Бессмертие… отчего от этого слова повеяло таким мёртвым холодом, интересно.
Я довольно безнадёжно попытался уместить это в голову. Юл кивал, прижимая Веру к себе. По лицу Саида было ничего не прочесть, он казался таким же бесстрастным, как шедми.
Андрей вздохнул и шевельнулся.
— Ладно, — сказал Кранц. — В принципе, все люди, кроме Саида, могут идти. Дальше будет неприятно.
— Нет уж, — сказал я. — Позволь мне остаться. Я хочу разобраться — и я не помешаю.
— Вениамин Семёнович, — упавшим голосом спросил Юл, — вы его пытать собираетесь?
Кранц раздражённо мотнул головой.
— Вот, — сказал он с досадой. — Началось. Юл, я не из хороших парней, прости. Мне необходимо получить точную информацию, потому что на кону жизни шедми и жизни их детей, всё, что осталось от их цивилизации. Я — уж такое добро: с кулаками, со стилетом, с ядом, с удавкой, со всем, что понадобится. И если тебя это сильно ранит — не держу.
Юл вздохнул, но не возразил и не двинулся с места. Кранц наблюдал за показаниями диагноста, подключенного к Андрею — и сделал всем жест, который мог означать только «отойдите в сторонку».
Мы отошли к стене. Кранц сказал:
— Хватит, Андрей. Ты уже здесь, можешь больше не изображать беспамятство.
Андрей открыл глаза. Я видел, как он пытается сохранить на лице выражение относительного спокойствия, но тик дёрнул его веко.
— Я думал… — сказал он медленно и облизнул губы. — Дашь мне водички, Веня?
Кранц взял со стола с инструментами какую-то пластиковую ёмкость с носиком и налил в неё воды из бутыли-автомата. Дал Андрею напиться. Лицо Кранца казалось ненаигранно безмятежным.
А мне хотелось на него наорать. Сказать, что, как бы ни было, так нельзя! Это не метод добывания информации!
— Так что ты думал? — спросил Кранц.
— Что мы больше не увидимся, — Андрей криво, нервно усмехнулся. — Успел подумать.
— Нет, — сказал Кранц ровно. — Ты дёрнулся меня убивать, надо было тебя остановить. Но мы не договорили.
Андрей хмыкнул:
— О чём? Ты вытянул из меня вдвое больше, чем я хотел тебе сказать.
— Мне мало, Андрюша, — сказал Кранц, чуть улыбаясь. — Вот, например. Ты очень уверенно сообщил, что тебе меня заказали. И что это было твоё задание на Океане Втором. Но для Обороны я до сих пор работаю на Нги-Унг-Лян. Кто меня сдал?
— Понятия не имею, — ответил Андрей со смешком.
— Ещё раз, — ласково сказал Кранц. — Кто из группы Майорова работает на Оборону? Это знали только люди из ближнего круга.
— Мне не сообщили, — сказал Андрей. — Врать тебе я не хочу.
— Наверное, ты не помнишь, — кивнул Кранц. — Ладно.
Веко Андрея снова дёрнулось. Заметнее.
— Послушай, Венечка, — сказал он. — Ты ведь не мог говорить о пытках всерьёз? Твой Майоров бы это не одобрил, да и вообще — после твоего трёпа об этике…
— Ты сам орал на пляже, что я бесчувственная мразь, — улыбнулся Кранц. — Но — да, ты прав. О пытках речь не идёт, тем более что ты и впрямь мог забыть. Бывает. Ну и не напрягайся.
И вызвал перед собой панель контроля состояния пациента.
— Эцу, запускай. Первый этап.
Эцу вдохнула, будто собиралась нырнуть. Развернула управляющую панель. Перед ней возникло голубовато мерцающее трёхмерное изображение человеческого мозга в координатной сетке из тонких лазерных лучей. На стыке полушарий, едва касаясь их, горела алая точка.
— Сканирование закончено, — нежным женским голосом сообщила программа на языке Атолла и тут же произнесла то же самое по-русски. — Чип найден.
Андрей побелел, как потолок и стены.
— Кранц! — выдохнул он. — Ты маньяк! Не смей!
— Не надо так волноваться, — сказал Кранц. — Ты же сам сказал, что не помнишь. Я совершенно не хочу выколачивать из тебя информацию по методу Обороны. Просто достану «чёрный ящик» и архив.
— Ты не откроешь, — сказал Андрей еле слышно.
— В смысле — у тебя не наша кодировка, а Обороны? — спросил Кранц. — Да ты не нервничай так, я уже ломал её, на другом чипе. Отлично открыл. Подумаешь, бином Ньютона…
— Нет, — шепнул Андрей почти неслышно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Эцу, второй этап, — приказал Кранц.
Эцу с непроницаемым лицом и замершим взглядом тронула панель, как струну. Из-под её пальцев скользнул поток светящихся знаков.
— План операции составлен, — сказала программа. — Лазерная решётка построена.
Андрей дёрнулся изо всех сил, на лбу вздулись вены, лицо покраснело — но положение его головы не изменилось ни на миллиметр.
— Тут же свинарник! — заорал он. — И я в сознании вообще-то!
Кранц рассмеялся так искренне и весело, что я сам чуть не заорал.
— Ну, почему «свинарник»? — весело спросил он. — Мы подметали. А что ты в сознании — хорошо, с тобой всегда можно посоветоваться, как со старым товарищем. Третий этап.
Эцу вытащила из воздуха зеленоватую искру.
— Инструменты подготовлены, — сказала программа. — Система поддержания жизнедеятельности готова. Нейросканер настроен.
Инструментальный блок над столом открылся со щелчком. На лице Андрея появилась световая разметка, а на руках, ниже закатанных рукавов, чётко высветились силуэты вен.
Андрей задёргался, как мог:
— Кранц, сволочь, тварь, ты что, на пляже меня убить не мог, гадина?! Какая тебе разница, живому вскрывать башку или мёртвому?! Зачем реанимировал, гнида?!
— Я думал, мы поговорим по-человечески, — сказал Кранц безмятежно, не отрывая глаз от световой панели. — Как коллеги и старые товарищи. Я же не знал, что у тебя начинается амнезия… Давай четвёртый этап.
В вены Андрея мягко вошли иглы поддерживающих жизнь систем, а из инструментального блока появилась эта штуковина, которой хирурги вскрывают череп: крохотная циркулярная пила.
Мы с Андреем закричали хором:
— Останови!!
И Андрей:
— Поговорим! Я расскажу!
— Программа — стоп, — приказал Кранц с досадой. — Алесь, я тебя выставлю. Держи себя в руках, что за истерики…
Андрей скосил на меня глаза:
— Алесь, останови этого маньяка! Ты тут последний нормальный человек, как я вижу…
— Ты об этом хотел поговорить? — спросил Кранц.
Андрей выдохнул. Было заметно, что за эти минуты он смертельно устал.
— Твоя подруга Рита, — сказал он тихо. — Она же предложила экспертам проверить тело Нигматулина на степень износа органов. Оказалась права… Жаль, что они не успели вас остановить… с другой стороны, ты на «Барракуду» вывел. Поздновато, но всё-таки.
— Маргошка… — вздохнул Саид у меня за плечом. — Хорошая была. Жаль.
— Её купили, как и тебя? — спросил Кранц.
— Ей показали, как работает препарат, — сказал Андрей. — И когда она начала… меняться… она сама пришла. Любой бы пришёл. Когда видишь в зеркале, как твоё время возвращается…молодость возвращается… ты сам бы не пришёл, а?
— Рита, хорошо, — кивнул Кранц. — А как получилось, что ты узнал о будущей бомбардировке раньше Майорова?
— В базе вашего модуля есть прямой канал связи с нашим отделом КомКона, — сказал Андрей. — На всякий случай. Но, вообще-то, я знал и раньше. Только срок уточнил. Наши долго возились, из-за Майорова. Штатники своих уже давно ликвиднули, как только поняли, что сотрудничать они не будут.
— Мы убрали все «жучки»? — спросил Кранц.
— Все, — сказал Андрей. Я с удивлением понял, что он начинает говорить спокойнее и легче, будто над его лбом и не висит эта пила. — Я поставил парочку новых, но места неудачные, хороших данных почти не записал. Вы же больше не разговаривали в модуле, ушли на станцию, а там место не подгадать…
— Ясно, понял, — кивнул Кранц. — О «Барракуде» уже успел стукануть?
— Да, — усмехнулся Андрей. — Неуютно, Венечка?
Кранц пожал плечами.
— Прокопович с Самойловым, конечно, Обороне здорово карты спутали, — сказал Андрей более живым тоном, будто упоминание о доносе придало ему сил. — Но нет худа без добра: вы почти все здесь собрались, вся королевская рать. Вот ещё Майоров вернётся — и полный порядок. Мечта спецслужб: все главные враги Мирового Совета — на одной малюсенькой территории. И детёнышей шедми из анабиоза вывели, все живы, все здоровы. Весь материал в целости-сохранности, лучше и не бывает. Тема закрыта. Просто понять не могу, на что вы тут надеетесь.
