из жестоких островитян, предпочтя ненавистный брак пыткам царя Ильдрака.
Но очень скоро девушка ускользнула, сославшись на опасность быть пойманной, и тихонько закрыла за собой дверь темницы. Некоторое время спустя царь задремал, и Ильваа вернулась к нему в бессвязном бреду сновидений, опять заклиная его выдержать ужас этого странного ада.
На рассвете за Фульброй пришли стражники со своими кривыми ножами и отвели его к Ильдраку. И снова дьявольская бронзовая статуя скрипучим голосом возвестила, каким страшным испытаниям его намеревались подвергнуть в тот день. Однако на сей раз Фульбра увидел в огромном зале и других пленников, включая команду и купцов злосчастной галеры, ожидавших гибельного внимания Мучителей.
И опять Ильваа протиснулась поближе к нему сквозь толпу зрителей, не замеченная стражами, и прошептала слова поддержки, вселяя в его сердце решимость противостоять пыткам, предсказанным вещим бронзовым изваянием. И поистине отважное и мужественное сердце было необходимо, чтобы выдержать эти нечеловеческие испытания…
Среди всех мучений, о которых страшно даже упоминать, палачи заставили Фульбру смотреть в странное колдовское зеркало, где его собственное лицо отражалось в таком виде, каким оно должно было стать после смерти. Глядя на застывшие черты, он видел, как они покрываются синевато-зелеными пятнами тления и сморщенная плоть распадается, обнажая кости и обнаруживая жадных червей. Между тем из всех углов зала доносились страдальческие стоны и нечеловеческие крики его товарищей по несчастью; он видел другие лица, мертвые, раздувшиеся, лишенные век, освежеванные, – казалось, они толпятся позади и отражаются рядом с его собственным лицом в адском зеркале. С их волос струями стекала вода, точно с волос утопленника, вытащенного из моря, и во влажных прядях запутались водоросли. Потом, обернувшись на липкое ледяное прикосновение, Фульбра понял, что лица эти – не иллюзия, а настоящее отражение трупов, извлеченных из подводной пещеры губительным колдовством и вступивших, подобно живым людям, в зал пыток царя Ильдрака, чтобы взглянуть в зеркало из-за плеча Фульбры.
Его собственные рабы, чью плоть морские чудища обглодали почти до костей, тоже были в этой чудовищной толпе. Они смотрели на него горящими глазами, которые видели только пустоту смерти. И, повинуясь злым чарам Ильдрака, их ожившие тела напали на Фульбру, полуобглоданными пальцами пытаясь вцепиться в его лицо и одежду. И юный царь, теряя сознание от отвращения, дрался со своими мертвыми рабами, не узнававшими голос хозяина и ко всему глухими, как пыточные колеса и дыбы Ильдрака…
Вскоре утопленники куда-то пропали, и Мучители, раздев Фульбру, бросили его на пол и привязали к железным кольцам за колени, запястья, локти и лодыжки. Потом внесли почти съеденное, выкопанное из могилы тело женщины, на костях которой кишели мириады личинок и висели клочья сгнившей плоти; и положили это тело по правую руку от Фульбры. После этого притащили труп черного козла, тронутого гниением лишь слегка, и опустили его на пол слева. И голодные личинки длинным копошащимся потоком поползли через тело Фульбры справа налево…
После завершения этой пытки последовало множество других, столь же варварских и изощренных. И Фульбра стойко перенес мучения, поддерживаемый мыслью о девушке.
Однако ночью, которая сменила этот день, напрасно он ждал ее в своей темнице. Светильники горели еще более кроваво-красным огнем, и к прежним бескожим и безжизненным обитателям подводной пещеры добавились новые трупы, а из глубин бездны появились странные, непрестанно извивавшиеся, раздвоенные змеи, чьи рогатые головы сквозь хрустальную стену казались непропорционально огромными. Ильваа не пришла, как обещала, чтобы освободить его, а ночь была уже на исходе. Но, хотя отчаяние вновь прочно поселилось в сердце Фульбры, а ужас вцепился в горло своими отравленными пальцами, он отказывался усомниться в девушке, твердя себе, что она просто задержалась или ей помешали какие-то непредвиденные обстоятельства.
На рассвете третьего дня его опять привели к Ильдраку. Бронзовое изваяние, объявлявшее испытания, поведало ему, что его привяжут к алмазному колесу и дадут выпить заколдованное вино, которое навсегда унесет его царские воспоминания и поведет его обнаженную душу в долгие странствия по чудовищным и мерзким кругам ада, после чего возвратит назад, в пыточный зал Ильдрака, в искалеченное тело на колесе.
Несколько Мучительниц, непристойно смеясь, вышли вперед и ремнями из кишок дракона привязали царя Фульбру к огромному колесу. Когда они закончили, перед ним, улыбаясь бесстыдно и с неприкрытым злорадством, появилась Ильваа с золотым кубком отравленного вина в руке. Она насмехалась над Фульброй за глупость и доверчивость, с которой он клюнул на ее обещания; и остальные Мучители, мужчины и женщины, и даже сам Ильдрак на своем бронзовом троне громко и злобно захохотали и стали хвалить девушку за то вероломство, с которым она обошлась с Фульброй.
Сердце юного царя сжалось от глубочайшего отчаяния, какого ему не доводилось испытывать никогда. Короткая жалкая любовь, рожденная в печали и муках, умерла в его душе, оставив лишь пепел пополам с горькой желчью. Но, глядя на предательницу печальными глазами, он не сказал ей ни слова упрека. Ему не хотелось больше жить, и, тоскуя по быстрой смерти, он вспомнил о волшебном кольце Вемдееза и о том, что, по словам волшебника, должно произойти, если кольцо покинет палец Фульбры. Кольцо до сих пор было на месте – Мучители не заинтересовались им, посчитав дешевой безделушкой. Но руки Фульбры были крепко привязаны к колесу, и он не мог снять кольцо. Тогда, с горькой хитростью, хорошо понимая, что островитяне ни за что не снимут кольцо, если он предложит им это сделать, Фульбра притворился внезапно обезумевшим и дико закричал:
– Вы с вашим проклятым вином можете украсть мои воспоминания, если хотите, можете провести меня через тысячи кругов ада и вернуть назад на Уккастрог, но, умоляю, не снимайте кольцо, которое я ношу на среднем пальце, ибо оно мне дороже, чем все царства и жалкие радости любви!
При этих словах царь Ильдрак поднялся со своего бронзового трона и, приказав девушке повременить с вином, подошел ближе и с любопытством осмотрел тускло поблескивающее кольцо Вемдееза, украшенное загадочным темным камнем. И все это время Фульбра неистово кричал на Ильдрака, как будто боясь, что тот отберет кольцо.
Поэтому Ильдрак, решив, что досадит этим узнику и усугубит его мучения, сделал именно то, что замыслил Фульбра. Кольцо легко соскользнуло с иссохшего пальца, и Ильдрак, желая поиздеваться над царственным пленником, надел его себе на руку.
И когда Ильдрак смотрел на свою жертву с еще более жестокой, словно высеченной на бледной позолоченной маске его лица улыбкой, к Фульбре, царю Йороса, пришло ужасное и долгожданное избавление. Серебряная Смерть, что так долго
