Он стучит костяшками пальцев по металлу.
— Я не носил доспехов со времён войны с Люцифером. И вот теперь я ношу его, готовясь стать им. Даже я не мог этого предсказать.
— Он привлечёт внимание зевак, когда ты войдёшь в таком виде.
Он выглядит странно. Будто сделан из густого дыма.
— Придёшь навестить меня?
Я ощущаю знакомую тяжесть в груди. Ключ снова внутри меня.
— Я приду вниз. Береги себя и Дикого Билла ради меня. И последнее. Если бы ты хотел спрятать украденную душу, куда бы ты её положил?
Он задумывается на несколько секунд.
— В Абсурд. Зал душ. Где новые души ждут, чтобы родиться в телах.
— Кто-то украл её у Туаты Форчун. Обычно мне было бы наплевать на проблемы семейства Авгур, но это выглядит слегка жестоко даже по отношению к богатым ублюдкам. Если случайно отыщешь под диванными подушками душу Туаты, может ты мог бы отправить её домой?
— Посмотрю, что смогу сделать. Береги себя, Джеймс.
— Ты тоже, мистер Мунинн.
Дым рассеивается, словно туман, и мистер Мунинн исчезает. У меня что-то в руке. Три деформированных пули. Я расстёгиваю рубашку. Ни отверстий. Ни боли.
Я шагаю сквозь тень в Комнату Тринадцати Дверей. Здесь так же прохладно, тихо и безупречно, как я помню. Я прохожу через Дверь Льда, портал в нейтральные места, и выхожу на улицу. Заталкиваю адский байк в пещеру Мунинна на хранение. Я не знаю, смогу ли ездить на нём, как только реальность вернётся в нормальное состояние. Если не смогу, думаю, мистеру Мунинну понравилось бы иметь его в коллекции.
Я делаю шаг обратно в тень, снова чувствуя себя дома. Я не слышу святошу Джеймса в голове, но, если повезёт, он тоже это чувствует.
Я выхожу из тени в коридор «Шато» с дедушкиными часами. Прохожу через них. Касабян смотрит на большом экране «Майора Данди»[226]. Когда я вхожу, он оглядывается через плечо, а затем снова отворачивается к экрану.
— Думаю, скоро нам придётся убираться отсюда.
— Когда?
— Не раньше, чем они поймут, что я больше не Макхит. Несколько дней. Может, неделя. Не знаю.
Он кивает, не отрывая взгляда от экрана.
— У меня было чувство, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ладно. Они давно не присылали еды. Вели им привезти несколько тележек. Начнём делать запасы, чтобы взять их с собой, когда нас выдворят.
Я присаживаюсь на подлокотник кожаного дивана, внезапно чувствуя сильную усталость.
— Я не могу продолжать делать это. Спасать мир и в итоге оказаться нищим и бездомным.
Касабян сминает пивную банку одной лапой адской гончей, а другой открывает новую. Ловкий трюк.
— Говори за себя, — комментирует он. — У меня есть будущее. С помощью Кодекса, твоей волшебной гляделки и переводчика с адовского, который ты говорил, что понимаешь, я собираюсь стать самым крупным медиумом в Сети. Я в самом деле могу заглянуть в Ад, где окажутся мудаки родственники большинства людей. Разве это не здорово? Я буду единственным честным онлайн-ясновидящим в мире. Я разбогатею.
— Ага. Рассказывая людям, что их близкие горят в вечном адском пламени, ты заработаешь денег.
Он кивает головой из стороны в сторону.
— Ну, возможно, мне понадобится опустить некоторые детали. Слегка причесать правду. Я уже знаю, как это сделать.
— Хорошо. Затем я перееду обратно; на оставшиеся деньги мы отремонтируем и заново откроем магазин.
— Притормози, Сухарик[227]. У меня ещё даже сайта нет.
— Мы отремонтируем магазин, или можешь вернуть мне мои деньги.
— Это мои деньги.
— Посмотрим.
Я беру бутылку Царской водки. Закуриваю «Проклятие» и набираю номер клиники, чтобы узнать, как там Кэнди. Никто не отвечает. Набираю снова.
В «Бамбуковом доме кукол» многолюдно. Он набит битком, словно загон для личного досмотра. Прямо как в старые добрые времена. Не знаю, чему я удивляюсь. Так всегда бывает. Небольшой погром. Немного убийств без слишком большого числа жертв. Ровно столько, чтобы обеспечить хорошую историю. И «Бамбуковый дом» снова на карте. Дом, милый дом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— За две недели вне поля зрения, — произносит Кэнди, поднимая бокал «Джека Дэниэлса».
Я чокаюсь с ней.
— Ваши задницы ещё не вышвырнули из «Мармон»? — спрашивает Карлос.
Его рука всё ещё на перевязи, но он наливает другой рукой, так что кого это волнует?
— Нет ещё, — отвечает Кэнди.
— У меня такое ощущение, что к этому как-то причастен мистер Мунинн. Не знаю, как долго продлится эта поездка, но я готов ехать, пока не отвалятся колёса.
Кэнди сияет.
— Ты должен взять выходной и прийти, — говорит она Карлосу. — Я приготовлю ужин. И под «приготовлю ужин» я имею в виду, что закажу столько еды, что хватило бы потопить «Титаник».
— Это свидание, — говорит Карлос и наливает нам ещё по порции «Джека».
Внутрь проталкивается Отец Травен. Он выглядит слегка ошеломлённым. Интересно, он полагает, что каждый бар похож на «Бамбуковый дом»? Не разочаруется, когда впервые пойдёт в гражданский?
— Эй, Отец. Кого-нибудь сегодня прокляли?
Он улыбается.
— Ни единой души.
— Ночь только начинается. Как держитесь?
Он пожимает плечами. Делает глоток красного вина.
— Отлично. Всё ещё перевариваю всё это. Газеты пишут, что у семьи Остерберг были инвестиции в оборонную промышленность, и что его смерть расследуют как возможный случай внутреннего терроризма. По всей видимости, привлечена Национальная Безопасность.
Я обнимаю его за плечи рукой Кисси. У меня длинные рукава и перчатка, так что он ее не видит.
— Не парьтесь. Я раньше выполнял для них работу. Они ищут парней в лыжных масках, а не священника и каких-то монстров. Мы даже вне их поля зрения.
— Надеюсь, ты прав.
Он поворачивается и оглядывает толпу. Голубокожие Людере играют в азартные игры за столом рядом с музыкальным автоматом. Манимал Майк с кузенами вукари сидят с горсткой нагуалей, обмениваясь порциями дорогой текилы и дешёвой водки. Метаморфы, угрюмые некроманты и тусовщики, разодетые как электрические павлины, медленно танцуют под «Боба Уиллса и Техасских Плейбоев»[228], исполняющих «Блюз для Дикси».
— Что, если кто-нибудь запомнил номер моей машины, когда мы спускались с холма?
— Когда бы они это успели? Когда им вышибали мозги камни или погребали под собой летающие акулы? Расслабьтесь и выпейте.
Он делает ещё глоток вина.
— Итак, похоже, за всем случившемся стоит твой ангел, Аэлита. Как трагично, что она выбрала именно этого мстительного призрака.
— Я смотрю на это не так.
Карлос выглядит таким счастливым, каким я его давно не видел. Пока он восстанавливается, ему помогает шурин. Похоже, ему нравится иметь партнёра.
— В этом нет ничего общего с трагичностью или невезением. Аэлита не совершает подобных ошибок. Она знала, кто этот Бесёнок.
— Она намеренно выпустила в этот мир частицу Ангра Ом Йа? Зачем?
— Чтобы та помогла ей убить Бога. Полагаю, сама она это сделать не может. Иначе зачем бы она оставила Комраму в Аду? Ей повезло, когда она убила Нешаму, но она в самом деле не знает, как им пользоваться. А Ангра знают.
Травен берёт один орешек из полной их кокосовой чаши.
— Зачем ей приглашать сущностей, которые могут уничтожить Вселенную? Надо полагать, она тоже будет уничтожена.
— Вы сами это сказали. Бог сделал подарок, который обманом перенёс Ангра в другое измерение. Возможно, у неё есть такой же или она знает, как его сделать. Она доставляет Ангра, использует их, и отправляет восвояси. Ей нравится действовать именно так.
— Откуда тебе всё это известно?
Я пожимаю плечами. Я не хочу говорить ему, что мы со святошей Джеймсом снова вместе, и что скорее всего это он всё понял, а я просто присвоил заслугу.
