– Сколько у тебя есть? – спросил Рикки; ему не привыкать было торговаться.
– Наверно, смогу вам дать десять тысяч.
– А с чего это я должен тебе верить? – поинтересовался Рикки. – Уверен, есть куда как больше! У тебя в кабинете сейф стоит, я видел.
– Он, можно сказать, пустой, – жалобно ответил Льюис. – Могу вам показать…
Льюис отвел парочку в свой тесный кабинет. Открыл сейф, где лежало триста долларов наличными. Рикки немедленно их прикарманил.
В сейфе Льюис Джейкоб хранил банковские документы, рабочие и личные. И показал Рикки последние выписки:
– Видишь, я не лгу. На нашем общем с Филис счете лежат десять тысяч тридцать девять долларов сорок центов. Мы отложили эти деньги на черный день.
– Удачно, – сказал Рикки, – у тебя сегодня очень черный день. Мне нужны мои десять тысяч долларов до конца следующей недели.
– Ты их получишь, – пообещал Льюис.
Рикки с довольным видом развернулся на выход.
– Пошли, Сам, – сказал он подружке. – Валим отсюда.
Саманта смущенно взглянула на патрона:
– Вы хотите, чтобы я осталась до конца рабочего дня, мистер Джейкоб?
– Нет, все в порядке.
– Даю неделю, папик! – напомнил Рикки. – Если до ближайшего воскресенья не раздобудешь бабки, берегись! Да, забирай свою говенную камеру, или что там от нее осталось.
Они ушли, оставив Льюиса в полном отчаянии. Он никак не мог понять, что произошло. Позвонил жене, сказал, что Саманта заболела, он отправил ее домой, и ему придется остаться на заправке. Потом стал размышлять: он знал, что не он повесил камеру в раздевалке. Ключ кроме него был еще у двух человек – у Саманты и Аляски. Значит, либо вся эта история с камерой – уловка, задуманная Самантой и Рикки, чтобы вытащить из него деньги, либо дело рук Аляски. Но зачем ей заниматься подобными вещами? Зачем снимать раздевалку, а главное, Саманту, ведь этой комнатой, кроме нее, никто больше не пользуется? Льюис подумал еще. Накануне он запер магазин. Как всегда, перед уходом заглянул в раздевалку. Если бы там была камера, он наверняка ее заметил бы. Комнатка крохотная, там трудно что-то спрятать. Значит, если ее повесила Аляска, она должна была приехать с утра, до открытия. Если она приезжала, ее должны были заснять камеры видеонаблюдения.
Льюис немедленно связался с племянником, который устанавливал ему охранную систему: только тот знал, как управляться с жестким диском. Но племянник не мог подъехать в тот же день, а жесткий диск автоматически стирал данные через двадцать четыре часа. У Льюиса Джейкоба не было другого выхода, кроме как вызвать Аляску и задать ей этот вопрос.
* * *
– Значит, это Аляска установила камеру в раздевалке? – спросил Гэхаловуд.
– Да, – ответил Льюис. – Я ее в тот же день уличил. Попросил приехать на заправку и показал камеру. Спросил: “Это твоя штуковина?” Она сразу поникла, и я понял, что это означало “да”. Тогда я ей рассказал, что произошло. Она расплакалась и стала просить прощения.
* * *
Воскресенье, 3 января 1999 года
– Простите, мистер Джейкоб, – всхлипнула Аляска. – Я лопухнулась.
– Лопухнулась? Да уж, нечего сказать! Не могу поверить, что ты меня поставила в такое положение! Ты меня так разочаровала!
– Мы с Самантой просто хотели посмеяться. А этот чокнутый Рикки слетел с катушек. Я знаю, Саманта пыталась не дать ему вам напакостить, но это же Рикки, он неуправляемый.
– И что мне теперь прикажешь делать? Платить десять тысяч долларов Рикки? Он говорит, что подожжет заправку, если я не заплачу, и он на это способен, я знаю.
– Я вам возмещу! – пообещала Аляска. – Все до последнего цента! Можете вычитать у меня из зарплаты столько времени, сколько понадобится! Ох, мистер Джейкоб, мне так жаль, что я вас впутала в такую передрягу.
– Рикки хочет получить свое к следующему воскресенью! Я никак не могу ему заплатить, разве что вычистить наш с Филис общий счет. Она сразу заметит. Надо ей рассказать…
– Пожалуйста, только не это! – взмолилась Аляска. – Она всем расскажет, может, выдаст меня полиции. В этом городе все всё сразу узнают. Я принесу вам деньги. Разберусь, ведь это все из-за меня.
– Где ты возьмешь такую сумму?
– Не беспокойтесь, мистер Джейкоб. Я все улажу. Я перед вами в долгу, вы так добры ко мне, а я – вот как я вас отблагодарила.
* * *
– Через несколько дней она принесла деньги, – рассказывал Льюис Джейкоб. – Я немедленно расплатился с Рикки, и история на этом кончилась. Больше мы с ней про это не говорили.
– Значит, вы не знаете, зачем Аляска повесила камеру в раздевалке? – спросил я.
– Нет, не знаю.
– А что было дальше с Самантой?
– В следующее воскресенье она как ни в чем не бывало явилась на работу. Я спросил, что ей здесь нужно, а она воззрилась на меня с невинным видом: “Я уволена?” Я ответил, что да, уволена, она огорчилась и обиделась. “Вы мне очень нравитесь, мистер Льюис”. – “Я тоже ценю тебя, Саманта, но ты все-таки оказалась рэкетиршей”. – “Мне ничего другого не оставалось, вы же видели, как я строила из себя идиотку перед Рикки”. – “Мне жаль, Саманта, но тебе здесь больше оставаться нельзя”. Уволил я ее ненадолго: через несколько дней она явилась снова, с опухшим лицом. Умоляла взять ее обратно, говорила, что я плачу гораздо больше, чем в “Макдональдсе”. “Рикки говорит, что нам нужны бабки и я должна работать”. – “А он сам работает?” – “Нет, он не любитель”. Вмешалась Аляска, стала меня упрекать, что я наказываю Саманту, хотя сглупила она: “Это слишком несправедливо, если вы уволите Саманту, я тоже уволюсь!” Мне совсем не хотелось терять Аляску. Я взял Саманту обратно. Но через несколько недель Саманта вдруг взяла и уволилась одним днем. Бросила учебу и отправилась с Рикки путешествовать на машине. Больше я о ней не слышал.
– Льюис, – спросила Лорен, – почему вы не рассказали обо всем полиции, когда Аляска умерла?
– Я сперва хотел это сделать, но потом испугался, как бы не подумали, что я замешан в ее смерти.
– В свое время вы отзывались об Аляске в самых восторженных словах, – заметил Гэхаловуд. – Даже если оставить в стороне эту историю с камерой, вы ни разу, ни в какой момент не дали понять, что Аляска была еще и изворотливой…
– Изворотливой? Ничего изворотливого в ней не было. Просто девчонка двадцати двух лет, которая сделала глупость и к тому же за нее расплатилась. И потом, мне все-таки было не по себе. Рикки с Самантой на время исчезли, но я опасался, как бы они не возникли снова и не обвинили меня в этой истории с камерой. Мое слово против их слова. Полиция приняла бы меня за извращенца: я был последним, кто видел Аляску живой, а ее труп нашли в километре от моей заправки. Поэтому я поначалу предпочел молчать. Но я бы, наверное, заговорил, если бы через два дня не арестовали Уолтера. Следствие было закрыто, я решил, что лучше держать эту историю при себе.
– Вы были неправы, – с сожалением сказал Гэхаловуд.
Льюису Джейкобу явно хотелось доказать свое чистосердечие, и он сказал:
– Я упомянул все это в завещании. Не хотел уносить секрет с собой в могилу.
Филис Джейкоб, до сих пор слушавшая мужа в растерянном молчании, наконец заговорила:
– Ты написал завещание?
– Да, я отдал его на хранение нотариусу Брауну. Вместе с кассетой.
– С кассетой? – повторил Гэхаловуд. – С какой кассетой?
– В воскресенье, 28 февраля 1999 года, Саманта пришла ко мне домой и сообщила, что увольняется. Было поздно. Я очень удивился, увидев ее. Она сказала: “Я ухожу от вас, мистер Джейкоб. Так надо. Ключ от магазина я оставила Аляске, она вам завтра отдаст”. Саманта объяснила, что уезжает путешествовать вместе с Рикки. Потом протянула мне маленькую цифровую кассету и сказала: “Передайте это Аляске, пожалуйста. Это ее. На память”. Я взял кассету, но Аляске так и не отдал. Сперва мне захотелось посмотреть, что там такое, из любопытства. Но у меня не было подходящего проигрывателя. Прошел месяц, а потом Аляску убили. И эта чертова кассета осталась у меня. Я же сказал, я не хотел, чтобы меня подозревали. В маленьких городках потерять доброе имя легче легкого. Люди станут обходить мою заправку стороной, а я в нее вложил все свои сбережения. Я подумал, что, наверное, на кассете ролики, которые Аляска снимала в раздевалке. И у меня будут большие проблемы. Мне хотелось избавиться от нее как можно скорее, но все-таки совесть не позволила. Тогда я вложил ее в конверт и отнес нотариусу. С указанием вскрыть конверт после моей смерти.
