- Чистейшее совпадение, случайность из тех, что не придумает ни один романист, а в жизни они на каждом шагу. - Коллинзу было хорошо известно, что это так. - Шалимов оказался братом моего старого друга. Как он меня разыскал, я не успел выяснить, но скорее всего услышал по радио...
- Их было только двое? А Ратников?
- Послушайте, Фрэнк, - рассердился Корин, - хватит играть в кошки-мышки и валять дурака.
Если мы партнеры, выкладывайте карты на стол.
А если вы предпочитаете изображать мудрого дядюшку из Лэнгли и с умным видом надувать щеки отважности...
- Так я за этим и приехал - раскрыть карты, - перебил Коллинз. Он вытащил из внутреннего кармана магнитную дискету и передал ее через стол Корину. - Здесь вся информация по делу "Атлантиса". Не какие-то крохи, которые вам снисходительно подбрасывают мудрые дядюшки из Лэнгли, а все.
Корин подкинул дискету на ладони, точно желая убедиться в ее весомости.
- И чем же вызван приступ невиданной щедрости?
- Тем, что генерал Стюарт хотел бы видеть вас в России, Корин. Это было решено загодя, а после похищения Шалимова приобретает особое значение.
- В ЦРУ становится милой традицией решать все за меня... - Корин подошел к компьютеру и вставил дискету.
- Она закодирована, - предупредил Коллинз. - Кодовое слово "Атлантис".
- И слово-то позаковыристее придумать не могли...
Они устроились перед экраном монитора.
Мелькнули стандартные грифы: "Высшая секретность", "Только для директора Центрального разведывательного управления".
- Это надо понимать как мое повышение? - съязвил Корин.
- Пришлось переписать для вас директорскую дискету, некогда было составлять новую... Да и незачем... Смотрите.
На экране перед Кориным разворачивалось сжатое изложение ставших известными ЦРУ на сегодняшний день фактов. Коллинз иногда комментировал чересчур пунктирно поданные фрагменты.
Когда дискета кончилась, Корин спросил после непродолжительного молчания:
- И в чем будет заключаться моя миссия?
- В ускорении, как любил говаривать ваш М. С. Горбачев... Из сорока восьми часов, отпущенных нам террористами, осталось едва шестнадцать.
Видимо, они продлят срок, но вряд ли надолго, а потом ищи их... Операцию надо завершить до истечения основного времени.
- Легко сказать, - присвистнул Корин.
- Нам нужны ваши московские контакты...
Этот Шебалдин - вы ведь работали с ним по делу о русском биологическом оружии?
- Да... А потом схлестнулись в истории с документами немецкого физика.
- У нас нет с ним непосредственной связи. - Полковник вернулся к столу за бутылкой. - Все идет через Бертенева, Рубинова, это официальные каналы, очень долго и нудно. В Москве позарез необходим динамичный, активный эмиссар ЦРУ, человек, который сможет работать и бок о бок с русскими, и против них, если потребуется. Одним словом, вы. У вас будет прямой выход на меня и Стюарта через московского резидента Алана Смита, а с Шебалдиным и его помощниками налаживайте отношения сами. И, конечно, ищите Шалимова.
Корин вынул дискету, вложил в футляр и вручил полковнику.
- Я поеду, Фрэнк. Похоже, ничего другого у вас действительно нет.
- Есть и еще одна причина.
Корин поднял взгляд на Колллинза.
- Да?
- Никто не сделает этого лучше.
Корин задумчиво повертел в пальцах зажигалку.
- Вы любите кино, Фрэнк?
- Нет.
- Я тоже, однако кое-что из обихода киноманов нам обоим не мешает помнить. Когда от фильма заранее ждешь слишком многого, он обычно разочаровывает.
В двери загремел ключ. Вошла Стефи в длинном сиреневом платье, с лакированной сумочкой на кожаном ремешке. Едва она увидела Коллинза, возбужденно-радостное выражение соскочило с ее лица, как картонная маска, уступив место настороженности.
- Я жду вас внизу в машине, - проронил Коллинз. - Не задерживайтесь. Самолет через час, все бумаги у меня.
Прежде чем Стефи успела опомниться, он поцеловал ей руку и вышел.
- Ты уезжаешь? - Стефи швырнула сумочку в кресло и против обыкновения залпом выпила виски из стакана Корина.
- Я ненадолго, - прибег Корин к спасительному присловью, стершемуся от частого употребления, как старинная монета.
- Могу я узнать, куда?
- В Россию.
- О, Россия, это чудесно, - мечтательно проговорила Стефи, пока Корин торопливо кидал в чемодан дорожный скарб. - Я с детства туда рвалась.
Кремль, Большой театр, Сталин, Берия... Это так романтично!
Корин оторвался от чемодана, обнял ее за плечи.
- Стефи... Мне нужно ехать.
- Конечно, я понимаю, - Стефи выскользнула из его рук. - Свободный мир под угрозой, и кроме тебя, спасти его некому.
- Послушай, - с раздражением начал Корин, но осекся, посмотрев в ее глаза. Она не иронизировала, она была абсолютно серьезной! В ее взгляде не было ничего, кроме понимания и любви... Корин растерялся.
- Я не собираюсь удерживать тебя, - продолжала Стефи.
- Единственное, о чем прошу, - возьми меня с собой.
- Стефи, это невозможно! Предстоит опасная работа, и я... - он умолк, не зная, как еще аргументировать отказ. Опасностью ее не напугаешь... - Ты слышала, что сказал Коллинз. Вылет через час.
А виза, билет? Москва - не Лондон, туда так запросто...
- Коллинз сделает это для тебя, - мимоходом бросила Стефи, точно речь шла о покупке билетов в Диснейленд. - А если нет, я полечу другим рейсом.
- Только не это! - Корин в отличие от Стефи знал, с кем имеет дело, предполагал, что за ним и за ней могут следить. А ведь она не шутит, она полетит в Москву.
- Подумай, сколько пользы я смогу тебе принести, - уговаривала она. Тебе понадобится расторопный и симпатичный помощник...
Корин застегнул браслет часов. Минутная стрелка была неумолима.
- Ладно, поехали, - решился он. - Только никаких сборов. Возьми побольше денег, все необходимое купим на месте.
Коллинз нахмурился, увидев выходящих из подъезда рука об руку Корина и Стефи. Он перегнулся через спинку сиденья и открыл заднюю дверцу.
- Мисс Джонсон проводит нас до аэропорта? - холодно осведомился он.
- Нет, - ответил Корин. - Мисс Джонсон летит со мной.
- Вы с ума сошли, Корин, - разъярился Коллинз. - Вы что, собрались на пикник?
- Хочу напомнить, Фрэнк, что я не состою на довольствии у вашего Президента, - холодно сказал Корин. - И я буду действовать, как считаю нужным. С вами, без вас ли - это уж сами определяйтесь.
Они успели заехать к Аллендейлу и подобрать документы для Стефани.
5
Страх, боль, тяжелый неясный гул.
Гул был похож... на отдаленный рев запущенных одновременно реактивных двигателей. Он звучал не в ушах, а переваливался, перекатывался внутри черепной коробки, как мягкий серый мешок, давящий, удушающий. Но еще хуже становилось, когда он прекращался на долгие мгновения - тогда его место занимал пронзительный, невыносимый звон.
И гул, и звон имели одно стремление, были подчинены одной цели: причинить боль, превосходящую все представления о боли, погасить огни рассудка.
Черный квадрат качался и крутился перед глазами Шалимова, бессмысленное черное поле, гравитационный проход в иное измерение. Скорее бы туда, на ту сторону... Где не будет боли, не будет ничего...
Шалимов не знал, где он, не помнил, что с ним произошло. Размытые картины то и дело всплывали из мрака подсознания и погружались обратно, как в мучительном сне. Что это - возвращение памяти или продолжение бредовых галлюцинаций?
Его не покидало тоскливое ощущение утраты.
В каком бы положении он ни очутился сейчас, впереди ждало что-то очень плохое, то, о чем нельзя вспомнить, потому что это воспоминание будет хуже боли и страха.
Черный квадрат становился контрастнее, как будто настраивали испорченный телевизор. Он и оказался экраном, но не телевизионным экраном компьютерного монитора. Ноги и руки Шалимова были прикованы к разлапистому металлическому сооружению, словно его распяли на спине гигантского паука.
В сектор обзора попадал потолок с мощным созвездием бестеневых ламп, как в операционной, белая дверь и часть стены. Голову сдавливало что-то вроде шлема, пучки цветных проводов отходили от него и исчезали в недрах загадочной машины со множеством циферблатов и переключателей. У медиков в Звездном городке Шалимов вдоволь насмотрелся на диковинную аппаратуру, но такое видел впервые.
В комнате было холодно, стоял резкий запах озона, как после сильной грозы. Андрей покосился на окно - движение зрачков снова опрокинуло его в озеро пронзительного звона, но он отметил, что окно забрано решетками и выходит в парк - по крайней мере, там были деревья. И только сейчас в поле зрения возникли двое мужчин в белых халатах.
Один прижал к левой стороне груди Шалимова обыкновенный медицинский стетоскоп, другой оттянул нижнее веко и посветил зеркальцем в глаз.
Это врачи? Он в больнице? Что же произошло?!
- С ним все в порядке, - сказал один.
