Поэтому Нахманид настаивает на том, что обязанность молитвы установлена Мудрецами Великого Собрания, ми-де-раббанан, и в поддержку этой точки зрения он приводит множество цитат из талмудических источников. Тем не менее, даже Нахманид признает, что во времена тяжелых потрясений заповедь молитвы становится "ми-де-Орайта", т. е. предписанной непосредственно Торой. В такие моменты для нас становится очевидным, что Бог - наше единственное спасение. Нахманид писал: "Когда община сталкивается с каким-нибудь грозным бедствием, заповедь ШизТорыЩ для нас взывать к Богу молитвой и трублением в шофа'р, т.к. в тяжкие времена мы обязаны укреплять нашу веру в то, что Всевышний слышит наши молитвы и спасает от бедствий, когда мы молимся и взываем к Нему".
На самом деле, точки зрения Маймонида и Нахманида не противоречат друг другу. И тот, и другой считают, что молитва осмысленна лишь тогда, когда она возникает из ощущения цара' (беды). Просто они по-разному понимают это слово. Маймонид воспринимает саму повседневную жизнь как постоянную экзистенциальную борьбу с несчастьями, вызывающими у восприимчивого человека чувство отчаяния, размышления о бессмысленности жизни, абсурдности происходящего, безрезультативности. Это устойчивое переживание цара, существующее постоянно. Слово цара несет в себе оттенок чего-то большего, чем давление внешних неурядиц; оно предполагает эмоциональное и интеллектуальное состояние, находясь в котором человек воспринимает себя безнадежно запутавшимся в огромной безличной вселенной, одиноким, без малейшей надежды на спасение. И конечно, восклицание псалмопевца "Из тесноты воззвал я к Господу" (Псалмы 118:5) относится в большей степени к внутреннему состоянию подавленности и безысходности, чем к внешним обстоятельствам.
Именно из этого ощущения поражения и возникает молитва. В условиях комфорта и защищенности молитва становится парадоксом. Истинная молитва проистекает из одиночества, беспомощности и чувства зависимости. Таким образом, в отличие от Нахманида, который принимал во внимание только "внешний кризис", видимые всему обществу страдания - царо'т циббу'р, Маймонид все без исключения в жизни считал "глубинным личным кризисом" цара'т яхи'д.
По Нахманиду, кризис вызывается внешними обстоятельствами и возникает независимо от самого человека. Он приходит откуда-то извне и, как правило, обрушивается совершенно неожиданно. Бедственное положение легко заметить невооруженным взглядом; мы видим его, чувствуем его, нас преследует беспокойство и душевная боль. Для того, чтобы ощутить этот кризис, совсем не надо принадлежать к типу людей рефлексирующих, склонных к самоанализу или задумчивых; даже для самого прямолинейного человека этот кризис не пройдет незамеченным, будь то нищета, болезнь, голод, война или смерть. Несчастье налетает, как ураган; библейское предостережение, со всеми его угрозами самых страшных наказаний, в случае, если Израиль нарушит данную им клятву, говорит как раз о кризисах такого рода. Он может обрушиться как на общину, так и на отдельного человека. Несчастье такого рода можно разделить с окружающими путем сопереживания и сочувствия.
В отличие от этого, цара по Маймониду представляет собой внутренний, личностный, скрытый и неопределенный кризис, который не так просто заметить; он различим только для думающего и чуткого человека, сознательно стремящегося настроиться на соответствующую волну. Его можно избежать, отвести в сторону, что и делают люди неглубокие. Однако есть и такие, которые стремятся к нему и принимают его с готовностью. Кризис этого типа нельзя приписать ограниченности, небрежности или некомпетентности человека, как это случается с "поверхностным кризисом". По своей природе "глубинный кризис" неразрешим; это экзистенциальная реальность, непременное условие человеческого существования. Более остро его ощущают те, кто обладает большей пытливостью ума и живым воображением; чем более чуток и глубок человек, тем сильнее выражен кризис. Он коренится в самой сути человека, в его метафизических началах. Это кризис экзистенциальный, а не социальный, не политический и не экономический.
Тора призывает нас активно сопротивляться и по возможности устранять поверхностный, внешний, кризис. Несчастья бедности, болезней и войн истощают нас и наносят ущерб нашей духовной свободе. Тем не менее, переживание "глубинного кризиса" и погруженность в него поощряется Торой. Именно при этом человек по-настоящему постигает свое положение в мироздании и получает импульс, направляющий его к великим высотам духа.
"Внешний кризис" можно преодолеть; экзистенциальный кризис может быть уравновешен только молитвой.
(конец статьи р.Й.-Д.Соловейчика) 3. "Тфила" от корня "пала'ль", означающего "судить"
Ивритское слово "тфила" может помочь нам вникнуть в концепцию молитвы с позиций Торы. Корень этого слова - ЦОО - "судить", отличать, выяснять, принимать решения. В жизни мы, как правило, умеем отличать факты от слухов, реальные возможности от фантазий. Такого рода суждения называются "плила". Слово "плилим" используется в значении "суд" (Исход 21:22). Функцией суда является определение действительных фактов и принятие на их основании правильных суждений. Этот корень связан также с понятием "различение двух предметов". Еврейское слово "молиться" ("леhитпалель") имеет возвратную форму, которая означает, что действие обращено на субъект действия, т. е. человек работает над собой. Молитва - это самооценка и суд над собой, это жажда души определить, что является действительно значимым, и отвергнуть иллюзорность, которая пытается притвориться реальностью. 4. Философия благословения
Рабби Хаим из Воложина (ученик Виленского Гаона) пишет: Неверно распространенное мнение, что значение слова "бару'х" ("благословен") - это "славословие и хвала". На самом же деле значение этого слова - "увеличение, умножение".... Рашба (выдающийся раввин 14 века) производит слово "браха'" - "благословение" от слова "бреха'" - "источник", воды которого все время прибывают. Таким образом, когда мы благословляем Бога, мы выражаем надежду на рост, увеличение, умножение. Но что означает слово "увеличение" по отношению к Богу? Ведь Сам Он безграничен - без начала и конца. Нам не может прийти в голову, что Бог благодаря нашим благословениям становится больше того, чем Он является.
Для понимания смысла "благословения" по отношению к Богу мы должны прежде всего осознать, что мы никогда не можем представить себе Божественность, кроме как через отношение Бога к нам. Степень Божественного открытия в мире связана со способностью Израиля воспринять ее. Когда народ Израиля находился на высоком духовном уровне, Бог предстал перед ним на горе Синай во всем блеске Своего великолепия. Когда же Израиль ушел в изгнание, он был чрезвычайно подавлен духовно и Бог, как следствие этого, настолько скрыл Себя, что у евреев появилось даже сомнение, остался ли Израиль избранным Им народом. Для того, чтобы проявиться в мире, Бог хочет быть воспринятым людьми. И Он "благословляется" - т. е. Его Присутствие "увеличивается", делается более видимым - когда человек способствует Его проявлению в мире. В соответствии с этим, еврейские молитвы и благословения дают возможность увеличить Божественное проявление в этом мире.
Это же относится к благословениям, произносимым перед выполнением заповедей. Например, благословение "Благословен Ты, Господь, Бог наш, Царь вселенной, Который освятил нас Своими заповедями и заповедал зажигать Субботние свечи" имеет значение декларации: "Я намереваюсь исполнить заповедь зажигания свечей - для того, чтобы через эту заповедь увеличилось проявление Всевышнего в нашем мире".
Бог благословен, когда Его народ пребывает в мире; когда все видят, что еврейская молитва услышана и еврейское служение угодно Богу. Наоборот, когда евреи находятся в тяжелом положении, - Имя Всевышнего оскверняется. И если наша молитва о благе Израиля принесла пользу евреям, то этим освящается Имя Всевышнего. Поэтому если еврей в момент молитвы об изобилии имеет в виду, что Бог поддержит его в час, когда он испытывает трудности даже если это технические и материальные трудности, - то его мольба о себе является и мольбой о Самом Боге.
Рабби Хаим из Воложина разъясняет также: "Как нельзя отождествить Творца с каким бы то ни было видимым образом (что много раз подчеркивается в Торе), так же невозможно отождествить Его с каким бы то ни было именем, даже с тако называемыми "Святыми Именами". Суть последних - выразить то или иное проявление Творца и Его сил по отношению к созидаемым Им мирам и, в частности, по отношению к нам. Поэтому мудрецы Великого Собрания составили текст благословений таким образом, что началом этих благословений является обращение к Богу во втором лице ("Благословен Ты..."), а продолжением обращение в 3-м лице (слово "аше'р" - "Который..." или глагольная форма, соответствующая 3-му лицу). Таким образом передается, что постигнуть Его невозможно, но дано ощутить Его через различные проявления Божественных сил в жизни. Поэтому в начале благословения мы обращаемся к Нему (во втором лице) прямо, а в дальнейшем тексте, говорящем о Нем как о первопричине явлений и предметов, мы, обращаясь к Нему в третьем лице, передаем Его непостижимость. Общий смысл благословений и молитв должен трактоваться следующим образом: "Так как Твоим желанием было создать миры и поставить их Себе в подчинение, чтобы быть Царем над ними, то мы просим Тебя, чтобы приумножилось это желание Твое: творить миры и вкладывать в них Свою силу. Таким образом, нашим словам благословений и молитв дается сила воздействовать на источники Творения и на духовные миры, и мы принимаем участие в воссоздании Творцом мироздания".
