Хотелось бы, чтобы единственной жертвой Проклятых стала ненавистная Саранча, но судьба редко преподносит приятные сюрпризы. И вероятность самим стать пищей взбунтовавшихся роботов росла с каждой минутой. А потому стоило прибавить шагу – чтобы добраться к цели прежде, чем их обнаружат.
К Хутору они вышли к вечеру – хотя с Волной над головой все давно уже потеряли счет дням и ночам, слившимся в одно холодное и злое свечение. Книжник не думал, что так обрадуется этой уродливой стене из колючего металла. Оставалось надеяться, что их пустят за стену те, кто держал там сейчас глухую оборону.
– Пойду, договорюсь, чтобы нас пустили, – сказал Назар. Поманил за собой брата. – Степан, идем со мной – будешь батю уламывать.
Пока Инженер с сомнением оглядывал игольчатую стену, с не меньшим сомнением Книжник разглядывал самого Инженера, да трофейного био. Обитатели Хутора могут просто испугаться – и оставить незваных гостей за пределами своего маленького рая. И не будет даже повода возмутиться – кто бы пустил к себе в дом монстров?
Низкий гул вдалеке заставил всех обернуться.
Взгляду предстало зрелище, достойное картин Апокалипсиса. Во вспышках молний боевые роботы штурмовали Крепость. Укрепления огрызались орудийным огнем и струями жирного пламени – видимо, огнеметными установками. Вдоль всего периметра полыхал огонь, вспыхивали взрывы. Био пока атаковали не очень слаженно, вразнобой, наверное поддавшись все тому же психозу Волны, но было очевидно: защитникам Лавры приходится туго.
Глядя на эту грандиозную картину, можно было подумать, что это железные Титаны бьются с древними героями на самой кромке ада.
– Рагнарёк… – прошептал Зигфрид, завороженно наблюдая за зрелищем. – Последняя битва…
В его глазах снова просыпалось безумие. И Книжник подумал, что рано он расслабился по поводу друга, – Волна все-таки действовала на него, пусть и не столь явно, как на остальных, зато грозя самыми неприятными поворотами. Как сомнамбула, воин потянулся в сторону далекой битвы, сделал шаг. Его тянуло туда – на эту мифическую битву с силами тьмы. Никогда не выказывавший суицидальных наклонностей, он жаждал умереть в своей воображаемой битве богов – как, наверное, любой воин его народа.
Книжник приготовился остановить безумца, но сюда уже возвращался Назар, размахивая руками:
– Давайте сюда, быстрее! Только био оставьте – он даже в ворота не пройдет!
– А пусть здесь постоит – врага отпугивать будет, – сказал Зигфрид, с трудом возвращаясь в реальный мир. – Будем надеяться, что его не угонят.
Глава 12
Гибель богов
Какое-то время они стояли в оцепенении, не в силах понять, где они оказались. Вокруг буйствовала пышная зелень, цвели цветы, гудели насекомые и щебетали птицы. Это настолько контрастировало с тем, что происходило по другую сторону игольчатой стены, что просто не верилось ни в кровожадную Саранчу, ни во взбунтовавшихся биороботов. Хотелось просто упасть лицом в траву – и уснуть. На час, на день, на неделю – только бы не возвращаться в проклятый «внешний мир».
Ощутимый толчок под ногами в сопровождении угрожающего гула мгновенно вернул к действительности.
– Это еще что такое?! – крикнул Книжник. – Землетрясение?
– Да вот же, трясет! – беззаботно провозгласил появившийся из зарослей веселый здоровяк по прозвищу Крынка. – Вчера трясло, сегодня снова трясло, а у кума вообще хата покосилась да бочка с водой опрокинулась. А вода, сам знаешь, сейчас на вес золота!
– Отчего же трясет? – хмуро спросил Степан. – Никогда ж вроде не трясло!
– Да нет, в прошлую Волну тоже слегка потряхивало, – заверил хозяин. – Но что бы так сильно – такого да, не было.
– И что же, землетрясения только у вас на Хуторе случаются? – спросил Книжник. – Или во всем городе – тоже?
– За город не скажу, не знаю, да и какое мне дело до города, когда я здесь живу? – Крынка расхохотался – и полез обниматься с сыновьями. – Говорил я, что вернетесь, а? Говорил же! Потому что где, как не у нас, от Волны схорониться? Правильно, нечего голову подставлять всякой нечисти! Всегда здесь Волну пересиживали и сейчас пересидим!
– Не пересидите, – тихо сказал Ведун.
– А ты не каркай! – возмутился Крынка.
Даже сыновей от себя оттолкнул, упер руки в бока и грозно надвинулся на Ведуна. Да, видать, что-то увидал его бездонных глазах, отчего стушевался, сник и вдруг резко переключился на стоявшего рядом Инженера:
– А это еще что за диво? Кого это вы с собой притащили, да где такого раздобыли? Чего это он весь в железяках, как на протезах? Больной, что ли? А он не заразный?
Инженер не успел съязвить в ответ в свойственной ему манере, как Крынка уже сгреб его в охапку своими ручищами, громогласно вещая:
– Так ты не тушуйся, браток, – у нас для всех стол накрыт! Мы здесь народ простой, душевный! А горилки я тебе такой налью – вмиг о болячках забудешь, как новенький станешь!
Весь этот диалог Книжник обливался потом, ожидая его перехода в бурную ссору. Но Крынка был настолько обаятелен и радушен, что выбивал саму основу для конфликта, переводя любой разговор в веселую попойку.
Попойка не заставила себя долго ждать. Знакомый стол наполнился простыми, но сытными яствами, бутылями с мутной брагой и какими-то настойками, вызывая у Книжника устойчивое ощущение дежавю. Захмелевший Крынка уже начал запевать песни и даже умудрился заразить своим неуемным весельем Инженера, в котором неожиданно отыскал родственную душу. Снова звучали громкие тосты, прославляющие дружбу и взаимопонимание, вовсю восхваляющие присутствующих. Этот продолжающийся чумной пир начинал уже напоминать кэрролловское «безумное чаепитие», когда Книжник снова, как в прошлый раз, выбрался из-за стола и отправился по тропинке в густом кустарнике, даже не признаваясь себе в том, что надеется на повторение удивительной встречи.
На Марику он наткнулся почти сразу. Она выскочила навстречу и замерла, часто дыша, глядя на него огромными испуганными глазами.
– Ты… Живой? – прошептала она.
– Живой. Благодаря тебе, – улыбнулся Книжник, беря ее за руки. – Твоя заколка…
Он принялся сбивчиво рассказывать о своих похождениях, а девушка неотрывно смотрела на него, будто он был ангелом, принесшим ей благую весть. Ему даже стало неловко – особенно когда он увидел в ее глазах слезы.
– Да что ты, Марика… – он неловко обнял ее, осторожно прижал к себе. – Не плачь… Ну…
В ответ девушка еще громче разрыдалась ему в плечо, а Книжник погладил ее тонкое, вздрагивающее плечо, подумав с удивлением и теплотой: неужто она влюбилась в него? С одной стороны, оно, конечно, бывает. А с другой… Он же чужеземец, бродяга, заявившийся в этот крохотный рай бог знает откуда, и скоро уйдет неизвестно куда…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
