Вернулся старый гнев. Воздух задрожал от низкого рыка, тут же подхваченного лежащими истинными волками.
– Ярл, я не понимаю, о чем вы говорите, – сказал Бьорн.
– Только об одном, – ответил нетерпеливо Русс. – Это не может продолжаться. Мой брат разорвал Империум ложью, и если мы не изменимся, тогда заслуживаем той же участи, что и уничтоженные нами колдуны. Я больше не буду палачом Императора. Я больше не хочу видеть моих сыновей искалеченными, лишившимися союзников, цепляющимися за старые мифы о превосходстве. Здесь лежит путь. Здесь находится дорога через чащу, и мы должны научиться видеть ее.
Он снова наклонился. На камне лежало еще три руны, все лицом вниз. Русс взял их и показал Бьорну первую.
– Многоголовый змей, – сказал он.
– Альфа-Легион
– Похоже на то.
– А другая?
Русс перевернул руну.
– Бьорн. Медведь. Ни разу не падала лицом вверх. Ни разу. Как думаешь, почему?
Бьорн посмотрел на нацарапанный символ и что-то внутри него застыло. На миг он ощутил непрошеное чувство бесконечности, гнетущего времени, холодных теней, утраты, терзающей его, словно рана.
– Вот почему вы вызвали меня, – понял Бьорн.
– Ты – часть происходящего. Каждый раз, как я разгадываю путь будущего, я вижу там тебя, на самом краю, и поэтому я хочу, чтобы ты был рядом, когда я переделаю Легион. Чтобы ты был со мной, когда мы пойдем дальше.
Бьорн посмотрел на примарха, и тяжесть на сердце не уменьшилась.
– Это место ненавидит нас, – сказал он. – Он раздавит нас еще до того, как все закончится.
– Нас ненавидит вся галактика, – сказал Русс с ноткой несдержанности. – Всегда ненавидела. Если мы хотим выжить, нам нужно насолить ей еще немного.
Сверхъестественный порыв телепортации был милосердно коротким. Содрогание пустоты, укол холода с едва слышимым воем вакуума, и на этом все.
В центре рассеивающейся сферы варповой изморози стоял Гунн. Ярл шагнул через нее, снимая шлем и стряхивая с доспеха остаточные кольца эфира. С ним прибыли Скрир и Эсир, презрев чрезвычайную опасность перемещения по варп-волнам между идущими на полной скорости двумя титаническими кораблями.
Перед Волками раскинулся командный мостик, за сотней иллюминаторов которого открывалась багровая пустота. Трон – массивная громада, высеченная из гранита, с подлокотниками в виде двух охотящихся волков – оставался пустым. Просвет в сердце переполненного пространства.
– Кто здесь командует? – спросил Гунн, шагая к месту примарха.
Смертные матросы не вмешивались, на лицах отражались смешанные чувства благоговейного страха и облегчения. Дюжина Волков личной почетной стражи примарха стояли строем перед пустым троном, каждый носил поверх доспеха черную волчью шкуру. Ими командовал хускарл Русса одноглазый Гримнр Черная Кровь.
– Ты знаешь ответ, ярл, – предупредил Гримнр, встав между лордом Гунном и командным троном.
– Флот разрывает себя на части, – заявил Гунн, держа руки близко к висевшему на поясе оружию. – Или вы настолько слепы, что не видите, куда ведет нас старик?
– Это его трон.
– Я не вижу его здесь.
Лицо Гримнра напоминала посмертную маску – неподвижное с пустым взглядом.
– Он вернется. До того момента никто не займет его место.
Гунн презрительно сплюнул и шагнул к основному модулю тактических гололитических проекторов. Когда он подошел, группа магосов Механикума поспешно убралась с его дороги. Гунн указал на мерцающие руны флотского построения, что висели над командной платформой мостика.
– Видишь это? – пренебрежительно спросил он. – Можешь прочесть эти руны?
С начала отступления мало, что изменилось. Альфа-Легион по-прежнему держался сразу за дистанцией огня лэнсов, все так же наблюдая за ними и преследуя. Флот Волков находился в угрожающе скученном состоянии, по-прежнему действуя на полной субварповой скорости, заполняя туннеля от одного опасного края до другого. Из верхних иллюминаторов бил темно-красный свет. Для Волков совсем не осталось пространства.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Мне не приказывали атаковать, – сказал Гримнр.
– Ты видишь, к чему нас это привело.
Пока лорд Гунн говорил, Скрир и Эсир бесшумно и целенаправленно перемещались по краю командной платформы, не сводя глаз с воинов Гримнра. В остальной части мостика работа шла, как обычно – сотни кэрлов и трэллов Механикума согнулись на своих постах. Хотя иногда они осмеливались бросать косые взгляды на спорящих полубогов.
Мертвенный взгляд Гримнра метнулся к высоким иллюминаторам, за которыми бурлила беспокойная материя Алаксеса. Все они отлично знали, что произошло с кораблями, попавшими туда. Хускарл, такой же непреклонный, как и раньше, перевел взгляд на Гунна.
– Мне отдал приказ примарх, и мы продолжим идти вперед.
Гунн прищурился. Казалось, вены на его шее лопнут от разочарования.
– Мы должны повернуть, – с жаром прорычал он. – Ты ведь должен понимать это. Кому-то необходимо взять в руки командование, пока мы все не погибли. Флагман должен снова командовать. Я не могу делать это с «Рагнарока».
Гримнр позволил всего на секунду проблеску неуверенности исказить его в остальном каменный лик. Этого было достаточно. Гунн ухватился за возможность и приблизился к хускарлу. В командирском голосе снова появилась настойчивость.
– Мы не нарушаем верности, – давил он. – Ты чувствуешь то же, что и я. Мы – воины. Если он не сделает то, что необходимо, то должны мы.
Гримнр по-прежнему стоял между ярлом и командным троном. Он оглянулся на гололиты, посмотрел на сомкнутые ряды эскортников Альфа-Легиона, на мощные построения в нескольких секундах позади них, и лицо Волка выдало сильное желание: снова атаковать предателей, даже если это означало гибель; умереть с честью, нежели стремиться к бегству без нее.
Но мгновение прошло. На лицо вернулся лед, и рука скользнула к рукояти топора.
– Не приближайся, – прорычал он.
Скрир и Эсир вынули болтеры, как и люди Гримнра. В центре стоял сердитый лорд Гунн, готовый к действию, его татуированный лоб потемнел. Он застыл на долю секунды, не в состоянии сделать судьбоносный шаг и пролить кровь на мостике. Как только это случится, ничего уже изменить будет нельзя. Все они знали об этом, но рука лорда Онн оставалась наготове.
– Лорды! – выкрикнул смертный магистр сенсориума, нарушив напряженное безмолвие. Его пост находился несколькими метрами ниже уровня трона, а голос был смехотворно тонким в сравнении со звериными тембрами хозяев. – Прощу прощения – туманность!
Все повернулись. За иллюминаторами продолжали ползти облака, такие же непроницаемые, как и раньше. Они надвигались, задевая эскортники во внешнем кольце. Но проекции носового гололита смогли все же показать, что скрывается за приближающимися скоплениями. Устройства отобразили путь вперед в виде каркасной модели туннеля, повисшей рядом с тактическими дисплеями и повторяющей повороты и изгибы оригинала, уходящего в глубины туманности. Многие часы это был единственный проход, сужающийся, словно закупоренная артерия. Теперь он изменился: двадцатью тысячами километров ниже путь разветвлялся на две отдельные линии между плотными скоплениями, одна разворачивалась на сто восемьдесят градусов и ныряла в глубины туманности, другая устремлялась прямо вперед, расширяясь и ведя в верном направлении.
Все видели, что говорили авгуры дальнего действия о втором ответвлении. Лорд Гуннар Гуннхильт просмотрел полученные данные и ощутил неожиданный прилив радости. Впервые за долгое время.
– Наконец то, – пробормотал он, позволив руке отпустить рукоять клинка. – Тот самый выход.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он мчалась во весь дух по узким переходам. Испуганные кэрлы видели кровь на доспехе и обнаженный клинок, но шок останавливал их.
Он гадал, был ли его бег похожим на Волчий. Мысленно он всегда представлял, что они бегут как звери: раскачивая плечами, опустив головы и тяжело дыша. Воины VI Легиона узнают его походке или еще чему-нибудь, но у него не осталось времени, чтобы подумать над этим, копировать ее и учиться из наблюдений.
