как и мы.
Тут отец снова усаживается в кресло и перегибается через стол.
- Что за такая блажь? Я посмотрел фото, ничего в ней особенного нет. Девчонка, как девчонка. Нищая, голодранка. Да, пусть смазливая, но мало ли таких? И ради нее ты готов пожертвовать спокойствием своих родителей, своим спокойствием и благополучием всей семьи?
Отец встает, отталкиваясь от стола, и подходит к окну.
- Ты хоть знаешь, какие проблемы в бизнесе у меня начались после этого дурацкого расторжения союза? А что будет, если журналисты пронюхают о том, с кем теперь якшается сын самого Градова?
Вначале я пытаюсь себя сдерживать. Но чем дальше, тем сильнее заводят меня слова отца. А когда он начал оскорблять Стасю…
Понимаю, прекрасно понимаю, что он только этого и добивается, вывести меня из себя. Но уже ничего не могу поделать. Какая разница, если в итоге все равно все будет по его?
Пока что по его.
Потому что в итоге, он не сломает меня. Я не хочу, чтобы его эксперимент удался.
Но сейчас, сейчас выскажу ему все, что думаю.
- Тебе только и важно, что мнение журналистов и друзей, на семью тебе плевать, - говорю я, поднимаюсь с кресла и подхожу к нему, - только это тебя и волнует, да?
- Как ты можешь так говорить? Я забочусь обо всех нас.
- В гробу я видел твою заботу. Ясно тебе?
- Влад, держи себя в руках, мы цивилизованные люди!
Но меня уже несет.
Все во мне кипит, и я высказываю отцу все, что думаю о нем и его гребаных методах воспитания. И о том, с какого хрена он винит в смерти Кира меня. Он виноват не меньше, раз не смог уследить за своим сыном. Потому что бизнес и место в депутатском кресле всегда стояли для него на первом месте, даже тогда, на отдыхе.
- Ты видел, как мне было плохо тогда, - ору я, - как я сходил с ума и не знал, как дальше жить. И что ты сделал? Что? Что сделал? Ничего. Хуже, чем ничего. Ты, вы с матерью, не придумали ничего лучше, чем обвинить во всем меня. Просто потому, что я остался жив. Потому что как я посмел жить, в то время как его не стало. Было бы лучше, если бы я утонул тогда вместе с ним. Потому что тогда вы бы не смогли переложить всю ответственность за случившееся на кого-то другого!
- Ты не понимаешь, о чем говоришь! – рявкает отец.
- Да неужто?
- Ты вообще должен быть благодарен мне за все, что я для тебя сделал и делаю сейчас! За все, что ты получил. За все! Образование, уровень жизни! За все ты должен быть благодарен только мне! А вместо этого ты спутался с грязной девкой, которая живет на помойке и…
Я набрасываюсь на отца и бью его в челюсть со всей силы. И тут же бью снова, а потом снова. Мне плевать на то, что за дверью стоит охрана, плевать на последствия.
Но он больше не скажет ни одного слова против Стаси, он больше не скажет.
Дверь с шумом распахивается.
На меня набрасывается сразу четверо вооруженных дубинками охранников и оттаскивают от отца.
А потом я получаю удар за ударом.
Но я не чувствую боли.
Все, о чем могу думать сейчас, это о том, что хочу его убить.
Я хочу его убить!
- Ты, ублюдок! Скажи спасибо, что я принял тебя как родного сына и воспитывал все это время, как своего собственного. Но сейчас...сейчас ты переходишь границы! Видит бог, я терпел достаточно!
Отец разбитым лицом склоняется надо мной и это последнее, что я вижу и слышу, прежде, чем погрузиться в темноту.
Стася
Я выхожу из автобуса, прощаюсь с Сашей, который зачем-то увязался со мной прямо до моего нового места жительства (якобы друг живет неподалеку, вот так совпадение), и натыкаюсь глазами на вывеску супермаркета. В голове сразу же зреет великолепный план.
Я накуплю продуктов и приготовлю для нас с Владом ужин.
В хозяйственном отделе мне на глаза попадается набор красивых праздничных свечей, и я непроизвольно тянусь к ним. Вдруг решаю, что это будет не просто ужин, а романтический ужин.
Самый настоящий романтический ужин, как в фильмах.
Уже представляю, как удивится, и, я надеюсь, обрадуется Влад, когда придет домой и увидит накрытый мной стол, свечи.
Он точно обрадуется.
Немного подумав, я беру даже бутылку вина.
Мы сядем ужинать с ним и примемся болтать обо всем.
А потом, когда вместе уберем со стола, мы выйдем на балкон, чтобы полюбоваться на звезды.
Влад подойдет со спины и обнимет. Уткнется носом в мои волосы, пройдется по шее, вызывая мириады мурашек. Скажет на ушко что-нибудь приятное, например, как он меня любит.
Пока что он прислал только голосовое.
Его я прослушала уже раз двадцать. Но так хочется услышать это еще раз, уже лично от него.
А потом он развернет меня лицом к себе и поцелует. Конечно, поцелует, он не сможет удержаться.
А я буду обнимать и целовать его в ответ.
Дальше мои фантазии пока не заходят, но где-то на уголке сознания я все же смутно осознаю, уже не в первый раз, что мне бы хотелось большего с ним. Только теперь эта мысль звучит в моей голове отчетливее.
Я готова зайти дальше. Я хочу этого.
И, повинуясь порыву, я присылаю ему ответное голосовое, что тоже люблю его. Очень сильно люблю. И очень, просто очень сильно жду встречи. Что у меня будет сюрприз для него, который ему точно должен понравиться.
Пока оно висит в непрочитанных, но, возможно, он прочитает его, как только освободится.
* * *
Стол накрыт ровно к семи. Я смотрю на время и жду Влада. Пока что его нет, и телефон по-прежнему выключен.
Странно.
Хотя, он же не сказал точно, во сколько закончатся эти его дела.
Ничего, подожду еще.
Я буду ждать, сколько нужно, лишь бы с ним все было хорошо, и он поскорее вернулся домой.
Глава 40
Звонок в дверь раздается после восьми, когда мое нетерпение достигает самого пика.
Я побыстрее зажигаю свечи и несусь открывать, не задумываясь о том, что у Влада должны быть свои ключи.
Некоторое время вожусь с замком, после чего распахиваю дверь и… с недоумением взираю на Сашу.
Сказать, что я удивлена, это ничего
