Я узнал, что Джек всегда находился на краю кризиса. В детстве он был постоянным нарушителем спокойствия, паршивой овцой в большой греческой семье. После нескольких стычек с законом родители выгнали его из дома. В те юношеские годы Джек научился заботиться о себе сам, сочетая упорный труд и острый ум. Стремясь доказать родителям, что он не неудачник, поставил перед собой цель разбогатеть. Когда ему было чуть больше 20, он с помощью друга занялся трейдингом. Ему сразу невероятно повезло, поскольку он поймал удачный момент на ревущем бычьем рынке. Воспользовавшись полосой удачи, Джек увеличил свой торговый капитал, согласившись инвестировать деньги других людей. Но слишком поздно обнаружил, что бычий рынок остался его лучшим достижением. На первой же крупной коррекции рынка Джек понес сокрушительные убытки. Он был вынужден ликвидировать свои позиции и при этом возвратил тем, кто ему доверял, лишь небольшую часть денег.
Потеря опустошила Джека, вызвав у него приступ депрессии. Крушение его надежд, казалось, подтвердило худшие страхи Джека – он действительно ни на что не годится. Его мир полностью распался, когда жена, устав от треволнений и вечной занятости мужа, забрала детей и переехала на съемную квартиру в дом, принадлежавший другу семьи. Испытывая одновременно шок, изумление и гнев, Джек рассказал, как этот друг выставлял ему раздутые счета за квартиру, полагая, что Джек должен будет выплачивать эти деньги как часть «пособия на ребенка». Подозревая, что его жена была частью этой схемы, Джек решил навестить друга. Тут он указал на выпуклость у себя на поясе и с загадочной улыбкой пояснил, что взял с собой двух верных друзей: Смита и Вессона. «Друг» понизил арендную плату, но не прежде чем репутация Джека в глазах жены была безнадежно запятнана.
Рассказав эту историю, Джек посмотрел на меня тяжелым взглядом. Он ждал моей реакции. Я понимал, что это был мой первый тест. Чем ответить на эту историю насилия? Как я могу консультировать того, кто сидит передо мной с револьвером в кобуре, в нескольких дюймах от его руки?
Все-таки мне удалось выдавить из себя улыбку и заговорить беззаботным тоном.
– Что ж, спасибо, что рассказали о домовладельце, – рискнул я пошутить. – Наверное, это означает, что вы не захотите узнать, сколько я теперь беру за свои услуги.
Внезапно Джек депрессивный превратился в Джека-классного трейдера. Добродушный великан разразился смехом и засиял победоносной улыбкой, которая заставила меня почувствовать, что теперь я для него самый близкий человек. Если я не против его двух друзей, сказал Джек, то он не против поговорить со мной.
Такие тесты не являются чем-то необычным. Более того, два исследователя-психоаналитика, Джозеф Вайс и Гарольд Сэмпсон, утверждали, что тесты выражают суть психотерапии. Перенос, заявляли они, представляет, по существу, один большой тест – усилие пациентов переделать свое прошлое, проигрывая его заново вместе с психотерапевтами. Вступая с врачом в терапевтический альянс, пациенты пытаются превратить помощника в отца, которого они никогда не имели. Фрейд считал перенос патологическим явлением, механическим повторением ранних конфликтов в более поздних отношениях. Для Вайса и Сэмпсона, однако, перенос был очень конструктивным явлением. Люди устраивают тесты своим психотерапевтам по той же причине, по которой трейдеры тестируют свою торговлю: они ищут необходимый развивающий опыт.
Джек ясно дал мне понять, что он был «плохим мальчиком». Он не скрывал выпуклость у себя за поясом, которая, без сомнения, принадлежала его друзьям Смиту и Вессону. А его слова свидетельствовали о боли, утрате и депрессии. Подсознательно процесс, однако, протекал совершенно по-иному. Джек провоцировал меня отвергнуть его, как это сделали его родители. Или, в духе Вайса и Сэмпсона, предлагал мне принять его, чего никогда не делали его родители.
Поскольку мы едва знали друг друга, было слишком рано переключать внимание с содержания на процесс и объяснять Джеку, что он делал. Это только заставило бы его почувствовать себя неловко в то время, когда он пытался открыться. Я шутливо попытался ответить на его процесс своим собственным. Сверхидея моей шутки заключалась в следующем: я не боюсь и не стыжусь вас. Я могу принять вас как «плохого мальчика».
Остальную часть своей истории Джек изложил вкратце. Он по-прежнему тратил долгие часы на управление торговлей, но начал прикладываться к бутылке и встречаться с доступными женщинами, которых привлекал его успех. Опьяненный превосходным началом и чувством неуязвимости, Джек перестал относиться к своей торговле как к бизнесу и начал перекладывать все больше и больше своей работы на плечи других. Он подозревал, хотя и не мог этого доказать, что его партнер подворовывает. Некоторое время после первого падения рынка Джек еще держался на плаву в финансовом отношении благодаря деньгам, поступившим от двух инвесторов. Однако, когда его результаты опять ухудшились, приток новых денег прекратился и его друзья стали проявлять все больше и больше нетерпения. Джек был вынужден покинуть рынок, оставшись со своей отчужденной женой и детьми на руках.
Наступила длинная пауза, Джеку было уже не до смеха.
– Я так больше не могу, – сказал он спокойно. – Лучше уж умереть.
Жизнь бросает вызов
Так что же сказать человеку, вооруженному револьвером и собирающемуся покончить с собой? Здесь традиционные навыки, полученные в специализированном вузе, не работают. Джеку не нужен психологический анализ или любой другой готовый метод: наводящие вопросы, размышления, обобщающие заявления. Ему нужна причина, чтобы жить. К сожалению, ответ на этот вопрос не входит в программу большинства курсов по психологии.
В таких ситуациях кризисный психотерапевт никогда, ни при каких обстоятельствах не может проявлять сомнение, замешательство или страх. Тот, другой человек ищет ответ и хочет получить его у вас. Если вы запаникуете и продемонстрируете неуверенность, вашему авторитету конец. Ни создать настроение, ни передать сообщение, ни прийти к решению… Неуверенность можно испытывать. Ее нельзя показывать – даже когда у клиента за поясом, меньше, чем в трех футах от вашего виска, торчит револьвер.
Уверенность ли позволяет психотерапевту спокойно сидеть в своем кресле посреди бури? Или это из-за боязни выказать неуверенность? И помогает ли уверенность людям преодолевать кризисы или они сначала переживают штормы, а затем приобретают уверенность?
Я спокойно сидел рядом с Джеком по той же самой причине, по которой сижу спокойно с большой позицией, колеблющейся вокруг безубыточности. Я знаю, что пойму, как отреагирую, как буду действовать. Ведите себя в первую очередь согласно своим идеалам, а чувства ставьте на второе место. Неконтролируемые действия только усиливают потерю контроля.
Поэтому я засел с Джеком, как с большой позицией. И следил за маркерами, хотя у меня и сводило живот.
Когда на карту поставлено все
1992 г. В чемпионате по баскетболу Национальной университетской спортивной ассоциации (NCAA) команда Университета Дьюка (тренер Майк Кржижевски) вела эпическое полуфинальное сражение с Университетом штата Кентукки. Игра перешла в овертайм, и только за последние 30 секунд было произведено пять ключевых замен. Каждый раз, когда одна команда попадала в корзину, другая отвечала тем же. Казалось, что та команда, которая удержит мяч последней, выиграет матч. Игроки действовали безупречно.
Команда Кентукки предприняла последнюю попытку вырвать победу. Шон Вудс прорвал оборону и на бегу забросил мяч в корзину. На часах оставалось 1,4 секунды.
Тренер Кржижевски позднее так объяснил свои действия во время взятого им тайм-аута: «Первым делом я должен был сказать парням: «Мы победим», независимо от того, верил ли я в это или нет». Игроки в тот момент оказались в очень неприятной ситуации. На карту был поставлен весь сыгранный ими сезон, и шансы, казалось, были против них. Единственными союзниками тренера выступали желание игроков поверить ему и их способность усвоить веру своего наставника.
Настроение, затем сообщение. Страх и кризис, слова, вселяющие уверенность.
Грант Хилл бросил мяч через всю площадку. Кристиан Лэйтнер поймал его кончиками пальцев, повернулся к корзине и сделал бросок – все как будто одним движением.
И попал прямо в цель.
Игроки вскочили в ликовании. Томас Хилл сжал голову руками и зашелся в бесконечном крике от облегчения и не веря своим глазам. Меньше чем за две секунды его команда перешла от поражения к победе.
Лучшие спортсмены создают свои собственные настроения и сообщения. Это важная часть того, что делает их особенными. Немногие люди верили, что Мухаммед Али сможет выиграть у непобедимого Джорджа Формана в Заире (Африка). К 1974 г. Форман сокрушил каждого своего противника в тяжелом весе, включая знаменитого бойца Джо Фрейзера, над которым он одержал быструю победу со множеством нокдаунов. Хотя Али, даже после его проблем с законом из-за отказа служить в армии США и участвовать во вьетнамской войне, все еще сохранял былую скорость, но Форман обладал неоспоримой силой. Единственное, на что мог рассчитывать постаревший «Величайший», так это держаться подальше от убийственных хуков Формана, во многом как он держался на расстоянии от столь же ужасного Сонни Листона.
