— Где он, этот корабль? — с отчаянием проговорил я, но это уже было другое отчаяние, отчаяние, порождающее действие. Ощущение полной безнадежности, прострация, в которой все потеряло значение, покинуло меня.
Я видел, что лицо Лании разгладилось, гримаса боли исчезла. И какое-то неземное спокойствие снизошло на это знакомое до последней черточки лицо.
— Она надеется на вас, она знает, что вы найдете выход… — тихо проговорил Северцев.
И словно возражая ему, воздух разорвал отвратительный визг летящей мины. Лишившись пулемета, нападавшие решили применить более действенное средство. Грохот взрыва прозвучал в нескольких метрах от нас, вопли отрикошетивших осколков напомнили о том, что все по-прежнему висит на волоске. Мейнус, закончивший свою работу, юркнул в заплечную сумку Северцева.
— Быстрее вниз! Обратно в туннель, там нас по крайней мере не достанут из миномета, — коротко распорядился я.
Мы подхватили Ланию, ее тело показалось неестественно легким, почти невесомым. Но кровь больше не сочилась из раны. Не понадобилась даже повязка.
Никто на баррикаде не обратил внимания на то, что уносят их командира.
Это была не наша война, никому не пришло в голову проверить, оставались ли еще среди защитников живые люди.
Мы стремительно преодолели пространство, отделявшее нас от входа в туннель. За нашими спинами грохнул новый взрыв и застучали короткие злобные автоматные очереди. Но все это уже не имело значения. Через минуту зев туннеля поглотил нас, и мы заскользили по его спиральному желобу вниз, в подземные катакомбы Липона.
Глава 38
Когда мы очутились на дне спирального колодца, стало ясно, что нам необходимы носилки. Тело Лании, погруженной в анабиоз, оставалось гибким, и это создавало дополнительные трудности. Мы не знали, как долго продлится наше новое путешествие по катакомбам Липона.
В конце концов мы разрешили проблему носилок с помощью двух почти бесполезных бластеров и моей куртки.
Коротко обсудив обстановку, мы решили идти обратно по маршруту, сохраненному в электронном искателе. Собственно, ничего другого нам и не оставалось.
После четырех часов непрерывного движения вслед за голубой точкой, бегущей по экрану искателя, когда все уже окончательно выбились из сил (переноска Лании способствовала этому, несмотря на то что время от времени Анна по очереди подменяла одного из нас), я, наконец, объявил короткую остановку. Воспользовавшись этим, Северцев тихо, так, чтобы не услышала Анна, спросил:
— Ты ведь не собираешься возвращаться на хутор?
— Нет.
— Тогда куда?
— Не знаю. Выберемся из этого чертова города, там будет видно.
Впервые у меня не было конкретного плана действий даже на ближайшие несколько дней. Время утекало, как вода в песок. Время, отпущенное Лании тем чудом, которое сотворил Мейнус.
— Повторить он этого не сможет? — спросил я безо всякой надежды, заранее зная ответ.
— Нет. Повторной процедуры консервации человеческий организм выдержать не в состоянии. Единственное, что мы можем сделать, — в течение этих десяти дней доставить ее на «Орешек». В его анабиозных камерах в замороженном состоянии она может находиться сколь угодно долго. — Он хотел сказать что-то еще, но неожиданно замолчал, прислушиваясь. Я почти одновременно с ним услышал шорох. Он доносился из того туннеля, по которому мы только что шли.
— Кажется, кто-то нас преследует…
— Возможно, это наши старые знакомые из шахты?
Я лишь пожал плечами, продолжая всматриваться в темноту. Северцев на всякий случай отвязал бластеры от импровизированных носилок. Даже два заряда могли сейчас пригодиться.
Через несколько минут мне показалось, что я рассмотрел в глубине туннеля ряд каких-то огоньков. Они напоминали елочную гирлянду с цепочками бегущих огней.
— Это не они. Это что-то другое. Я пойду, посмотрю.
— Ты уверен, что это стоит делать?
— Постараюсь не отходить далеко.
Я не стал ему объяснять, что все время ждал какого-то знака. Я нашел Ланию, но теперь Гифрон должен был довершить начатое. Последовательно, шаг за шагом он будет выполнять условия нашего незаключенного договора, чтобы затем потребовать от меня того же самого.
Едва я отошел от своих спутников на несколько шагов, как туннель расширился, и я не узнал места, по которому мы только что прошли. Под ногами вновь, как в шахте, валялись ржавые остатки механизмов, настолько старых, что от них ничего не осталось, кроме кучек коричневой трухи. Этого хлама раньше здесь определенно не было. Может, я перепутал коридор? Перекрестки встречались на каждом шагу… Я старался найти случившемуся разумное объяснение, хотя уже давно догадался, что произошло на самом деле.
До бегущих по стене огней оставалось всего метров десять, и в луче фонаря я отчетливо видел, что, кроме самих огней, там ничего нет. Казалось, в стене друг за другом кто-то зажигал сотни крохотных лампочек.
Я подошел вплотную, но по-прежнему ничего не мог понять. Похоже, светились сами камни. На поверхности стены на мгновение вспыхивало световое пятно не больше монеты и тут же гасло, передавая этот бегущий огонь следующему пятну, расположенному в нескольких сантиметрах от предыдущего. Все вместе они складывались в бегущие друг за другом огненные зайчики, и эти странные знаки уходили в сторону, обратную той, которую мы выбрали для своего движения.
Что, если это приглашение? Указание правильной дороги? Я ведь ждал знака… Так вот он, этот знак. Ведущий куда? К выходу из этого мира или к очередной ловушке? Откуда мне знать, какую роль отвел нам хозяин в своей новой пьесе?
— Послушай, ты! Может, скажешь, наконец, что тебе от нас нужно? — Я с размаху ударил ладонью по первому световому пятнышку, словно прихлопывал муху, и неожиданно услышал ответ.
— Ты согласен доставить ЕЕ на Землю?
Голос был глухим и бестелесным, казалось, шептали сажи стены.
— Я никогда этого не сделаю! Если она попадет ко мне в руки, я ее уничтожу!
Не знаю, зачем я это сказал. Отчаяние во мне переросло какой-то порог, мне надоело играть в чужие игры, сражаться на шпагах и швырять нож в шипящих монстров. Я мечтал избавиться от всего этого любой ценой, я хотел выйти из игры.
Пусть другие разбираются с глобальными проблемами человеческой цивилизации и ищут ответы на вопросы, на которые никогда не бывает ответов. С меня довольно. Пусть теперь Гифрон подыскивает другого почтальона для своей страшной посылки. Я не желаю больше об этом ничего знать.
— Это твое окончательное решение? — Мне давали возможность одуматься, оценить последствия своего поступка, но я уже не мог остановиться.
— Да.
— Но ты ведь еще не видел города!
— Видел я твой хренов город. Там на каждом перекрестке убивают людей!
— Это не мой город. К этому городу я не имею никакого отношения. Этот город сделали таким твои собственные соотечественники. Мой город находится за стеной. Разве ты не хочешь узнать, во что может превратиться твой собственный мир, прежде чем принять окончательное решение?
— Я его уже принял.
После моих слов огни мгновенно погасли. Мертвая тишина заполнила туннель. Казалось, сгустился даже воздух. Теперь я мог полагаться только на себя самого и неожиданно почувствовал огромное облегчение.
Вернувшись к товарищам, я кивнул в ту сторону, куда бежали погасшие теперь огни.
— По-моему, нам туда.
— Что там было?
— Что-то вроде путеуказателя.
— Но ведь мы только что пришли оттуда!
— Это ровным счетом ничего не значит, — устало проговорил я. — Здесь все может измениться в любую минуту.
— Куда именно был направлен указатель? — спросила Анна, внимательно всматриваясь в меня.
— На райский город! — со злостью проговорил я. — Если не действует кнут, ребенку предлагают пряник.
— О чем ты, Олег? Ты в порядке?
Конечно же, я был не в порядке, что-то сдвинулось в моем сознании в ту минуту, когда погасли огни, но афишировать это свое новое состояние я вовсе не собирался.
— Куда, собственно, вы собираетесь идти? Мы запутаемся в этих туннелях уже через несколько шагов.
— Попробуйте искатель. Он должен обнаружить на стене остаточные следы. Раз был свет, значит, была и энергия, питавшая его.
Я оказался прав. Стена, по которой несколько минут назад бежали огни, выглядела на экране ровной плоскостью, перечеркнутой линией темных пятен. Не составляло особенного труда определить любой поворот. Эти пятна тянулись в одну-единственную сторону. И хотя сейчас мы шли по тому самому направлению, которое нам указали, была и разница. Мы сами выбрали этот путь. Гифроновские указатели больше не работали.
