Сразу же проснулась совесть, потому что я наслаждалась приемом ванны, не беспокоясь о том, как ей там жилось. Альвизе сказал, что она ему должна еще сослужить добрую службу, также как и Тревисан. Что за страшные планы вынашивал он для обоих? Явно такие, которые бы ничем хорошим для них не закончились.
Я сразу поторопилась одеться. Но должен же быть способ уничтожить Альвизе! И прежде всего, освободить Клариссу, Барта и Тревисана!
Преисполненная жгучим желанием об этом поговорить с Себастиано, я едва не схватилась за вонючую одежду, которую я бросила на пол перед купанием. Как раз вовремя я заметила обещанную чистую одежду, которая лежала на кровати.
Ароматная белая нижняя юбка подходящей длинны, к ней платье из голубого шелка с золотой вышивкой и тонкие чулки, которые завязывались выше колена лентами.
В отличие от моего первого пребывания в этой комнате, в этот раз я, не раздумывая, надела вещи. Поношенную одежду я оставила на полу, только прихватила с собой пояс, потому что на нем все еще висел мой кошелек.
Я мельком посмотрела на себя в зеркало. В ренессансной моде действительно что-
то было. В этом платье любая женщина могла выглядеть красавицей. Поначалу все это казалось мне очень старомодным, но теперь мне нравился покрой развевающихся шелковых одеяний в сочетании с белыми нижними юбками.
Разумеется, это уже было в прошлом, завтра я уже буду носиться в джинсах и майке и если я скажу iPod, он будет звучать именно так, как я его произнесла.
Взглянув на себя в последний раз в зеркало, я покинула покой и отправилась искать
Себастиано. Мне не пришлось гадать, где его искать, так как услышала его голос в портего. Он шел из другого покоя, примыкающего к большому залу. Дверь была приоткрыта, потому как я понимала, о чем они говорили. Невольно я остановилась и прислушалась.
— Если бы мы только знали, что он задумал с ними!
— В любом случае, ему они еще нужны, иначе он бы не оставил их в живых. —
Это был голос Хосе.
— Мы должны высвободить Клариссу как можно быстрее! Зачем ждать, когда мы можем тотчас сделать это? — Это был Барт! Его освободили из тюрьмы!
Не колеблясь, я толкнула дверь и вошла в комнату.
— Бартоломео! Ты снова здесь!
Барт взглянул на меня и улыбнулся, он сидел вместе с Себастиано и Хосе у камина.
С первого взгляда показалось, что он достойно выдержал пребывание в тюрьме, но когда я получше его рассмотрела, заметила, как сильно он похудел. По-видимому, в тюрьме не особо кормили. Затем я заметила припухлости на лбу, вероятно, результат нападения с подсвечником. Над бровью у него была играющая разными цветами ушибленная рана, которая уже начала затягиваться. Кроме всего этого, казалось, он был в порядке. Он даже побрился, что для меня было хорошим знаком.
Я смотрела на него сияющими глазами.
— Так старому Якопо все же удалось!
— Якопо? — спросил Барт.
Себастиано откашлялся и затем кисло произнес:
— Не хочу показаться придирчивым, но за освобождение он должен благодарить меня.
Я заметила его удивление.
— Правда? Как тебе удалось?
— Здесь все возможно, если у тебя есть деньги, — сказал Хосе. — К счастью, у нас в распоряжении их много. Наконец, на что-то они должны же сгодиться, для наблюдения за историческими ценностями. — Он ухмыльнулся и прищурил здоровый глаз. — Впрочем, мое глубокое почтение за известие. Я изумился, когда его увидел.
— Какое известие? — поинтересовался Барт.
Я открыла рот, чтобы ему объяснить, но ничего не вышло.
— Я не могу тебе этого сказать, — немного озадаченно, сказала я.
— Запрет, — объяснил Себастиано.
Барт посмотрел мгновение рассерженно, но затем, смирившись, пожал плечами. —
Мне никто никогда ничего не говорит. Как бы то ни было, я считаю опасным сидеть здесь дольше и выжидать, в то время как Тревисан и Кларисса во власти
Малипьеро. Мы знаем, где он их держит под стражей, поэтому мы должны ...
— Вы в курсе? — растерянно выкрикнула я. — Где они тогда?
— В доме на Гвидекке, — ответил Хосе.
— Почему вы тогда еще не ...
Себастиано прервал меня.
— Мы, между прочим, знаем час решения. Мы должны его дождаться, потому что до него мы не можем ничего предпринять.
— Когда именно оно? — спросила я.
— На рассвете, — ответил Себастиано. — Достаточно времени, чтобы тебя отправить обратно. Как только мы это сделаем, мы погребем к Гвидекке.
— Но Малипьеро не так легко захватить врасплох, — возразила я. — Они явно расставили караульных.
— Для часа решения это не играет никакой роли, — сказал Хосе.
— Что это вообще такое? — поинтересовалась я. Мне становилось дурно от мысли, что Себастиано должен был бороться, не имея превосходства в силах, а лишь поддержку от одноглазого испанца и от Барта, который еще был ослаблен после заключения.
— В часе решения должен принимать участие только тот, кто о нем заранее знает, — ответил на мой вопрос Хосе.
Если это было объяснение, я его не поняла.
— Все верно, — продолжил Себастиано, которому, казалось, нравилось, что я ни капли не понимала. — Важно, что мы будем в нужное время в нужном месте.
Судьба нам показала, что мы должны туда отправиться. Все остальное выяснится потом. Мы справимся или погибнем.
Под судьбой он имел в виду зеркало, я заметила это по крохотной нерешительности в его голосе, которая появилась из-за запрета, ввиду присутствия Барта.
— Но не помешало бы набрать несколько сильных мужчин, которые бы вас поддержали, когда дойдет дело до борьбы!
Хосе покачал головой.
— Чужие не могут нас сопровождать.
Недоверчиво я переводила взгляд с него на Себастиано и обратно. Неужели они не понимали, что таким образом кошка кусала сама себя за хвост? Дурацкое зеркало им показало, что они в одиночку отважиться пойти в клетку со львом, так они сами напрашивались! Как же это было на редкость глупо? Почему они не могли просто с этим считаться, а делать по-другому?
— Не выйдет, — сказал Себастиано. Он за мной наблюдал и уже часто угадывал, что у меня было на уме. Мне казалось, что то, о чем я думала, было написано у меня на лице.
— Можно было бы, по меньшей мере, попробовать, — упрямо сказала я.
Хосе захихикал. Его морщинистое лицо старика приняло лукавый вид.
— Уже многие, не счесть, пробовали пойти против того, что предписано судьбой.
Позволь старику сказать, что ничего не выйдет, милое дитя.
— Если вы такие умные, почему вы тогда не знаете, как все закончится?
— Потому что время, которое идет после часа решения, находится во тьме, — таинственно ответил он.
