радоваться тому, что снова стала собой.
— Слишком сильный для тебя? Ну, мы не можем этого допустить, не так ли? — снова говорит мужчина, вставая и подходя ко мне.
Его глаза вспыхивают на меня, но когда ничего не происходит, он тихо ругается:
— Она пустота, я тоже не могу ее вырубить.
Это так же просто, как дышать. Тот же план, который я использовала в первый раз, чтобы сбежать от Сопротивления. Я стону и сгибаюсь в талии, чтобы схватиться за живот, симулируя травму. Они не собираются пытаться помочь, но, конечно же, они подходят ближе, чтобы хорошенько рассмотреть меня.
Раздается еще один стон и ворчание, и я оглядываюсь, чтобы увидеть, что Гейб проснулся, его глаза открыты и смотрят прямо на меня. Я колеблюсь на секунду, моя сила бурлит в моих венах, потому что, возможно, я могла бы убедить Сейдж хранить это в тайне, но Гейб ни за что не стал бы держать мой дар в секрете.
Но я смотрю в глаза Гейбу и решаю, что с меня хватит. Я не могу потерять никого другого, черт возьми.
Неважно, что я годами не прикасалась к своей силе, колодец все еще там, ждет меня. Это все равно, что наконец-то сделать глубокий вдох после того, как все это время неглубоко дышал, почувствовать, как истинная сила внутри меня приходит ко мне, когда я взываю к ней.
Я снова чувствую себя цельной.
Гейб, наконец, замечает это, он чувствует это на мне, и его глаза широко распахиваются. Он достаточно умен и достаточно последователен, чтобы держать рот на замке, но я вижу шок, запечатленный на его лице.
Я стискиваю зубы и сосредотачиваюсь, моя рука дрожит там, где она висит на боку, но мне нужно все сделать правильно. Если я не сделаю все правильно, я могу потерять свою лучшую подругу и своего Связанного, а я пережила достаточно боли и отчаяния. Мне не нужно добавлять их смерти в этот список, даже если я действительно хотела убраться подальше от них всех.
Фиона, наконец, замечает это и осознает силу, ее глаза отворачиваются.
— Черт возьми. Черт возьми, что она здесь делает?
Мужчина делает шаг вперед, как будто пытается получше рассмотреть меня, но моя сила вырывается наружу и затопляет их тела, захватывая их души. Мой дар хочет забрать все, но я сдерживаю его, вызывая вместо этого тьму в них.
Это все еще так же ужасно, как и в первый раз, когда я сделала это, наблюдая, как худшие из их кошмаров и страхов и уродливые части самих себя захлестывают их, пока они не корчатся на земле, их разум непоправимо разбит.
Пойманные в ловушку собственных ужасов, они никогда не выберутся из этого, пока кто-нибудь не избавит их от страданий.
Я благодарю Бога, что ни один из них не издает ни звука, обычно, когда они падают, раздается по крайней мере сдавленный крик или что-то в этом роде, но теперь, когда все смотрят на них в шоке и абсолютном ужасе, в палатке не слышно ни единого звука.
— Оли, что, черт возьми, это было? Что, черт возьми, ты с ними сделала?
Я снова оглядываюсь и вижу, что Гейб пытается сесть, его рука все еще связана за спиной, его глаза широко раскрыты, когда он смотрит на меня, но время сейчас работает против нас.
Любой может войти сюда и увидеть, что я сделала.
Я протягиваю руку, пока не обхватываю ногу парня, и, благослови ее гребаную душу, Сейдж немедленно двигается, чтобы помочь мне перевернуть его. Это чертовски трудно, но нам удается обыскивать его через решетку, пока мы не находим связку ключей.
— Что, черт возьми, вы двое делаете?
Я вздрагиваю, но это всего лишь парень в дальнем углу, наконец-то вышедший из ступора, в который его повергло зрелище моего Дара в действии. Вместо того, чтобы ответить ему, я подношу палец к губам, давая ему понять, что ему нужно заткнуться, пока он нас не спалил. Он моргает, глядя на меня, как будто ему никогда раньше не говорили замолчать.
Гребаные идиоты.
Я отпираю свою клетку, а затем клетку Сейдж, быстро подхожу к Гейбу, в то время как одна из других девочек начинает рыдать. Я надеюсь, что это облегчение и что она быстро справится с этим, потому что нам предстоит пройти долгий путь, прежде чем мы хотя бы приблизимся к безопасности.
Сейдж открывает свою клетку, переходя к следующему человеку, в то время как я проскальзываю внутрь, чтобы освободить его и вывести оттуда. Он мутно моргает, глядя на меня, его глаза пытаются сфокусироваться, и мое сердце сжимается в груди при виде того, что, черт возьми, они с ним сделали.
Когда я наклоняюсь к нему, он хрипит:
— Как ты помешала им вырубить тебя? Я видел, как Зои делала это сотни раз.
Я возлюсь с веревкой на его запястьях, пытаясь освободить его.
— Ты видел, как Зои вырубила меня без моего дара. Сейчас я немного более взвинчена. У меня нет времени объяснять это, не мог бы ты выйти и снять это?
Его голова как бы перекатывается на плечах, и я начинаю всерьез беспокоиться, что у него сотрясение мозга или слишком сильно повреждена его хорошенькая головка.
— Один из них накачал меня наркотиками, я не могу получить доступ к своему дару. Как, черт возьми, ты все еще в сознании, Оли?
Я фыркаю на него и дергаю за веревку в последний раз, почти крича от радости, когда она наконец развязывается:
— Ты, очевидно, не уделял достаточно внимания Одаренным 101. Я нахожусь выше в пищевой цепочке, чем эти маленькие сучки, настолько выше, что они для меня ничто… точно так же, как и ты, и им пришлось прибегнуть к тому, чтобы накачать тебя наркотиками. Ты можешь стоять? Нам нужно двигаться прямо сейчас.
Я помогаю ему подняться и выбраться из клетки. К счастью, он может нести свой собственный вес, ему просто нужна помощь, чтобы твердо стоять на ногах. Когда мне приходится поймать его за руку, чтобы он не опрокинулся, его челюсть сжимается, и я наблюдаю, как он берет себя в руки, яростно моргая и потирая лицо, как будто он может вывести наркотики из своего организма одной лишь силой воли.
Я прочищаю горло, чтобы привлечь внимание всех, все десять из нас теперь вышли из наших клеток, а затем я показываю, что нам нужно убираться отсюда.
Я медленно, наблюдая за каждым из них, чтобы убедиться,
