«Бедные старички!» — вздыхала Шарлотта. Когда тебе скоро исполнится семнадцать, можно проникнуться жалостью к старичкам и старушкам... особенно к таким, как тетя Мария, которая всегда находилась под неусыпным надзором Старой Бегумы. Что она знает о флирте?
«Хотя, — признала Шарлотта, — у меня, пожалуй, действительно наклонности к этому».
Надо будет написать Мерсер... Ах, милая Мерсер, дороже нее нет никого на свете!
Во время своего пребывания в Виндзоре, в те минуты, когда Шарлотта не читала письма Мерсер, которые часто тайком передавала ей миссис Адней, или не писала ответ, который все та же услужливая фрейлина переправляла Мерсер, а также когда Шарлотта не переписывалась с капитаном Гессе — в письмах она чувствовала себя гораздо свободнее, чем в беседе, ибо за ними постоянно шпионили (да и вообще, она унаследовала от отца способность гладко писать и любовь к смелым оборотам и намекам, ведь именно они придавали особую прелесть переписке!) — принцесса замечала, что обстановка во дворце довольно напряженная. У старушки Клиффорд с головой стало совсем неважно; миссис Гагарина держалась отчужденно, и Шарлотта боялась, что ее мучат боли, и очень из-за этого переживала; Луиза волновалась за миссис Гагарину, а у тетушек был какой-то заговорщический вид. Что же касается королевы, то она еще строже поджимала губы, еще суровее выражала свое неодобрение, и Шарлотта уже с трудом терпела ее придирки.
«Что-то произойдет», — думала Шарлотта.
Однажды, когда она вернулась с верховой прогулки по лесу, миссис Адней сказала:
— Боже, что тут была за сцена! Пока вы гуляли, у нас тут такое случилось! Угадайте, кто пожаловал в Виндзор? Сама принцесса Уэльская! А что, по-вашему, сделала королева? Отказалась ее принять. Конечно, это не впервые. Принцесса страшно разгневалась, барабанила кулаками по каменным стенам, а когда пошла обратно к карете, быстро-быстро говорила что-то по-немецки. Однако я все же поняла, что она не собирается долее мириться с таким положением. Она хочет видеться с дочерью, когда пожелает. Принцесса сказала, что ее больше не смогут отстранять от вас, у нее есть друзья, которые ей помогут.
— Мне бы хотелось ее увидеть.
— Назревают неприятности, — предрекла миссис Адней, и, судя по искрам, вспыхнувшим в ее глазах, она была этому рада.
***
Регент понимал, что дочь нельзя вечно держать в Виндзоре. Как ни печально, но ее придется вернуть в Лондон. В начале года Шарлотте исполнится семнадцать, через год она станет совершеннолетней.
С маленькой Шарлоттой забот было меньше.
Доброжелатели говорили, что принцессе следует время от времени показываться на людях, она должна бывать в обществе.
— Значит, нам придется привезти ее сюда и опять иметь неприятности, — пожаловался принц-регент лорд-канцлеру Элдону. — Да, надо привезти Шарлотту в Лондон и выставить напоказ.
Лорд Элдон, прекрасно понимавший, что у принцессы вскоре появятся могущественные сторонники в парламентских кругах, сторонники, которые будут оппонентами регента, нехотя дал согласие.
— Мои сестры могут повсюду сопровождать ее, — продолжал принц. — Я думаю, бедняжки обрадуются, что можно немного поразвлечься. У них такая скучная жизнь.
Поэтому было решено, что Августа, Елизавета и Мария придут вместе с принцессой Шарлоттой на открытие заседания парламента.
Настроение у регента, когда он собирался ехать в парламент, было довольно мрачным. Как досадно, ведь в других обстоятельствах он был бы рад такому случаю! Принц до сих пор ценил высокое положение и власть. И раньше он был бы рад оказаться в центре внимания, стать милостивым, очаровательным регентом — фактически королем, только называющимся иначе. Именно так он представлял себе регентство в дни юности, когда думал лишь о том, как он будет править в свое удовольствие. Его, собственно говоря, с детства нацеливали именно на это. Делая свои первые шаги по детской, он уже знал, что когда-нибудь ему суждено будет стать королем. Однако он не предвидел трагической болезни отца. Несчастный старик с затуманенным сознанием живет на попечении своих сторожей. Вот ведь до чего дошло! Он почти ослеп и тщетно пытается вырваться из тисков безумия. Какая страшная судьба... тем более для короля!
Теперь регент сожалел, что между ними не установилось более дружеских отношений; однако он несколько раз предпринимал попытки сблизиться, а отец грубо отвергал их. Да и вообще, в их роду дети и родители редко бывали добрыми друзьями; они гораздо чаще враждовали. Эти размышления навели регента на мысли о Шарлотте, которая причиняла ему столько неприятностей. Ну почему эта девочка не может вести себя прилично? Почему у нее замашки мальчишки-сорванца? Ответ был прост. Потому что она «дочь той женщины», и хотя надо признать, что она унаследовала от него некоторые прекрасные качества, никто не станет спорить с тем, что она очень похожа на мать.
Шарлотту следует поставить на место; она должна усвоить, что в ближайший год или два еще не станет важной птицей. Пока ей не исполнилось восемнадцать, с ней будут обращаться как с маленькой. Кроме того, не следует забывать — и Бог свидетель, сам он никогда об этом не забывает! — что вожделенный развод вполне возможен, и ежели ему каким-то чудом удастся его добиться, то он моментально женится, родит сына, и тогда юная Шарлотта сравняется в своем положении с его сестрами, которых она, вероятно, презирает.
Однако у Шарлотты более сильный характер, чем у его сестер. Ведь она, в конце концов, его дочь! Вдобавок они никогда не надеялись на корону, а сейчас все вокруг считают, что Шарлотта скорее всего станет когда-нибудь королевой.
Противное создание! О, в какой же злосчастный день он женился на ее матери! Все в итоге упирается в эту мерзкую, отвратительную, вульгарную, дурно пахнущую женщину, которая теперь именуется принцессой Уэльской.
Ладно, пора на открытие парламента. Ах, как он, принц, роскошно выглядит в фельдмаршальской форме! Он сам придумал к ней треуголку... эх, она была бы еще эффектнее, если бы он не рассорился с Браммелем, а так Браммель не помог ему советом...
Ну, конечно, парламент разразится аплодисментами при виде такого великолепия. Все будут смотреть на него с интересом и восхищением. Что бы потом о нем ни говорили, они вынуждены будут признать, что он выглядел великолепно. Пожалуй, он немного полноват, но с другой стороны, худощавый мужчина не смотрелся бы столь внушительно.
Лошади нетерпеливо гарцевали, но как же они были красивы — все одной масти. Несколько человек собрались на улице, чтобы посмотреть, как он будет садиться в карету, однако при этом молчали. Разумеется, это лучше, чем вульгарные оскорбления, однако он предпочел бы, чтобы народ проявил хоть некоторый энтузиазм.
