Эрелнд вскрикнул, пробежал еще пару шагов, развернулся, не такой легкий и ловкий как прежде, опустил меч. Эрелнд посмотрел Меиславу в глаза, и замеялся.
– Все-таки ты достал меня.
Межислав едва заметно кивнул; что тут говорить…
– Славно, – выдохнул Эрленд. – Хороший поединщик достался мне. Вот сейчас… я.. живу…
– Сейчас ты умираешь. – Мягко поправил Межислав.
– В этом-то и вся суть. – Эрленд с усилием поднял свой меч, кровь бежала по его ноге и копилась на полу лужицей. – Чтож, пора это заканчивать.
Межислав приготовился. Да, пора было заканчивать, хоть в этом не было радости.
– Сейчас я попаду в честную Вальхаллу. И настоящий Один встретит меня. Конец мороку. – Эрленд сплюнул в сторону кровью, и шагнул вперед.
Это было уже нетрудно. Межислав аккуратно отвел ослабевший меч Эрленда в сторону, и всунул сой клинок тому в грудь.
– Будь свободен, Эрленд, – Клинок застрял в грудине, и Межиславу пришлось наклонится над осевшим телом, чтобы выпростать его.
А когда выпрямился, то увидел что из прохода ведущего в зал, вывалились пятеро эйнхеров. Их излучатели настороженно смотрели ему в лицо. Один из эйнхеров спросил, на своем северном наречии. Межислав достаточно понимал их язык, чтобы понять – эйнхер требует назваться. Но вот чтоб ответить чисто, настолько он языка не знал. Да, впрочем, и не стоило, – потребуют поднять забрало, и чужое лицо выдаст его с головой… Межислав вздохнул, взглянул на наставленные излучатели, сжал покрепче меч, оценил дистанцию – далеко. Стосковался я по тебе, Веленушка. Истомился как поле в засушь по дождю… Истомился по глубине твоих глаз… Он рванул вперед.
Излучатели рявкнули.
***
Петр аккуратно, стараясь не тревожить ногу, уперся левой рукой в пол, и постарался сесть чуть поудобнее. Он сидел на полу, у консоли, привалившись спиной к стене. Ровно там, куда его бросил выстрел Стейнара. Левая рука елозила по гладкому металлическому полу, а выпускать излучатель из другой он не хотел. Черт, нет, так не приподняться. Петр посмотрел на сою правую ногу. Плохо, плохо дело.
– Черви… вороний корм… – с какими-то обиженными всхлипами забормотал Стейнар. – Ведь у меня почти все получилось… Ведь почти… Вы же… все испортили…
Петр перевал взгляд на Стейнара. Тот лежал шагах в двадцати, уткнувшись лицом в пол. Стейнара можно было не опасаться – его правую руку пережгло у запястья. Кисть, причудливо сплавившаяся с излучателем, лежала далеко в стороне. Честно говоря, до этого момента Петр вообще был уверен, что Стейнар мертв. Он точно видел перед падением, что еще один выстрел уложил Стейнару куда-то в корпус…
– Скотья ж вы требуха, – продолжал бессвязно ругаться Стейнар, судорожно дергаясь на полу – Навозники… Я бы создал великую… Я бы… Конунгом, я… а…
– Ну, прости дружок. – Петр оперся левой рукой в пол, и глубоко вздохнул. – Это у нас у русских, судьба такая: – мечтам всякой швали предел класть. Не ты первый, не ты последний.
Он не чувствовал боли. Вот что было плохо. Здоровый-то боли тоже не чувствует. Но здесь было другое бесчувствие, тупое, деревянное, под которым что-то таилось, в любой момент готовое прорваться.
А Стейнар не прекращая бормотать, какими-то рваными рывками приподнялся, оперся на руку, потом на культю, взвизгнул, упал. Но снова приподнялся, и не прекращая изрыгать ругательства и проклятья, прижимая культю к прожженному животу, на четвереньках пополз к своему излучателю. Это бы ему слабо помогло – оторванная кисть сплавилась с оружием в причудливую скульптуру. Это Петр даже со своего места видел точно. Хотя в глазах что-то начало темнеть.
Стейнар дополз до излучателя, протянул к нему целую руку, и снова застонал.
– Бараны… Я бы… покорил… Все бы славили… Трепетали предо мной… как…
– Надоел ты мне, – прошептал Петр. Облизнул пересохшие губы. – Стейнар!.. Посмотри на меня.
Стейнар хоть и с каким-то запозданием, но услышал, медленно повернул голову, посмотрел ненавидящим взглядом на излучатель выписывающий замысловатые кренделя в руках Петра.
– Плесень… Ненавижу…
Петр выстрелил. Стейнар обвалился с колен, и затих.
Петр отложил отяжелевший излучатель. Не хватало воздуха. Все этот проклятый шлем. Он поднес руку к голове и открыл забрало. В горло и нос ворвалась вонь паленого пластика и жженого металла. Петр быстро прикрыл шлем, но он уже глотнул отравы, и тяжело закашлялся, да так что закрутило все тело, затылок в шлеме хлопнулся в стену, а ноги завозили по земле. На очередном точке тела, в левой сожженной ноге что-то хрустнуло, обсыпалось тонким пеплом, и голень с ботинком осталось лежать на полу, отдельно.Плохо дело. Совсем плохо.
Петр выбрал условленную частоту.
– Межислав… Андрей… Стас… – Слышите? Кто-нибудь? Братцы? А-а…
Он прислонился к консоли, и почувствовал, что дыхание становится все более прерывистым. Выдохнул с силой, сквозь зубы. Все плыло куда-то, в мерзком мареве. И наперекор наступающему беспамятству он сказал:
– Штабс-Капитан Петр Дымов, командир пулеметной команды 16-го полка, 4-й стрелковой дивизии, – боевую задачу выполнил. Вот так. Все… Что-то устал я слегка, братцы.
***
Сознание вернулось сразу, будто включили лампочку. Сознание вернулось сразу. а мысли нет, и он какое-то время бесцельно созерцал льющийся с неба свет, иногда застилаемый клочьями дыма. Промелькнула обиженно стрекоча крыльями стрекоза-"чинук", и он наконец полностью очнулся. Он лежал на земле, тяжело перевернулся, приподнялся на локте и огляделся. Лес вокруг поредел, покрылся угольными язвами, дымились пережженные поваленный стволы, истекали соками сорванные взрывом ветви, пара деревьев неохотно горело. Стас приподнялся, и на спине что-то захрустело, он протянул руку за плечо, и вернув обратно перчатку увидел на ней сгоревшие скрученные волокна. По спине что-то краем прошлось, но насквозь не пропалило. Левый глаз не видел ни черта, кроме помутневшего забрала. Он встал на колени и завертел головой, кося на правую сторону. Несколько тел эйнхеров лежали вокруг. Опаленные, почерневшие. Стас пригибаясь подскочил к ближайшему, и взял рядом излучатель. Внутри что-то екнуло. Андрей! Надо его найти. Он перевернул ближайшее тело эйнхера, снял шлем. Нет, не он. Другое тело. Тоже не он. А этот, сплошь обугленный – если б и он – Стас его все равно не узнал бы…
– Он шел от изувеченного тела к телу. Так он и нашел местного хозяина. Черная броня все-таки не выдержала натиска эйнхеров. Судя по тому, как владыка лишился головы и одной из верхних конечностей, его все же настиг залп мини-ракет. Теперь, когда он лежал спокойно, можно было бы пересчитать, сколько у него всего щупалец вместо ног, было бы желание… Стас пошел дальше. Где же Андрей?
Андрей оказался пятым. Он лежал на тропе, у исчезнувшего моря. Там где и должен был быть, и Стас нашел бы его раньше, ели бы все окружение вокруг так не изменилось бы. Левая рука и бок костюма Андрея были сплошной оплавленной коркой, но когда Стас снял с него шлем, Андрей открыл глаза.
– Андрюха… – Выдохнул Стас.
– Мы его уели?
– Владыку? – Стас кивнул – Да.
– Хорошо… Теперь и местным облегчение выйдет…. – Андрей сглотнул. – Когда он зашевелился, не успел я в гада пальнуть. Оплошал маленько…
– Не оплошал. Ты меня в сторону откинул. Спас.
– Семейное… Мама говорила, – Мы Дымовы, всегда других пуще себя бережем…
– Подожди, – Стас, взял Андрея за плечо покрепче. – Дымов, это что – твоя фамилия?
– Да… Космос… Поглядеть охота. Одд сказал, не будет владыки, – можно будет взлететь. Представляешь? Туда. К звездам…
Андрей улыбнулся, и застекленел глазами.
Стас еще немного подержал тело в руках, закрыл Андрею забрало, аккуратно опустил и поднялся на ноги.
– Общий вызов. – Межислав, Петр? Кто-нибудь слышит меня? Мужики, ответьте!
Эфир молчал.
– Общий вызов, – повторил Стас. – Межислав, Петр…
– Стас, – отозвался в шлеме тихий и какой-то дремотный голос Петра. – А я уж думал вы с Андреем – того, кончились. Дело сделали?
– Сделали. Но Андрей… – все.
– Ясно. – Помолчал Петр. – И Межислав тоже. Я долго вызывал. Ты сам-то не ранен?
– Нет, – мотнул головой Стас. – А у тебя там что?
– Стейнара я утихомирил. Но и он меня зацепил.
– Идти можешь? – Встревожился Стас.
– Идти, пожалуй, нет. – С непонятной интонацией отозвался Петр.
– Так, жди. Я сейчас к тебе доберусь.
– Не надо.
– Ты там что, совсем сдурел? – Взвился Стас. – Сиди, жди. Я уже иду.
