Елизавета Петровна увидела в нем не только Анжелину, но и Павла. Его светлые, волнистые волосы, прямой нос и чувственные ямочки на щечках, придавали лицу особое умиление. Их сын поистине был неотразимо красив.
— Ты догадалась, кого я привезла к тебе Елизавета? — Дина усмехнулась. Старуха смотрела на юношу, а пальцы сжимали трость. Ей хотелось, что-то сказать. Но чувства волнения, от неожиданной встреч с внуком, которого она сразу узнала, взволновали очень сильно.
— Зачем вы приехали? — Спросила тихо она. Давид спокойно смотрел в ее глаза.
— Много лет назад, ты выгнала меня с ребенком на руках, с мальчиком. Как звали вашего внука? Алексей Павлович Шелковский! Вы сказали, чтобы я исчезла с этим ребенком навсегда! Сейчас, я хочу искупить свою вину и вернуть тебе внука.
— У меня нет внука!
— Бороться бессмысленно, Елизавета Шелковская. Эту битву вы проиграли.
— Вам нужны деньги?
Давид осматривал комнату, огонь в камине казался единственным живым существом в этом сумрачном доме. Парень даже не сразу разобрал, где расположены окна.
— Господи! — Взорвалась Дина, — да ты совсем не изменилась. Все такая же надменная подлая сука!
— Я не признаю в нем своего внука! Никогда!
— Зато его признал ваш покойный муж. Завещание оформлено, на внука. Что вы сможете сделать?
— Подожди, Дина! — Давид поднял руку, — деньги меня волнуют меньше всего.
— Да! — Шелковская подошла к нему ближе, — тогда зачем вы явились молодой человек?
— Я хочу все знать о Алине.
— А кто это? — Усмехнулась Елизавета и принялась обходить его со стороны.
— Девочка, которую вы украли у Виктории Сафиной.
— Ты так похож на свою родную мать, — Шелковская резко перевела тему разговора. Она протянула руку и провела по его предплечью. — И на своего отца!
— Она опасна Давид, — предупредила Дина.
— Хочешь, я покажу тебе их фотографии? — Шелковская смягчила голос. Давид насторожился. Она вдруг взяла его руку и повернула ладонью верх.
— У тебя даже руки, как у моего сына. Мой Павлик, он умер, так давно, все эти годы я жила с мыслями о нем.
Она повела Давида в кабинет. Дина направилась за ними.
— Не доверяй ей Давид. — Дина подошла к парню.
Давид зашел в такую же темную комнату, и старуха отпустила его руку. Она прошла за стол и открыла верхний ящик. Перед ним появились две фотографии. Давид взял их в руки и медленно опустился в кресло. Теперь он понимал, на кого похож Дима, его рука медленно перевернула снимок, и он увидел родное лицо матери. Ему хотелось плакать, волна нежных чувств наполнила сердце. Но, он уже где-то встречал фотографию Анжелины. Давид задумался, вспоминая, где он рассматривал снимок. Да, вспомнил, у Александра Сафина. Такое же фото есть и у него. Но зачем? Почему он видел эту фотографию на его столе?
— Что же заставило вас избавиться от меня? — Он посмотрел на свою бабку.
— Я не верила и сейчас не верю, что Анжелина родила тебя от Павла. — Шелковская опустилась в своё кресло. Голос ее был настолько спокоен, что Дина еще больше заволновалась. Она подошла к ней ближе.
— Что моя мать сделала не так?
— Влезла в мою семью! Она всегда изменяла Павлу. — Рука Елизаветы Петровны потянулась к нижнему ящику.
— Вы не поверили ей, даже если бы она и не изменяла. — Сделал вывод Давид.
— Она уверяла нас, что беременна тобой, а сама изменяла мужу с Александром Сафином.
— Давид — ты сын Павла! — Вступилась Дина, — мы были с твоей матерью подругами. В этом доме, она доверяла только мне. У нее не оставалось сомнений в том, что ты сын Павла.
Давид был так потрясен услышанном, что просто закрыл глаза. Воспользовавшись тем, что они отвернулись, Шелковская открыла ящик, и потянулась за револьвером. Но, тут ее куку накрыла рука Дины.
— Убийца! — Закричала она. Старуха увернулась и оттолкнула женщину, но Никитина была сильнее и захлопнула ящик.
— Давид, вызывай полицию, у нее пистолет, она хотела тебя убить! — Кричала Дина.
— Это ложь! — Елизавета Петровна решила подняться с кресла, но Дина грубо толкнула ее обратно.
— Я не стану никого вызывать! — Давид тоже поднялся и повернулся к Шелковской.
— Тогда она пристрелит нас! — Дина держала руку на кресле и с ненавистью смотрела на старуху.
— Я решил, что останусь здесь. — Давид перегнулся через стол, пристально посмотрел в лицо Шелковской. — Она не станет никого убивать, а я хочу поближе познакомиться со своей «бабушкой».
В его глазах блеснул ярко зеленый хищный огонек злости. Шелковская вздрогнула, такие глаза она встречала только у Павла один раз. Когда он хотел убить Валерию Казанцеву. Она отвернулась и опустила голову. В мыслях уже зрел дальнейший план, и на лице отразилась ее хитрая ухмылка.
Давид подошел к окну и сорвал тяжелые шторы. Яркий свет залил комнату, окунувшись в роскошную мебель.
— Нет, — закричала Елизавета Петровна, загораживаясь от него руками. — Нет, я не хочу света, уберите! Я люблю темноту!
Она все же вскочила с кресла и поспешила удалиться из комнаты. В дверях старуха резко повернулась и злобно прошипела.
— Вы, оба еще сильно пожалеете, что ворвались в мою жизнь. Если ты останешься здесь, то ад тебе уже не покажется, таким страшным.
Давид вдруг рассмеялся. Угроза прозвучала, так по — детски глупо, что развеселила и Никитину. Она повернулась к парню.
— Ты, когда-нибудь думал, что окажешься наследником такого состояния?
— Нет, — Давид подошел к окну. Чистота воды в бассейне ослепляла глаза. Покрытая солнечными зайчиками, она блестела и отражала прекрасный день.
— Если ты не пошутил и намерен здесь оставаться, то будь предельно осторожен, Давид. От этой старухи, что угодно можно ожидать.
— Я сейчас думаю о том, что мне слишком легко всё дается.
— Наверное, это твой дар. — Она подошла к нему и положила руку ему на плечо.
— Что же мне теперь делать? — Он повернулся к ней, — кто я?
— Ты Алексей Павлович Шелковский. Тебе нужно просто жить.
— Я не привыкну к этому, я и не хочу ничего. — Давид отошел в сторону. — Я хочу оставаться собой. Мне не нужно новое имя! Я всегда считал и буду считать Викторию своей матерью.
— Ты можешь осмотреть дом! — Дина посмотрела на маленькие часики на своей руке.
— Сегодня я не хочу, — Давид был во всем разочарован. — Я хочу поехать к Виктории и поговорить с ней.
— Давид, она еще не знает, что ты не сын Олега. Лучше мне рассказать ей все.
— Ты хочешь, чтобы я оставался здесь?
— Это твой дом! Ты не рад?
— Мне он не нужен. Отец Димы — мой отец, фактически он такой же наследник, как и я. Пусть все останется у него.
