халат, который она повесила для меня на заднюю стенку двери. Вернувшись в свою комнату, я устало присела на край кровати. Папа стоял у моего окна, хмуро глядя на капли крови, испачкавшие облупившуюся белую краску моего подоконника. Мисс Клэри сунула мне в руки миску с теплым бульоном.
— Ешь, Эмми, — подбодрила она.
Я проглотила безвкусную жидкость. Мой отец подвинулся, чтобы сесть рядом со мной. Он не сказал ни слова, но я закрыла глаза, когда почувствовала, как папа осторожно проводит щеткой по моим мокрым волосам. Моя ложка тяжело опустилась в миску, и я глубоко вздохнула, стараясь не заплакать из-за его нежного жеста.
— Хватит, — сказала я потрескавшимися губами. В произнесенном шепотом слове не было силы, но оба прекратили свои действия.
— Я отнесу это на кухню, — сказала мисс Клэри, забирая полупустую миску с моих колен.
Папа встал и положил мою щетку на комод.
— Я буду внизу, если тебе что-нибудь понадобится, дорогая.
Я кивнула, слишком слабая, чтобы снова обрести дар речи. Когда он двинулся, чтобы закрыть за собой дверь, я снова опустилась на подушку.
— Я буду недалеко… — тихо добавил папа.
— Флорида не так уж далеко, — настаивал Энди.
Несмотря на предложение папы отвезти меня в аэропорт, он знал, что я хочу провести время наедине с Энди до того, как уеду в колледж. Мы с ним стояли на желтой полосе у обочины рядом с его машиной. Предполагалось, что это место для высадки пассажиров авиакомпании. Его оштрафуют, если он в ближайшее время не уберет свою машину. Тем не менее Энди рисковал штрафом, а также гневом других водителей, когда незаконно припарковал машину и встал рядом со мной.
— Мы никогда не были так далеко друг от друга так долго, — фыркнула я.
Я была слишком драматична, но ничего не могла с собой поделать. До сих пор мы с Энди разлучались лишь на небольшие промежутки времени, во время школьных каникул, когда я навещала своих бабушку и дедушку. Теперь я ехала через всю страну, чтобы поступить в колледж.
— Я могу изменить свои планы, — быстро сказала я. — Мне еще не поздно записаться на занятия в общественный колледж.
— И пропустила бы приключение всей своей жизни, — Энди покачал головой с легкой улыбкой. — Я никогда не прощу себе, если позволю тебе упустить эту возможность. Эта художественная программа идеально подходит для тебя. И у тебя есть стипендия. Давай же!
— Что я буду делать без тебя? — застонала я и крепко обняла своего лучшего друга. Моя щека прижалась к его мягкой фланелевой рубашке, и парень погладил меня по волосам.
— Мы будем разговаривать по телефону… все время. И можем отправлять электронные письма… еще есть смс…
— Это будет не то же самое, — возразила я. — Ты будешь слишком далеко.
— Мы будем видеться каждые каникулы, — пообещал он. Энди положил палец мне под подбородок и приподнял мое лицо, чтобы посмотреть в глаза. — Мы лучшие друзья… навсегда, — улыбнулся Энди. — Не имеет значения, сколько миль между нами. Никакое расстояние не будет «слишком далеко». Ты здесь, Эмми, — он потянулся, чтобы положить мою руку себе на сердце, указывая на место, которое, по его словам, я занимала. — Пока ты это помнишь, я никогда не буду слишком далеко…
Я стояла под большим черным зонтом, который папа держал над нашими головами. Капли воды следовали друг за другом по линии через край нейлонового материала, прежде чем объединялись и падали на землю у наших ног. Мои низкие каблуки погрузились в грязь, а голова казалась слишком тяжелой, чтобы ее поднять. Я стояла там, не в силах пошевелиться… не в силах плакать… и слушала, как пастор из церкви произносил вдохновляющие слова, стоя перед двумя открытыми могилами. Семья Лили любезно согласилась, чтобы их дочь похоронили рядом с Энди. Общие гости делились своим горем тихими рыданиями и прерывистыми вздохами, пока мы прощались с двумя людьми, которых слишком рано украли из жизни собравшихся здесь.
Я подняла голову, когда пастор замолчал. Не могла вспомнить слов, которые он произнес, но была уверена, что они были подходящими. И также знала, что независимо от того, как долго он знал Энди, слов было недостаточно. Я закрыла для них уши и свое сердце. Я стояла там, сжимая руку отца.
Один за другим мрачные гости продвигались вперед, чтобы положить розы на крышки закрытых гробов. Я подняла взгляд и посмотрела на семью Энди. Самюэль стоял, держа мать под руку. Ларри стоял с другой стороны от нее, держа зонтик над ее головой. Оба мужчины, очевидно, придавали ей сил, в то же время взваливая на плечи свою собственную боль. Волосы Самюэля были мокрыми, и дождевая вода смешивалась со слезами на его лице, пока он низко склонил голову. Я с трудом сглотнула, чувствуя тяжесть его горя с того места, где стояла. Словно почувствовав мой взгляд, Сэм поднял голову.
Измученные карие глаза встретились с моими. Слабая хватка, в которой я держала свои эмоции, дрогнула. Я почувствовала, как мое тело начало трястись от напряжения моих усилий удержаться и не сломаться. Боль, которую мы разделяли, спиралью пронеслась через пространство между нами,
