Анализ структуры ранней пермской печатной кириллицы позволяет подтвердить вполне очевидную картину, что «львиную долю» регионального собрания составляют издания Москвы. Московская книжная продукция представлена здесь почти 90 % (в 330 экземплярах) изданий. В то же время обращает на себя внимание заметный процент изданий украинских, которые составляют для XVII в. почти 8 % всех зафиксированных изданий и более 8 % экземпляров. Белорусские издания XVII в., очевидно, в Перми случайны – их всего два издания в двух экземплярах. Эти факты вполне понятны для Пермской земли, получившей во второй половине XVII в. заметное «вливание» украинско-польской культуры.
Сплошное обследование пермских кириллических фондов выявило значительно большее количество экземпляров XVI в., чем ожидалось ранее. Издания XVI в. представлены 21 книгой 12 изданий, т. е. 5,6 % изданий и 8,3 % экземпляров всей ранней кириллицы. Как показали региональные собрания Тверского и Ярославского регионов, первое и второе места в XVI в. занимают издания Москвы и Вильно. В Твери были обнаружены три московских издания в трех экземплярах и пять Виленских изданий в шести экземплярах[517]. В Перми – шесть изданий Москвы в 13 экземплярах и те же пять виленских изданий в семи экземплярах.
В Ярославле – семь московских изданий в 24 экземплярах и десять Виленских в 23 книгах[518]. Таким образом, в тверском и ярославском собраниях виленских изданий XVI в. несколько больше или почти столько же, сколько и московских. Этот факт наблюдается, как правило, и в других регионах и еще раз доказывает, что виленские ранние издания были, несомненно, ориентированы на Москву и предназначались русскому читателю. Кроме московских и виленских книг, в Перми обнаружен только один экземпляр острожского издания – это Маргарит 1595 г. (П. 9). Всего в Пермском региональном собрании представлена, кроме Московского печатного двора, продукция четырех городов Украины (Киев, Львов, Острог и Унев), двух городов Белоруссии (Евье и Могилев) и, как уже говорилось, одного города Великого княжества Литовского (Вильно). Всего собрание насчитывает 215 изданий в 371 экземпляре. Для XVI в. соотношение изданий и экземпляров составляет четыре к семи, а для XVII в. – чуть больше чем два к трем (т. е. в среднем в пермском собрании одно издание XVII в. представлено почти 1,7 экземплярами) (см. таблицу).
Место и время издания пермской кириллицы
![]()
Содержательный анализ пермского собрания позволяет сделать достаточно интересные наблюдения, хотя структура всего книжного фонда типична. Из 56 типов книг девятнадцатью (в 189 экземплярах) представлена литургическая книга; четырьмя типами (в 65 экземплярах) – Писание; книги, используемые и для обучения, – только тремя типами (в 12 экземплярах); два типа изданий, посвященных гражданскому и церковному праву (в 2 изданиях и 3 экземплярах). Однако обращает на себя внимание разнообразие учительной книги, которая представлена 30 (!) типами (в 97 экземплярах), что достаточно необычно и также является признаком сравнительно высокого уровня книжной культуры. При этом необходимо помнить, что вся культура изучаемого времени и тем более книжность – принципиально синкретичны. Поэтому «чистых» типов книг фактически не было, а их выделение в определенной степени условно.
![]()
Фрагменты владельческой записи купца, именитого человека, бургомистра и городского головы г. Чердыни С.В.Углицкого. Пролог, вторая половина (март– август). М.: Печ. двор, 1677. Л. 1-23 (П., 237)
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
![]()
Портрет С.В.Углицкого. Неизв. худ. 1820 (Чердынский краеведческий музей)
Из особенно редких изданий в Перми сохранились так называемое узкошрифтное анонимное Евангелие (П. 1); очень редкая виленская Псалтырь следованная 1586 г. (П. 2); первое издание Апостола 1591 г. той же типографии Мамоничей (П. 3); ранние киевские издания 1623, 1624 и 1625 гг., в том числе Толкование на Апокалипсис Андрея Кесарийского (П. 43–45, 47–49); московские Часовники 1632, 1634 и 1651 гг. (П. 72, 85, 350); Канонник 1634 г., найденный в четырех хранилищах в пяти экземплярах (П. 91–95); Кормчая книга (П. 174); пять экземпляров «Жезла правления» Симеона Полоцкого (П. 223–227) и многие другие. Однако с точки зрения истории русского книгопечатания особенно важна находка в Чердынском краеведческом музее первого известного экземпляра разыскиваемой Псалтыри с восследованием, вышедшей на Московском печатном дворе в сентябре 1684 г. (П. 279).
Из книг конца XVII в. интересны находки львовского Евангелия 1690 г. (П. 285), уневских Святцев 1693 г. (П. 310), киевского Нового Завета с Псалтырью 1692 г. (П. 305, 366) и московского издания «Православного исповедания веры» Петра Могилы 1696 г. (П. 326). Однако если особенных редкостей, кроме перечисленных изданий, в пермском собрании мало, то анализ бытования найденных экземпляров книг позволяет сделать ряд наблюдений и выводов, важных не только для истории и культуры Пермской земли, но и для истории общерусской книжности и особенно истории и культурного значения Московского печатного двора.
Прежде всего, сравнение с судьбами ранней книжности в Тверской и Ярославской землях позволяет впервые выявить ряд особенностей книжной культуры Пермской земли.
Авторы Каталога надеются, что выход книги в свет даст совершенно новый значительный материал для пермских исследователей краеведческих и генеалогических тем, истории церквей и монастырей, истории и культуры крестьянства. Поэтому в данном обзоре указаны только основные, бросающиеся в глаза особенности местной книжной культуры.
Во-первых, в отличие от других регионов, существенная часть книг, конфискованных в церквях и монастырях нескольких отдаленных районов Пермской области, была передана в местные районные музеи, где и сохранилась, достаточно репрезентативно представляя именно местную книжную культуру. Например, почти все книги, записи на которых удостоверяют их бытование в Чердыни и ее окрестностях (с. Анисимово, Бондюг, Вильгорт, Кушмангорт, Лекмартово, Пятигоры, Редикор, д. Ужгинская), находятся сейчас именно в Чердынском краеведческом музее, и только несколько экземпляров обнаружено в хранилищах Перми. То же самое можно сказать и о составе фондов Березниковского и небольшого собственно Соликамского музеев, также аккумулировавших книги именно своей округи. Географический указатель к книге наглядно показывает, что 186 описанных книг принадлежали восьми монастырям и церквям Соликамской и Чердынской округи.
![]()
Запись о покупке книги у чердынца Андрея Оболенского. 1693 г. Минея служебная, октябрь. М.: Печ. двор, 1690. Л. 1.
Во-вторых, пермскую книжную культуру отличает факт, чрезвычайно редкий или почти невозможный для Центральной России. В православных церквях, у православного священства до XX в. и даже в течение XX в. продолжают сохраняться и употребляться для богослужения и чтения как книги второй половины XVII в., так и дониконовские издания (!). На них сохранились не только записи, повествующие о покупке изданий XVII в. в Москве (в том числе и непосредственно на Печатном дворе) в конце XVIII в., но и доказывающие их активное использование в XIX–XX вв.
Поэтому совершенно особую картину представляет нам Указатель датированных записей и помет. В нем учтено 399 записей, начиная со сделанной 20 октября 1595 г. до 25 декабря 1589 г. Например, московская Псалтырь с восследованием, изданная 15 сентября 1634 г. (П. 84), не только на рубеже XIX–XX вв. была реставрирована по тем временам за очень большую сумму – 6 руб. 45 коп., но уже во второй половине XX в. несколько раз переходила из рук в руки, о чем хозяева считали необходимым, согласно древним традициям, делать соответствующие записи. На московской Триоди постной 1656 г. издания (П. 197), принадлежавшей
