– Я вас удивил?
– Напротив! Понимаю, вы сделали ставку на клан НПС. Это намного выгоднее!
М-да… Он ведь даже не понимает, что я просто спасал друзей… Хотя… Это мне даже на руку… Пусть думает все, что хочет… Он уже недооценивает меня, а это, как известно, мое преимущество.
– Я так понял, вы теперь хозяйничаете в городе? – спросил я.
– Если это можно так назвать, – помрачнел Танор. – Сегодня мы… А завтра посмотрим…
– И почему не активировали до сих пор Обелиск?
– Скажем так… Нам это невыгодно.
– Понимаю…
Хотя, по правде сказать, не совсем…
– Теперь касаемо моего визита… Я уполномочен моими лидерами предложить вам, уважаемый Олег Иванович, мирное соглашение. Союз, если хотите.
Вот оно как… Что-то такое я и предполагал. Ресурсов добраться до меня недостаточно. Эта войнушка за Сумеречную Твердыню съедает все накопления. А я тем временем буду спокойно развиваться. Хотите одной задницей на два горшка сесть? Хе-хе… Ну-ну…
– Согласен, – улыбаясь, киваю я. – Но пока только мирное соглашение. Как сказал Цицерон, худой мир лучше доброй войны. Вас устроит такой ответ?
– Более чем, Олег Иванович! – обрадовался Танор и облегченно вздохнул. – Более чем!
* * *
– Ну, мой друг, я тебя поздравляю, – сказал я, правой рукой обняв за плечи Дроя.
Он стоял, бессильно опустив голову, напротив большого бревенчатого дома. По щеке катилась одинокая слеза.
Хм… А мой Дрой Клык, оказывается, был зажиточным помещиком до прихода ноктов. Хе-хе… Вон какая домина. Амбар. Хлев. Большой загон для скота. Почти все не тронуто.
– Спасибо, мой друг! – сказал Дрой, открыто и благодарно смотря мне в глаза. – Небеса отобрали у меня в ту ночь в горах лучших друзей, но сжалились и послали тебя! И ты вернул мне мой дом! И не только мне, но и нам всем!
Он потом мне еще долго показывал свое хозяйство. И рассказывал о планах его усовершенствования. Хех… Он сейчас, как никогда, был похож на меня. Обычный мужчина, любящий свой дом и семью…
…Гаврюша, с удовольствием ловя воздушный поток, парит над долиной… Чудесное место! Красивое название – Серебряные горы! Они исполинским каменным частоколом закрывают долину от северных ветров. У их подножия искрится в солнечных лучах гигантское озеро. Бескрайняя равнина утопает в зелени рощ и садов.
– Красивый дом у кальтов? Правда, малыш? Думаю, Свете и Кристе тут обязательно понравится…
Гаврюша, чувствуя мое настроение, открыл мощный клюв, оглашая окрестности громким орлиным криком.
Приземлившись на вершину скалы, я обнял крепкую шею хагера и активировал амулет…
Последний раз обвожу хозяйским взором долину… У нас очень много работы… Но этим я займусь уже потом.
Взгляд остановился на кнопке «выход»… С каким же удовольствием я ее сейчас нажму!
Короткий эпилог
Тьма… Непроглядная… Неощутимая… Бесконечная…
Она одновременно пугает и умиротворяет… В ней нет смысла… Она безымянна… В ней нет начала и нет конца… Она всеобъемлюща…
Она безлика… Бездушна, пуста, но не одинока… Здесь есть я…
Пока не знаю, кто я. Не ощущаю себя. Не вижу. Не чувствую. Но я мыслю, а это значит – существую…
Стоп… Я ведь уже давно знаю об этом утверждении… Ему уже много веков…
Веков?! Ха! Значит, кроме тьмы, существует еще что-то?
Да! Я знаю! Это время…
Мысли, цепляясь одна за другую, постепенно вытаскивали из подсознания что-то новое…
И Тьма, не сопротивляясь, мягко отступила…
…Пробуждение было болезненным. Тупая, пульсирующая боль в висках непрерывно, то утихая, то разгораясь острыми толчками, отдавала в шею и плечи. Тело, онемевшее, пронзаемое тысячами колючих всепроникающих щупалец холода, не желало оживать.
Громоздкое свинцовое покрывало слабости плотно окутывало сознание, начинающее слабо, но настойчиво воскресать.
Как маленький росток, тянущийся к солнцу всеми своими силами, рассудок стремился вынырнуть из Тьмы, окутавшей подсознание… Выметнувшись из небытия, он расцвел в голове ослепительным огоньком, даря всему телу радость жизни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Медленно я попытался приоткрыть веки. Сквозь мутную полупрозрачную оболочку ничего так и не удалось увидеть. Что-то мешало… Моргнув несколько раз, подняв машинально правую руку, чтобы протереть глаза, наткнулся пальцами на что-то… Онемевшие нервные окончания на бесчувственных пальцах отказывались посылать сигналы в мозг для определения предмета.
Нескольких неудачных попыток сорвать это «что-то» не дали положительных результатов. Рука казалась с пуд весом…
Собрав все оставшиеся силы, я попытался рывком приподняться на правый локоть. Тупая боль растеклась по безвольно лежащему телу. Ничего не получилось. Решив немного передохнуть, я снова провалился в тяжелый болезненный сон…
Проснулся, разбуженный ярким теплым светом, пробивающимся сквозь закрытые веки. Уши словно забиты ватой.
Не открывая глаз, пытаюсь пошевелить пальцами рук и ног…
Нормально…
Та неприятная боль отступила, да и чувствительность к пальцам вернулась.
Сквозь ватную заглушку слышу чьи-то голоса… Знакомое пиканье… Вот открылась и закрылась дверь… Шаги… Кажется, я снова на больничной койке… Не удивлен… Несколько месяцев пробыть в модуле…
Почему здесь так холодно? Меня что, держат в холодильнике?
Неожиданно на холодную щеку легло что-то нежное, мягкое и теплое… Как здорово… Непослушные губы стали растягиваться в улыбке…
Веки осторожно приоткрылись… Сквозь пелену перед глазами вижу только смутные очертания чьего-то лица… Снова тепло на щеке, но уже на левой… Это же ладонь, только очень маленькая.
А потом я услышал голос… Такой родной, теплый и приятный:
– Папа? Ты вернулся?
Конец четвертой книги
Алексей Осадчук
Основатель
Глава 1
Вот и подошел к концу мой отпуск. Почти месяц реабилитации, который пролетел словно один день.
Я сидел в автобусе. Меня и еще нескольких моих «коллег» игроков везли в аэропорт. Через три часа у нас рейс. Летим назад, «на работу».
Берлин провожал нас холодным дождем, хмурыми тучами и пронизывающим до мозга кости ветром. В окне мелькали дома, деревья и бегущие прохожие.
– Погодка… – буркнул я себе под нос.
– И не говори, – в тон мне хмыкнул Серега и поморщился. Судя по его виду, мой случайный попутчик последние несколько суток провел в питейных заведениях Берлина.
– О! Опять этот мудак! – воскликнул кто-то на передних сидениях.
Я лениво бросил взгляд на череду рекламных стендов, густо напичканных вдоль трассы. Ясно… Это он о здоровенном постере, на котором изображен радостно скалящийся Ромул с кружкой пива. Да-да… Именно тот Ромул, который намбэр ван в рейтинге Зазеркалья.
За последние месяцы в мире произошли любопытные изменения. Стремительно, что, собственно, абсолютно логично, на небосводе рекламного бизнеса появилась новая модная ниша – игроки Стекляшки. Причем не их реальные тушки, а игровые ипостаси. Спортсменам и голливудским актерам пришлось слегка подвинуться. Топы Зазеркалья были сейчас на пике популярности.
Корпорация «Рефлекс-групп» активно вкладывала огромные деньги в продвижение своего продукта. Лица топов в боевой снаряге на грозных маунтах можно было увидеть везде. На футболках, кружках, значках, бейсболках. Даже в макдаке, купив детское меню Кристе, мы обнаружили фигурку кого-то из первой десятки рейтинга. Дочь еще тогда воскликнула, что скоро мы с Гаврюшей и Шалуном тоже появимся в продаже.
Мы еще тогда все посмеялись над ее шуткой, но потом я весь вечер ловил на себе задумчивые взгляды жены. Как пить дать что-то задумала… Не удивлюсь, если уже выложила свой план Роману Тарасовичу.
Как-то раз застал эту парочку, оживленно общающуюся по прямой связи. Причем у каждого на столе ворох бумаг, калькуляторы и прочая канцелярия. На мой вопрос о происходящем, меня уверили, что очень скоро мне представят на рассмотрение и утверждение рабочий план «как стать миллионерами». И что я пока не должен отвлекаться на всякую ерунду. И что мне нужно сосредоточиться на главном – стать круче всех в Стекляшке и при этом постараться притащить побольше трофеев. Мы посмеялись, но я потом предупредил, чтоб без моего ведома ничего не предпринимали. На что они оба, как по команде, козырнули и продолжили прерванное обсуждение.
