разберётся, где ему умереть.
– Не надо умирать, – жалобно проскулил Бадис, освободившись из чародейского захвата. – Хватит с меня одной сестры.
– Тогда на кой, скажите мне, чёрт, мы вообще сюда попёрлись? – разбушевался не на шутку волшебник. – Мы сейчас рискуем жизнями, все четверо, вместо того, чтобы тупо выбраться отсюда и решить все проблемы одним махом!
– Вообще-то пятеро, – Долгорукий кивнул в сторону коровы, которая всё это время покорно ждала своего хозяина.
– Тем более! – воскликнул Серетун, но тут же затих, когда совсем рядом с его виском в стену вонзился острый ятаган.
– Ох, – только и смог выдать Бадис.
– Нет, ты меня точно хочешь угробить! – крикнул чародей, оправившись от шока.
Внезапно от толпы воюющих отделился стражник в фиолетовых латах, побежал к мечу, дико извиняясь, достал его и убежал обратно рубить головы очередным пейтеромским мутантам.
– Мда, – заключил Гарюрич. – Пойдём-ка мы отсюда.
После гулкого стука в дверь долго ждать не пришлось. На пороге стоял усатый морж Вэй, а рядом ещё один такой же, только без усов.
– Вы, наверное, Ой? – просиял Долгорукий.
Наигравшись в гласные города вдоволь, Роза наконец потеряла интерес к тавромину, который спустя всего двадцать минут знакомства уже попытался выдавить: “Я у-у э-я”. Кто ж так делает на первом свидании, тем более что…
А ничего, вроде. Не более. И даже не менее.
Всё равно.
Одесситка поплыла дальше мимо выживших из ума смертных, которые то насвистывали идиотские мелодии, то играли в нарды доской вниз, то пытались попасть воротами по мячу.
Всё здесь было неправильно и тем притягивало.
Мир, освобождённый от привычных условностей, где каждому найдётся место.
Ты можешь быть самым бездарным существом на свете с ужасной кредитной историей и тяжким грузом грехов за плечами, но тебя всё равно ласково приветствуют в подземелье.
Здесь принимают абсолютно всех.
Абсолютный, всепоглощающий эскапизм.
Теперь-то Дима понял, почему Алуфтий не сразу решился выйти обратно.
Здесь никто не держит насильно. Остаться выбираешь ты сам.
– Ну вот, уже пишу о себе в третьем лице, – посетовал себе под нос писатель.
– Голубчик, я не совсем понимаю, чего ты хочешь добиться, – молвила внезапно возникшая из ниоткуда Наталия.
– Я тоже, – честно признался Дима. – Частично я могу влиять на события, но в основном они происходят сами.
– Это беда, – вздохнула дочка Власова.
Писатель посмотрел на призрачную девушку, впал ненадолго в ступор и выдал:
– А ты чего вообще здесь делаешь? Ты Сеню в книжку вернула? Ты Розу из подземелья вытащила?
– Она не хочет вытаскиваться, – тихо сказала Наталия.
– Не понял, – дал Дима шанс собеседнице объясниться.
– Её разумом овладело безумие этого места. Ты же сам видел, как там всё устроено.
– Видел, – согласился писатель. – Но не поддался же.
– А ты и не можешь, – фыркнула призрачная девушка. – Ты же всё-таки автор, у тебя иммунитет.
– Ну допустим. Только вот Астролябия напрямую управляет Тканью Повествования, и тут на тебе, её копия поддалась на уговоры каких-то шизиков.
– Не забывай, что она сейчас на изнанке, там совсем другие драконы действуют. Ох, я хотела сказать, законы.
– И как нам её выманить?
– Не переживай, я уже всё придумала, – заверила Наталия. – Попросила автора задним числом убить Латис.
– Так это ваши проделки?! – грозно спросил Дима.
– Зато как изящно получается, – не меняя тона, продолжила Наталия. – Твоя продавщица обладает огромной волей к жизни. Она и себя вытащит, и Астролябию в придачу с Тизуилом.
– Хотел бы я на это посмотреть, – с сомнением хмыкнул писатель.
– Ну так читай, голубчик, – игриво ответила дочка Власова и снова пропала.
Одесситка продолжала экскурсию по Царству Мёртвых.
Оказывается, анфилада некогда пустынных залов вела к весьма разнообразным версиям потустороннего мира.
Если центральное подземелье было рассчитано на тех, кто просто хочет отрешиться, то остальные сулили усопшим совсем другой круг развлечений.
Чем ближе к выходу, тем более бойкие покойники попадались Розе.
Бессмысленные настольные игры переросли в динамичные
