– Ясное дело, я ничего не знал!
– Эрик, ответь честно хоть раз в жизни: ты шантажировал Аляску?
– Да ты что, нет, конечно!
– Ты посылал ей письма, чтобы что-то от нее получить, как от Салли Кэрри?
– Нет, клянусь!
– Это ты убил Аляску? Это ты ее убил, черт тебя дери?!
– Да нет же! Я уже одиннадцать лет ору, что невиновен!
– Тогда говори! Колись! Как ты получил эти часы?
– Аляска мне их продала. За десять тысяч долларов. Ей были отчаянно нужны бабки.
* * *
Маунт-Плезант
Январь 1999 года
Аляска назначила Эрику встречу в “Сизон”. Когда он пришел, она сидела за отдельно стоящим в глубине зала столом и явно нервничала.
– Выпьешь чего-нибудь? – спросила она.
– Я попросил у Реджайны кофе. Что у тебя такого срочного?
– У меня проблема, Эрик. Мне нужны десять тысяч долларов.
– Неслабая сумма. Зачем тебе эти деньги?
– Задолжала Льюису Джейкобу. Короче, не твое собачье дело. Можешь мне помочь или нет?
– Ты большие деньги просишь. С чего ты решила, что я такой богатый?
– У тебя было хорошее место в Салеме, ты живешь с родителями, значит, тебе не надо все время тратиться. Часто новые шмотки покупаешь. К тому же я тебе могу предоставить гарантии.
Эрика позабавила последняя фраза:
– Какие такие гарантии?
Она показала золотые часы, и Эрик восхищенно присвистнул:
– Ничего себе! Вещичка что надо!
– Знаю. Часы золотые, браслет из крокодиловой кожи. Они стоят добрых тридцать тысяч долларов. Я тебе их оставлю в залог. Когда расплачусь, ты мне их вернешь.
– Если не расплатишься в течение года, они мои.
– По рукам, – сказала Аляска. – Только об одном тебя прошу: не носи эти часы, а главное, ничего не говори про нашу сделку Уолтеру. Он не поймет. Я могу на тебя рассчитывать? Все должно остаться между нами.
– Секреты я хранить умею, – заверил Эрик.
– Когда ты можешь принести деньги?
– Да хоть сейчас, банк напротив.
* * *
– Мы пошли в банк, – рассказывал Эрик. – Я снял деньги, Аляска отдала мне часы. После ее смерти я не знал, что мне с ними делать.
– Почему ты ничего не сказал полиции? – спросила Лорен.
– Это была бы еще одна улика против меня. Я же чувствовал, что с этими часами дело нечисто. Особенно когда Аляска велела ничего не говорить Уолтеру. Расскажи я тогда копам, закопал бы себя еще глубже. Что это за история с кражей?
– Отец Аляски обчистил ее счет, – объяснил Гэхаловуд. – Она хотела отомстить или по крайней мере возместить убытки. Значит, Аляска сказала, что эти десять тысяч долларов предназначались Льюису Джейкобу?
– Да. Я думал, она из кассы стащила, но она не стала распространяться. Спросите у Льюиса.
– Именно это мы и собираемся сделать.
Эрик Донован попал в переплет, вынужден был молчать и тем самым затруднял расследование. Все, что он мог выложить полиции одиннадцать лет назад и что позволило бы взглянуть на дело под другим углом, усугубило бы его положение. Сходным образом отец Аляски, так сказать, попал в собственную ловушку. Оба таились, боясь последствий, и тем самым покрывали убийцу Аляски. Оба хранили преступное молчание. Вскоре нам предстояло узнать, что и с Льюисом Джейкобом дело обстояло так же.
Льюис в тот день был дома. Мы нашли его у крыльца, он сидел в деревянном садовом кресле “адирондак”, типичном для Новой Англии. Встретил он нас приветливо.
– Продвигается следствие? – спросил он.
– Да, – ответила Лорен. – И у нас есть один вопрос относительно Аляски, на который вы наверняка ответите.
– Рад буду вам помочь. Пойдемте в дом, там будет удобнее. С женой познакомитесь, она любит гостей.
– Льюис, это конфиденциальный разговор, – предупредила Лорен.
Он только хмыкнул:
– Мы полвека женаты, мне нечего от нее скрывать. Филис меня знает как облупленного. У меня от нее секретов нет.
И тем не менее секреты были. С некоторыми секретами проблема в том, что люди в итоге сами о них забывают. И в один прекрасный день они выплескиваются через край, как из переполненной клоаки.
Филис Джейкоб была на кухне.
– Дорогая, это по поводу дела Аляски, – сказал ее муж.
– Продвигаетесь? – спросила Филис Джейкоб; судя по радушному тону, она была явно рада гостям.
– Да, мэм, – ответил Гэхаловуд. – Мы пришли спросить у вашего мужа, почему в начале девяносто девятого года он потребовал от Аляски заплатить ему десять тысяч долларов.
Филис Джейкоб остолбенела. Супруг сломался сразу, сел на стул и закрыл лицо руками. Гэхаловуд повторил вопрос:
– В январе девяносто девятого года Аляска заложила ценные часы за десять тысяч долларов, которые была вам должна. Что случилось, мистер Джейкоб?
– Что случилось, Льюис? – повторила жена.
– Случилась одна неприятность на заправке.
* * *
Воскресенье, 3 января 1999 года
Льюис Джейкоб приехал на заправку ранним утром. Обычно по воскресеньям у него был выходной, магазином занималась его сотрудница Саманта Фрэзер. Саманта ему очень нравилась – молодая, привлекательная, клиенты ее ценили. Большая труженица: на неделе училась на медсестру, по вечерам работала в “Макдональдсе”, а по воскресеньям – на заправке. Саманта и Аляска были похожи, все при них. Льюис Джейкоб считал, что единственным их недостатком были их парни. Уолтер тянул Аляску вниз, с ним ее ждало заурядное будущее в Маунт-Плезант. Но Уолтер был хотя бы симпатичным. Саманта же уже несколько лет встречалась с Рикки, бывшим зеком, который ее лупил по любому поводу.
В то воскресенье Саманта позвонила Льюису Джейкобу:
– Вы должны сюда приехать, мистер Джейкоб.
– Что случилось?
– Есть проблема.
– Что за проблема?
На заднем плане раздался насмешливый голос:
– Гребите сюда, Джейкоб! У вас громадная проблема.
– Саманта, что происходит? – забеспокоился Льюис, решив поначалу, что на нее напал грабитель.
– Это Рикки, мистер Джейкоб. Нам правда надо с вами поговорить. Приезжайте, а то Рикки говорит, что иначе заявится к вам.
Льюис мигом примчался. Войдя, он увидел Саманту и Рикки за прилавком.
– Свинья! – крикнул Рикки; голос его звучал глумливо и неприветливо.
Льюис ничего не мог понять, но ком в горле не предвещал ничего хорошего.
– Вы зачем это сделали, мистер Льюис? – спросила Саманта. – Я вас считала порядочным человеком.
– Что я сделал?
Рикки ткнул ему в нос маленькую видеокамеру – он ее только что растоптал.
– Что это? – спросил Льюис Джейкоб.
– Не прикидывайтесь простачком! – голос Рикки стал угрожающим. – Эта штука была спрятана в комнатке, где девушки переодеваются. Снимаете работниц в раздевалке? Грязный подонок! Вас это возбуждает? Хотел бы я поглядеть на записи, да кассеты в камере нет. Где пленки, свинья паршивая?
– Рикки, Саманта, я здесь ни при чем, – Льюис был ошарашен. – Правда, поверьте. Не знаю, откуда взялась эта камера.
– Заткнись, говнюк! – приказал Рикки. – Мне не нужны извинения извращенца. Мне нужны бабки.
– Да, мистер Джейкоб, – вежливо добавила Саманта. – Мы хотим денег.
– Заплатите – отстану. А вот если не заплатите, спалю вашу заправку, спалю ваш дом, все спалю! Сечете фишку? И яйца вам поджарю!
Льюис Джейкоб понял, что у него нет ни единого шанса убедить Рикки, что он не устанавливал камеру в раздевалке. В тот момент у него в голове была одна-единственная мысль – избавиться от них обоих.
– Сколько вы хотите? – спросил он.
– Сто долларов! – воскликнула Саманта.
– Нет, идиотка, гораздо больше! – заорал Рикки.
– Пятьсот долларов! – заявила Саманта.
– Нет, больше, до хера больше! – взревел Рикки. – Я хочу двадцать тысяч!
– У меня их нет, – сказал Льюис. – У меня нет такой суммы. Я не смогу вам заплатить, никогда.
