дышал в воротник, но из рук не выпускал.
Наташа ничего не замечала. Она была перевозбуждена случившимся. И взахлеб объясняла, как все получилось.
Ей позвонила Ева и предложила встретиться, только мне просила не говорить, потому что подготовила сюрприз. Они увиделись в кафе. Ева сказала, что помирилась с родителями и те обещали помочь ей деньгами. Поэтому она попросила Наташу договориться с Егором Степановичем, чтобы он пока никому не сдавал свою квартиру. Впервые допустив, что у нее может быть другая, настоящая и наполненная жизнь, в которой совсем необязательно постоянно куда-то бежать и прятаться, Ева мечтала навести там порядок и открыть запертую комнату вместе со мной. Она была так воодушевлена и переполнена планами, что Наташа не осмелилась рассказать ей о нас.
А через два дня Ева вдруг написала и попросила срочно приехать в «Уроборос». Наташа поехала и нашла там Алика. До этого момента она понятия не имела, что он тот самый брат Евы, которая была уже в кафе и сидела в костюме медведя. Алик схватил Наташу, заставил нарядиться в зайца и, связав, стал говорить обо мне разные гадости.
Как выяснилось, он узнал о намерениях сестры отправить его на лечение и сильно разозлился. Но действительно никого из них не бил, а с Наташей обходился даже бережно.
Мы остановились возле Наташиного подъезда.
– Сегодня мама дома, – сказала она. – И будет ругать меня, что пропала, не предупредив.
– Идем, передам тебя ей. Пусть убедится, что волноваться нечего.
– Уверен? – забеспокоилась Наташа.
Я прислушался к себе. Ранки от дротиков немного ныли, их врачам я показывать не стал, в остальном, если не считать температуры, я был в порядке.
– Уверен. Пора уже мне с ней познакомиться.
Наташина мама оказалась неожиданно приветливой женщиной. Я ее представлял строгой деловой дамой, а она напомнила мою нянечку в детском саду: добродушную, мягкую, сердобольную.
– Это Ян, – сразу объявила ей Наташа, проходя в квартиру. – Мой парень.
– Здравствуйте! – Мама расплылась в вежливой улыбке и сама представилась: – Анастасия Сергеевна. Очень приятно! Проходите, пожалуйста.
– Спасибо. Я сейчас ухожу. Вот, проводил Наташу, чтобы вы не волновались.
– Очень любезно с вашей стороны. Может быть, чаю?
– Нет, мам, Яну не до чая, – одернула ее Наташа, скидывая дубленку. – Он просто зашел на тебя посмотреть.
От ее прямоты сделалось неловко.
– Себя показать, – попытался отшутиться я.
– Да, конечно, я понимаю. – Глаза Анастасии Сергеевны виновато забегали. – Меня постоянно нет дома.
– Наташа сказала, вы будете ее ругать за то, что она ушла без предупреждения, – сказал я. – Но лучше отругайте меня.
– Я? Ругать? – Она с удивлением посмотрела на дочь. – А надо?
– Все, мам. – Наташа перехватила ее взгляд. – Пусть Ян уже идет, у него температура.
– Температура? – ахнула Анастасия Сергеевна. – Зачем же ты его потащила с собой?
– Так получилось.
– Я сам поехал, – сказал я. – Рад был познакомиться. До свидания.
– Спишемся. – Наташа помахала рукой.
– До свидания. – Анастасия Сергеевна кивнула. – Заходите еще.
Она закрыла дверь. Я вызвал лифт. И тут из их квартиры отчетливо услышал громкий голос Наташи:
– Когда ты уже уедешь? Я из-за тебя никого пригласить не могу.
– Но я же соскучилась, – отозвалась мама. – У меня еще два денечка есть.
– В следующий раз не приезжай.
– Приятный мальчик.
– Я знаю.
– Симпатичнее Степы.
– Вспомнила!
– Ну а как не вспомнить, если он у нас из гостей не вылезал.
Двери лифта раскрылись, но я остался стоять, прислушиваясь.
– Короче, – Наташа чуть понизила голос, но все равно слышно было отчетливо, – Ян будет приходить, говори ему про командировку, поняла? У тебя в Нижнем свой бизнес и все такое.
– Хорошо. Я помню.
Хлопнула дверь. Послышались шаркающие шаги, и наступила тишина.
Лифт угнали, и я в задумчивости побежал вниз по лестнице, а возле почтовых ящиков столкнулся с Егором Степановичем со стопкой газет в руках.
– Ты? – вместо приветствия выдал он. – Все ходишь?
– Здравствуйте! – отозвался я, прошел мимо, но потом вдруг остановился: – А вы не знаете, где Анастасия Сергеевна работает?
– Кто? Настька? – Старик хмыкнул. – Да нигде не работает. Раньше в детской поликлинике в регистратуре сидела, но года два как ушла оттуда.
– А Нижний Новгород?
– Так это она к сестре ездит. С детьми сидеть. Сестра у нее за миллионера замуж вышла, по всему миру катается. А дети школьники. Двое или трое. С ними заниматься нужно. Но платит она Настьке хорошо – получше, чем в поликлинике.
– Но все равно. – Я в задумчивости переваривал информацию. – Если Наташа так больна, то почему Анастасия Сергеевна не занимается ее лечением?
– А деньги она, по-твоему, откуда брать будет? – Старик хлопнул дверкой почтового ящика.
– Но у Наташи есть папа. Мне показалось, он достаточно обеспечен, чтобы помочь дочери.
– Слушай, – Егор Степаныч прищурился, – что-то ты слишком много спрашиваешь, а я по доброте душевной разболтался. Давай так, один ответ – сто рублей. Но деньги вперед.
Торговаться или покупать его ответы у меня не было ни сил, ни желания.
Добравшись домой, я выпил жаропонижающее и свалился в кровать. События сегодняшнего дня напоминали болезненный бред.
Есть такой психологический эксперимент, когда группе людей показывают карточку с изображенным на ней отрезком и предлагают соотнести ее с тремя другими отрезками, где один значительно длиннее, другой короче, а третий равен по длине предложенному. Задачка элементарная даже для пятилетнего ребенка, однако подвох заключается в том, что среди тестируемых большую часть составляют подсадные участники, нарочно выбирающие неправильный вариант.
Ученый, проводивший этот эксперимент, выдвинул предположение о том, что, столкнувшись с безусловно неправильным групповым утверждением, отдельно взятый человек может сохранить независимость и не поддаться на очевидно ложное утверждение, пусть и поддерживаемое большинством. Но, к сожалению, его эксперимент показал обратное.
Если окружающее большинство начинает утверждать, что черное – это белое, то любой, даже самый стойкий и независимый человек усомнится в том, что он видит.
Нечто подобное произошло и со мной. Саня, Алик, Ева, несмотря на мое сопротивление, в конце концов втянули же меня в свою сумасшедшую игру, и, если бы не Ева, пожелавшая ее прекратить, неизвестно, как долго все это могло продолжаться.
К тому, что с Евой все непросто, я был готов с самого начала, она сама не раз об этом говорила, но то, что Саня окажется таким подлецом, стало для меня самым неприятным сюрпризом. Даже безумие Алика блекло на фоне его предательства.
Хотя тому, безусловно, удалось меня впечатлить.
Получалось, что все, с кем я так или иначе взаимодействовал, пытаясь отыскать Еву, выдавали мне то, о чем их просили Саня и Алик. И совершенно необязательно, что
