груди, по плечам и по шее. ― Я уже тогда хотела тебя, просто не могла получить.
Она тянется к моему затылку, притягивая меня ближе к себе. Я наклоняюсь с довольным урчанием в груди; услышать от нее признание, что она испытывает ко мне такое же опьянение, как и я к ней, ― это хороший удар по самолюбию.
― Ты заставила меня так долго ждать, ― стону я, гладя ее по шее.
Она хихикает от моего прикосновения, и я отстраняюсь от нее почти пьяным шагом.
― Я трахну тебя на стойке, если мы будем продолжать в том же духе, а нам обоим нужно быть на тренировке через двадцать минут.
Она дуется и смотрит на меня.
― Ну и что? Поездка туда займет всего десять минут, этого времени как раз достаточно.
― Этого времени едва хватит для быстрого секса, ― рычу я, и она смеется над моей поправкой. ― И тебе нужно поесть.
Я достаю из холодильника сковороду и ингредиенты и начинаю готовить ей яичницу, пока она наблюдает за мной. Пару раз звонит телефон, привлекая ее внимание, и она начинает нервно грызть ногти. Наконец, она набирает ответ, многократно дергая ногой, как бы избавляясь от избытка энергии.
― Все в порядке? ― спрашиваю я.
― Да, ― отвечает она, но тут же задумывается: ― Я разговаривала по телефону с братом перед тем, как спуститься. Он сказал, что у моей мамы вчера случился рецидив.
― Черт, ― говорю я с паузой. ― Тебе нужно вернуться домой?
― Нет, ― беззлобно смеется она. ― Это уже пятый раз за год. Она дает пустые обещания мне и Нолану, останавливается на пару дней, чтобы показать, что она изменилась, но это никогда не длится долго. Неизбежно она возвращается к этому в течение недели.
Мои губы раздвигаются, когда я смотрю на нее.
― Помогает ли то, что она хотя бы пытается?
― Не совсем. Может быть, это цинично и подло с моей стороны, ― добавляет она, и в ее голосе отчетливо слышится ранимость. ― Может быть, я должна поверить ей, когда она говорит, что на этот раз она завязала навсегда, но я не верю. Я слишком часто видела, как это происходило, как она пользовалась деньгами, которые мы ей давали, чтобы «купить продукты» или «купить новую одежду», а потом выяснилось, что она использовала их для того, чтобы купить свою очередную наркоту, ― она делает паузу, отпивая глоток из моего бокала и обдумывая свои дальнейшие слова. ―Но это не значит, что каждый раз не бывает немного больно.
Я накладываю ей яичницу и ставлю рядом с ней, а затем обнимаю ее за плечи.
― Мне очень жаль, ― честно говорю я ей.
― Все в порядке, ― отвечает она, выпрямляя позвоночник. ― Извини за откровения, которое свалилось на тебя, особенно утром.
Я обхватываю рукой ее хвостик и дергаю его, заставляя ее голову откинуться назад на мою руку.
― Не извиняйся. ― Я беру тарелку и толкаю в ее сторону. ― Теперь ешь.
Я делаю шаг назад и прислоняюсь к кухонному острову, наблюдая за тем, как она ест, и в моей груди разливается тепло от того, что все это происходит в домашней обстановке.
Мы с Фениксом выходим из раздевалки, чтобы отправиться на тренировку, когда Девлин задерживает меня в коридоре.
Я отвлеченно смотрю вниз, на то, как розовая резинка Тайер обвивается вокруг моего запястья, поэтому я не сразу замечаю его.
Она лежала на дне моей сумки после того, как я достал всю одежду, и мне захотелось ее надеть.
― Неплохой трюк ты проделал вчера вечером, ― говорит он, стараясь играть роль большого страшного парня.
Я обхожу его, не обращая внимания, мне неинтересно с ним общаться.
― Она выглядит так, будто ее можно хорошо трахнуть, ― говорит он мне вслед.
Я разворачиваюсь, прежде чем он успевает закончить фразу, и прижимаю его к стене предплечьем, сдавливая горло.
Он открывает рот, чтобы заговорить, но я надавливаю на его горло, выдавливая из него дыхание и жизнь.
― Будь очень осторожен со своими следующими словами, ― усмехаюсь я. ― Они могут стать твоими последними.
― Я уже говорил подобные вещи о других девушках, ― прохрипел он. ― Но ты никогда не был против.
Я отпускаю его, и он неуклюже падает на землю, но потом поднимается.
― Теперь я против. ― Говорю я ему, угроза все еще слышна в моем голосе. ― Какого черта тебе надо?
Он осторожно потирает больное горло и лезет в сумку.
― Поздравить тебя с выигрышем пари, ― говорит он мне с неискренней улыбкой. Он достает пачку денег и протягивает ее мне. ― И чтобы отдать тебе твои деньги. Десять тысяч, как и обещал.
Я долго смотрю на купюры в его руке, затем хватаю их и засовываю в карман своих шорт.
― Мне нужно пригрозить тебе или ты понимаешь, что с тобой будет, если ты не будешь молчать?
― Нет, мне все предельно ясно, ― отвечает он, имитируя движение застежки-молнии над своими губами. ― Мой рот закрыт.
Он уходит, и я молча смотрю ему вслед, чувствуя, как в моем нутре разрастается беспокойство. Я поворачиваюсь к Фениксу и вижу, что он тоже смотрит ему вслед с расчетливым выражением лица.
― Роуг прав, ― говорит он. ― Ты должен ей сказать.
― Он ничего не скажет. Он знает, что с ним будет, если он это сделает.
― Если ты хочешь иметь с ней что-то долгосрочное, ты не можешь скрывать это от нее.
― А кто сказал, что я хочу? ― спрашиваю я, и вопрос звучит пусто даже для моих собственных ушей.
― Рис, ― говорит он, окидывая меня ничего не выражающим взглядом. ― Все это пойдет к черту у тебя на глазах.
― Я буду внимательно следить за ним и постараюсь, чтобы этого не случилось. ― Отвечаю, уходя на тренировку и оставляя его следовать за мной.
32
В течение следующих нескольких дней я не провожу много времени вдали от Тайер. Мы начинаем утро с тренировки один на один, затем завтракаем и сразу же отправляемся на занятия.
Когда наши расписания все же
